Реальная страна Бритопия - Елена Уолш

Перед отправлением в путешествие как всегда решила погадать. Открыла наугад страницу последней книги, которую я читала, «Антология ирландской современной прозы», загадала номер абзаца, и наткнулась на строки, отрывок из какого-то стихотворения: «Как я приветствую любимого, если встречу его после долгих лет разлуки? — слезами и молчанием«…По крайней мере, я знала, что меня ожидает…

В самолете в Питер со мной летела делегация от администрации Санкт-Петербурга. Рядом со мной сидела дама, которой время от времени коллеги передавали бутылку венгерского бренди, палинки. Судя по этикетке, «Кечкемет Барак», это была абрикосовая палинка, другие сорта производят из сливы, груш, яблок и вишни. После того, как моя спутница узнала, что я русская, мне тоже предложили присоединиться к дегустации. Представитель администрации, заведовавший разливом, пояснил мне, что у венгров существует так называемый «сухой тест», почти как у нас — после первой не закусывают. После первого стакана, а пили мы из пластиковых стаканчиков, надо выждать 5-10 минут, а потом «занюхать» ароматом напитка из второго стакана. Если напиток — не подделка, то кроме аромата фруктов ничего присутствовать не должно.

Очевидно, «нанюхавшись» палинки, я впала в состояние полузабытья. Очень скоро передо мной стали проплывать не пейзажи родной природы в иллюминаторе в полу самолета, как в мою первую поездку в Керчь, а события моей недавней жизни…А может причиной моих воспоминаний стали мои исследования о современной жизни Пантикапеи-«Рыбного пути»? Все, что связано с рыбой, особенно в промышленных масштабах, вызывает у меня с недавних пор неприятные ассоциации. Рыбный путь, а точнее рыбный бизнес, привел на этот раз нашу любовную лодку к крушению.

После замужества поселились в южном пригороде Лондона, Баламе, где Майкл, (так звали моего избавителя от коммунального ада), приобрел дом после развода с первой женой. Балам — «Ворота на Юг» — мало чем отличался от других пригородов столицы, но был удобно расположен из-за близости к вокзалу Виктория в Лондоне и аэропорту Гатвик. Впрочем, после второй мировой войны здесь проживало много поляков, но теперь, как и повсюду, появились представители других национальностей.

Я постепенно привыкала к реалиям местной жизни. Муж продолжал работать в банке, а я устроилась в школу преподавать информационную технологию. Поначалу Майкл ругал меня, что я так долго выбираю все в магазинах. А мне, хотя цены на продукты и казались более дешевыми, приходилось их пересчитывать в рубли, а потом сравнивать с ценами в соседних супермаркетах, чтобы в итоге по привычке купить что-то подешевле. Когда у Майкла брала верх его английская часть характера, он интересовался, почему так быстро закончились деньги на хозяйственные расходы. Потому что были еще деньги на оплату счетов и выплату ипотечного кредита. Я даже завела гроссбух и стала хранить все чеки и квитанции.

Довольно часто, впрочем, мой муж проявлял свою ирландскую вспыльчивость. Как-то раз мы встречали мою подругу, которая везла мне бандероль от сына. На бандероли было написано моё имя, ИРА, но латинскими буквами. Когда подруга проходила таможенный досмотр по прибытии в Гатвик, возник скандал, поскольку таможенники решили, что бандероль предназначена для членов Ирландской Республиканской Армии (сокращенно ИРА). Майклу пришлось вмешаться — недоразумение разрешилось. Обычное чувство юмора изменило мужу, и вместо того, чтобы посмеяться над этим эпизодом, мне предстояло выслушать его возмущенную речь о моей беспечности и неосторожности моих друзей и родственников. Как правило, подобные вспышки гнева заканчивались риторическим вопросом: «И как только вы могли выиграть войну?». Как будто подобными «неразумными» действиями со своей стороны я могла преуменьшить историческую роль своей родины в великой победе.

Однажды Майклу позвонил один из его старых школьных друзей, а связи в Англии играют не последнюю роль, как я поняла, и сообщил, что есть возможность поехать в Россию поработать в Нижнем Новгороде. Оказалось, что друг Майкла устроился работать директором программы Агентства технической помощи государствам бывшего Союза в России и набирал команду. Зарплата предлагалась весьма привлекательная, плюс оплата жилья, медицинская страховка и прочие бонусы. Майклу предложили должность менеджера по развитию малого бизнеса, а мне — координатора по работе с детскими учреждениями. Пришлось, конечно, пройти формальное собеседование, но работу мы получили. Дом решили сдать, чтобы выплачивать ипотеку с арендной платы.

Нижний Новгород был в ту пору весьма популярным для представителей иностранных организаций и бизнеса. Иностранных гостей, очевидно, привлекала близость к Москве и демократически настроенный губернатор. Понравился город и мне. Я словно очутилась в сердце старинной Руси, в сказочном Китеж-граде, после экзотических заморских странствий. Потом я узнала, что согласно легенде, Китеж находился на месте озера Светлояр, в 130 км на север от Нижнего Новгорода. Его до сих пор посещают многочисленные любопытсвующие, поклонники эзотерики и паломники. Кто-то называет Китеж «русской Атлантидой», кто-то — символом утраченного рая, символом веры. Но только те, кто истинно верит, могут видеть купола храмов, погрузившихся на дно много веков назад, и слышать звон колоколов, доносящийся из-под вод озера. Позднее, когда я читала «Книгу Воина Света» Пауло Коэльо, мне показалось, что он использовал эту легенду для своего произведения.

Я чувствовала себя очень комфортно вблизи речного простора и обилия великолепных церквей. Но оказалось, что ощущение комфорта было недолговечным — я вернулась в Россию, чтобы потерять свое недавно обретенное семейное счастье. Мне часто приходилось ездить в командировки, также как и мужу, обычно в разное время. К тому же у него было много клиентов, жаждущих открыть или развить свой бизнес. Была среди них некая «фиш-леди», как мы её называли. Эта энергичная дама открыла свой бизнес по торговле рыбой, которую она привозила из Норвегии, поскольку местный рыбный промысел давно и безнадежно захирел.

Я уже давно чувствовала, что между Майклом и этой леди происходит что-то «фиши» (по-английски это «рыбный», а на сленге — «подозрительный») …Она без конца находила всяческие предлоги для общения с Майклом в офисе или по телефону. В конце концов, она даже уговорила его давать ей частные уроки английского языка. Однажды наш коллега по работе, Джонатан, доверительно сообщил мне, что видел «фиш-леди» в гостинице в Москве, где они с Майклом остановились, когда ездили недавно в командировку. В тот раз я промолчала, но однажды встретила их вместе в кафе, куда я зашла, чтобы заказать ужин для членов делегации, ожидаемой в нашем офисе. По версии мужа их встречи были всегда случайными и носили исключительно деловой характер..

Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, была наша чисто бытовая ссора. Как-то раз Майкл пригласил к нам в гости очередных заезжих бюрократов, которые периодически осаждали нас проверками. Я как всегда приготовила свое единственное коронное блюдо — цыпленка «Антуанета». Когда я вытащила противень с дымящимся цыпленком из духовки, он соскользнул с плиты и с шумом упал на пол строго в соответствии с законом бутерброда. Майкл, ругая мою неуклюжесть, помог мне поднять все кусочки с пола и разложить по тарелкам, и даже настоял, чтобы я не забыла положить и ему порцию незадачливой «Антуанеты». Блюдо, как ни странно имело успех у «высоких» гостей.

Однако, после приема мне пришлось выслушать гневную речь мужа. К моим недостаткам хозяйки добавились, конечно, моя вечная подозрительность, ревность и отсутствие навыков менеджмента. Этот последний намек, впрочем, был ссылкой на нашу недавнюю ссору. Я отказалась принять на работу в качестве постоянной переводчицы его протеже — молоденькую выпускницу ВУЗа, которая иногда помогала Майклу с переводами документации. В ответ на все предъявленные мне обвинения я указала мужу на дверь.

Я выгнала его, как своего первого мужа, Костю, как когда-то моя мать выгнала своего мужа, моего отца… Мои оба брака распались, не достигнув третьей стадии любви, привязанности. Может, я просто не создана любить мужчин? Возможно, я просто хотела, чтобы кто-то был рядом, поскольку отец вынужден был уйти от нас? Боясь потерять своих любимых, уже привязавшись к ним, я отталкивала их, едва заподозрив, что могу их лишиться из-за неверности. А может на самом деле я лесбиянка? Муж как-то обратил мое внимание, как на меня иногда смотрели женщины…Действительно, я получала не меньше комплиментов от женщин, чем от мужчин…Да и я сама иногда удивлялась, что нахожу некоторых женщин весьма привлекательными, правда, не в сексуальном плане. Вон Паша, мой бывший сослуживец, осознал, в конце концов, свою ориентацию…