Лепесток красной розы (СИ) - Миланз Анна

― Плевать, ― честно высказался и на палец накрутил прядку коротких волос. До сих пор не верится, что она решила изменить что-то в себе. С какой-то стороны мне нравилось перебирать длинные темные волосы, с другой ― с таким гармоничным перекрашиванием под пшеничный цвет она похожа на Афродиту, что заводит вдвойне. ― Неужели тебе никогда не хотелось их прогулять?

― Нет, ― неуверенно как-то выдала Ханна. На дне зрачков подозрительно сверкнуло. ― К тому же нет сомнений, что из нашего разговора хоть что-то не выйдет.

― Мы устали, Ханна, ― выдохнул. ― По нам обоим это заметно в радиусе одной мили. Каждый раз набрасываемся друг на друга, в итоге ни к чему хорошему это не приводит.

Моя девочка печально смерила меня взглядом, отведя голову в сторону:

― Может, судьба нам посылает знаки.

Хмурю лоб, от чего мои брови касаются ресниц, не понимая, к чему она ведет.

― Имею в виду, что между нами ничего не может быть.

― Ты сама-то в это веришь? ― удивленно возгласил.

Опустил руки на хрупкие плечи, немного встряхнул девушку, чтобы лишние тупые мысли не задевали здравый смысл. Она не могла сказать мне в лицо и признать в себе предвзятую идею, если только кто-то не мог наговорить такой брехни, от которой с ушей будет свисать лапша.

― Как, мать вашу, я готов тебя отпустить? А? Как?! Это невозможно! Если только пуля не застрянет в моей голове! Ибо стоя перед тобой, я признался в своих чувствах к тебе. Никто не мог подойти ко мне близко, чтобы волосы от заряда электричества поднимались вверх, сердце щемило, глаза резало, словно там миллион зубочисток, тело не подчинялось рассудку. Все эти дешевые девки были моим трофеем перед публикой: я брал, взамен ничего не отдавал. Без обязательств, без имен и продолжений. Одна ночь. А с тобой весь мир захотелось свернуть к чертям! Только с тобой…

Маленькие ручки девушки легли на мою талию. Она поддалась вперед, прижимаясь головой к груди, а макушка слегка задела мой подбородок. В некотором шоке стоял с разведенными руками. Мне же не могло это показаться?

― Я не верю в это, Эрик. Я такая дура, ― с живым голосом сказала она, тем самым, в котором, кажется, плавали искренность и блаженство на фоне беспрекословной удрученности.

― Ты не дура, ― заверил я ее, ведь мы вместе с ней оказались не самым лучшим дуэтом во всей истории человечества.

Разместил руки на ее спине, оперся подбородком об макушку и стал мягко поглаживать, слушая ее ровное дыхание и чувствуя под плотной тканью пробегающиеся волнительные мурашки.

― Я встречалась три года назад с одним парнем… ― начала она, и я тут же одеревенел, предчувствуя мою сопричастность в пустом доверии девушки. ― На первый взгляд милый, умеющий очаровывать девушек, джентльмен, капитан волейбольной команды. Звали его Люк. На такую, как я, занудную и замкнутую в себе, посмотреть просто не мог. Я еще тогда носила очки, старомодные юбки и блузки, ходила вечно с литературой, в свободное время посвящая себя в изучении классики или же книг о моде, меня даже прозвали «книжным эльфом». Моей любимой прической были длинные косички, за которые любили так сильно дергать задиристые парни и привязывать к дверной ручке девочки-сучки…

Немного отодвинулась она, от чего было видно меньше половины лица, но смог поймать болезненную ухмылку. Ханна продолжила:

― Это было похоже на сказку, самую лучшую сказку, когда прекрасный принц смог посмотреть на чудовище без вкуса и ориентиров…

― Ты не чудовище, максимум демон с сексуальной фигурой и миловидным личиком, ― возразил я, так как мне не понравилось с какой неуместной правотой она проговорила это. Будто в действительности согласна с этим по сей день.

― Так не считали мои ровесники. ― Подняла голову и столкнулась с моим буравым взглядом, притесняясь ко мне как от страха. ― Вроде бы я смирилась с этим фактом и просто терпела их насмехательства, а потом…мне показалось, что мир решил в целом надо мной поиздеваться. Тот парень заговорил со мной, вот так с пустяка и без подкатов. Люк много дней наблюдал за мной, говоря за него, пытался понять, почему я вечно зажата между своими ангелом и демоном, почему терлю эти издевки ребят, почему не стремлюсь доказать обратное… Я лишь уклончиво объясняла, не желая с ним иметь ничего общего. Хоть он мне нравился, но я знала, дружа с такими гнилыми парнями из нашего класса, есть вероятность поймать лихорадку зазнайства.

Приподнял джемпер девушки, пробираясь пальцами к бархатной кожи и стал описывать узоры, вызывая в этих местах зудящие ожоги. Мои пальцы сами горели. Гладил, оставлял красные пятна, лишь бы успокоить девушку, что в моих руках напоминала ребенка, вспоминая обрывки прошлого.

― Его чрезмерное любопытство выводило меня из себя, что в какой-то момент я взорвалась и сказала о нем и других все, что думала. И какого было мое удивление, когда он признался в симпатии. Я была в ступоре, а затем… ― Перевела дыхание и сжала кулаки, вместе с тем сминая мою футболку. ― Убежала. Долгое время делала вид «нездорового ученика», потом плюнула и рискнула появиться в стенах школы, взглянуть в глаза тому, кто посмел втоптать меня в грязь. Я посмотрела. Я стояла рядом с ним. И тогда я сломалась.

Сломалась?

― Сломалась не душевно, а внешне. Мир вокруг меня изменился, ибо наше общение постепенно перетекало во что-то большее. Я считала, это влюбленностью, возможно, дарованием свыше. Я расцвела на глазах из серой мышки в яркую девушку: сменила имидж, обзавелась новыми друзьями, зависала много времени в клубах или в братствах, необычайным образом стала встречаться с капитаном волейбольной команды, что помогло поднять мой авторитет среди ровесников, с помощью него поменяла приоритеты, взгляды, точки зрения, отрекаясь от скучных времяпровождений самой с собой. Я была счастлива. Впервые за столько лет и ничего не могло это убить. Так мне казалось.

― Что он сделал?.. ― Сглотнул желчный ком в горле, который был схож с камнем, перекрывающий пути для кислорода. Я знал, что последует за этой давящей тишины, но выжидал ее ответа.

Мне хотелось услышать это от нее.

― Наши отношения продлились год… Я собиралась прийти к Люку, так как заблаговременно договорились. У меня были ключи от его квартиры, где мы вместе с его друзьями проводили время и… ― Она замолчала, аккуратно подняла голову, словно не могла произнести вслух мысли, которые окажутся для меня подобно насмехательству.

Я кивнул, говоря этим, что не о чем беспокоится.

― И занимались личным.

Скривил лицо. Слышать из уст о ее интимной жизни с этим некто было отвращением внутри грудной клетке. Понимаю, с ним у нее больше нет никаких связей, но все же…хреново осознавать, ― какой-то придурок видел любимую в обнаженном виде во всех отношениях.

― Я пришла туда. У меня получилось подкрасться незамечено, так как моя тихость все еще сидела во мне, и я застала его с некоторыми дружками. Там еще были мои подруги.

Ханна проморгала несколько раз. Взял инициативу в свои руки, коснулся руками ее румяных щек и приподнял голову, чтобы она говорила все это мне в лицо и чувствовала на себе мою защиту. Осязаемую защиту, способную забрать побуревшие воспоминания школьных годов.

Большим пальцев погладил женскую скулу и потонул в бездне моря, сносящий любые корабли в своем шумном штиле. Никогда не перестану любоваться ее глазами, сапфировыми и зоркими.

― Они говорили о чем-то. Толком разобрать было сложно, пока не подошла чуть ближе. Мне хватило услышать только пару предложений и остекленевший, мерзкий до дрожи, грубый голос парня, которого я сильно любила. Любила. Только это уже нельзя было назвать любовью. Он, его дружки поспорили на какую-то машину и денежный выигрыш, если он со мной повстречается год и лишит девственности. Я словно потонула, хоть и стояла на твердой поверхности. Перед глазами выстроились миллионы воображаемых людей, тыча в меня пальцем и смеясь до посинения. В ту минуту я чувствовала себя использованной вещью. Грязной и сломанной. И какой-то механизм громко сломался внутри меня. Даже сейчас вспоминая, не могу точно описать всей ситуации, будто я тогда была как в тумане, но ясно выделялось одно, ― я смогла встать и защитить себя от их рук.