Узы ветра - Дмитрий Пальчиков

вперёд. Была идея пробежаться, чтобы согреться, но отбросил её. Не известно, сколько придётся идти, а силы нужно беречь. Плюс от бега я вспотею и начну ещё сильнее мёрзнуть, если опять пойду пешком. Поэтому решил идти в комфортном для себя темпе. Но итак холод пробирал всё сильнее и сильнее. К тому моменту, как солнышко поднялось в зенит и зависло над головой, ноги и руки я чувствовать перестал от слова "совсем". Попытки хоть как-то разогнать кровь не увенчались успехом. Холод захватывал всё больше площади тела, и через какое-то время появилось ощущение, что я проморожен до костей. Сознание потихоньку гасло. Хотелось лечь и уснуть. Но я знал – лягу, больше не встану. Никогда не встану. Было бы глупо попасть в другой Мир и умереть, замёрзнув в сугробе. Ничего, что бы могло помочь, я придумать не мог. Рассудок помутился, и соображал я с большим трудом. Будто мысли тоже замёрзли.

Ориентацию в пространстве я потерял давным-давно. Да уже и неважно на самом деле, куда я иду. Прийти бы хоть куда-то...

В тот момент, когда я практически сдался, произошло событие, которое, как мне кажется, спасло мою жизнь. Через полуприкрытые веки я увидел, как вокруг меня крутятся воздушные потоки. Но это был не тот ледяной ветер, что сопровождал меня ранее, а другой... будто теплый, ласковый и… осязаемый. Каким-то внутренним чутьём я понял, что могу прикоснуться к нему. Это было необъяснимо. Я просто знал и всё. Протянув окоченевшие руки к потокам воздуха, я почувствовал сопротивление. Ощущения были сродни тем, будто месишь тесто. Но самое главное, это "тесто" было тёплым. И оно щедро делилось своим теплом со мной. В организм через руки хлынул поток энергии, расходившийся по телу и дарящий непередаваемые ощущения. Каждая клеточка напитывалась спасительным теплом. В грудной клетке за солнечным сплетением будто разгорался огонь. Именно там была точка концентрации доселе неизвестной мне энергии. По мере её накопления я всё лучше чувствовал потоки воздуха. Теперь это было не мягкое тесто, а вполне твёрдый объект. Будто приложил ладони к трубе горячего водоснабжения.

Неизвестно, сколько бы я ещё так простоял. У меня совершенно отсутствовало желание отрываться от спасительного потока. Но крутящийся вокруг воздух, словно имея сознание, сам решил, что с меня достаточно, и, обвив, будто обнимая на прощанье, устремился вверх, чтоб распасться там на ворох мелких линий. А затем вообще раствориться среди ясного голубого неба. Спасибо тебе, странный ветер.

Я ещё немного постоял, улыбаясь, словно дурной, пытаясь осмыслить, что сейчас произошло. После того, как ветер улетел, такого сильного тепла по телу я больше не ощущал. Но в груди всё ещё тлел уголёк энергии. Точка концентрации никуда не делась, и стоило мне только сосредоточиться на внутренних ощущениях, уголёк начинал разгораться. Сосредоточившись на точке концентрации, я по наитию попытался, как обычно, коснуться холодных потоков воздуха, что видел вокруг. Да! Вот оно. Это было, конечно, не так, как с недавним тёплым гостем, но в корне отличалось от всего, что я чувствовал раньше. Ладони больше не проходили сквозь. Они чувствовали опору.

Прикосновение к ледяному ветру выбило меня из эйфории и заставило включить голову. Я всё ещё нахожусь неизвестно где и вот-вот замёрзну. Не хотелось бы проверять, придёт ли мне ветер на помощь, если я снова начну отключаться от холода. Осмотрелся, чтоб сориентироваться. Не так уж сильно я отклонился от маршрута. Внеся нужные коррективы, вновь зашагал в направлении дома.

Как то я раньше не видел попадавшиеся то там, то здесь следы зверей? Видимо сказался обрушившийся стресс и холод. Теперь же, отогревшись, я всё чаще и чаще стал замечать дорожки, оставленные лапами. Я не великий знаток животных, но следы волка от следов лисы отличить в состоянии. Так и сейчас. Мой путь то и дело пересекали вмятины на снегу, принадлежавшие преимущественно лисам. Было их ну уж очень много, как по мне. Волчьи следы попадались достаточно редко. Пару раз встретил отпечатки копыт лося. А почему, собственно, я меряю Земными мерками? Я же не знаю, что населяет Эллорион. Может это и не лисы с волками вовсе?

Задумавшись о фауне Торма, я не заметил, как вышел на открытую полянку. Взгляд зацепился за что-то, но я никак не мог понять, что не так. Стоп. Я хлопнул себя по лбу. По небу растекалась полоса дыма. Поместье в зимний период, естественно, отапливалось печным отоплением. И почему я не додумался просто залезть на дерево сразу и не осмотреть округу. "Умная мысля...", как говорится.

Не задерживаясь, я поспешил к дереву, казавшемуся мне более или менее удобным для подъёма и одновременно достаточно высокому, чтобы получить хоть какой-то обзор. С лазанием у меня никогда проблем не возникало. Не стало это проблемой и сейчас. Уже через считанные минуты я спустился назад, четко поняв, в какую сторону мне идти, и даже более или менее прикинул, сколько осталось топать по мёрзлому лесу.

Ошибся в своих расчётах я всего минут на двадцать по своим внутренним часам. В итоге, когда меж деревьев замелькал просвет вырубки с видневшимися невдалеке постройками, солнце уже катилось к закату. Выйдя, наконец, на открытую местность, я увидел нервно вышагивающего по внутреннему двору Эрина Ши'фьена.

Что это? Переживает, что ли? Не похоже на него.

— Очень долго, — это было первое и последнее на сегодня, что я услышал от наставника. Захлопнув крышку часов, в которые он смотрел с того момента, как заметил меня, он отправился в дом. Мне ничего не оставалось как поплестись следом. Только сейчас я почувствовал, насколько устал и вымотался за этот неполный день. Войдя в дом вслед за Эрином, я заметил, как он, поднимавшись по лестнице в сторону своей комнаты, мельком обернулся, оглядывая меня. На его лице отразилось облегчение. Получается, переживал, справлюсь я или нет. Не успел я даже толком обрадоваться факту каких-то чувств у папаши, как на меня напал рой служанок, которые, непрерывно охая и ахая, начали стягивать с меня промокшую одежду, укутывать в толстый плед, поить обжигающим чаем и делать ещё миллион каких-то дел. Сопротивляться им не было ни сил, ни желания, поэтому я лишь молча следовал всему, что мне было велено, и не заметил, как оказался в постели, моментально погрузившись в сон.