Возвращение к себе - Вера Огнева

- Как пух лебедя… только длиннее.

По толпе придворных пробежал легкий шорох. Или только показалось?

- Перо цапли… - подтвердил вельможа. - Ты сказал, что не ранил своего противника. Тебе нет нужды лгать. Обещаю, тебя не казнят, если скажешь правду.

Куда ты его ранил?

- Этого не было.

- Твоя ложь не принесет тебе спасения! - глаза бея сузились, но за сим последовала быстрая перемена:

- Кто такие Робертины?

- Из этого же рода происходят франкские короли.

- Хочешь сказать - мы с тобой равны?

- По рождению - возможно. Но не по закону войны.

- Как же ты, Рабан аль Париг, оказался в руках у шакала пустыни Касыма?

- Не могу сказать. Я не помню.

- Значит, это - правда, что франки упившись вином, валялись как мертвые?

- Нет!

- Может франки вообще не склонны одурманивать себя хмельным?

- И такое бывает.

Вопросы прекратились. Бей думал, а Роберт только сейчас ощутил, как затекли ноги и спина, и еще, как неумолимыми позывами тянет внизу живота мочевой пузырь. И откуда она взялась! Ведь два дня почти не давали воды!

Не меняя позы, Селим Малик хлопнул в ладоши.

- Франк мой пленник. Определите ему место. Охрану. Руки и ноги заковать. Кормить, мыть, прислать женщину. Проследи.

Бей не поворачивал головы к управляющему, но того сорвало с места как листик поры-вом ветра.

Когда за спиной сошлись створки, отделившие франка от знатного сарацина, лицо прилюдно униженного управляющего изменилось, будто по рисунку провели влажной губкой: улыбка и ласковый прищур глаз сменились оскалом.

Роберт остановился. Охрана тоже замерла, стиснув его плечами. В поясницу уперся кончик сабли.

- Прикажи воинам отвести меня в место, где можно справить нужду, - потребовал Ро-берт.

- Грязная христианская собака, если бею было угодно забавляться разговором с тобой, это еще не значит, что ты можешь командовать!

- Если не отведут, я оскверню твои мраморные полы вонючей лужей. В таком деле и король не указка.

Оказалось, что мнение управляющего охране - до факела. Они быстро вывели Роберта на задний двор. Вслед за тем последовала процедура возвращения ножных кандалов.

Наконец, скованного по рукам и ногам пленника втолкнули в узкую коморку, с зарешеченным окошком, под самым потолком. За спиной лязгнул засов, но стража не ушла, осталась с той стороны.

Только сейчас он почувствовал, что болит все тело и противно потряхивает ознобом. Доведись взять в руки ложку, не донес бы до рта - расплескал. Как после боя, подумал Ро-берт и, рухнув на циновку, постарался расслабиться.

Бей не обманул: кормили, поили, по первому требованию выводили на задний двор.

На четвертые сутки повторилась процедура омовения. Тряпку, в которую заворачивался пленник, поменяли.

Вечером после мытья в коморке лязгнул засов, дверь приоткрылась, и в помещение втолкнули женщину. Красные закатные лучи осветили тщедушную маленькую фигурку.

По-хоже, совсем еще девочка. Вся она от макушки до пяток была замотана в покрывала. Откры-тыми оставались только расширенные от ужаса глаза. Женщина вжалась в стенку.

Хорош подарок! Они что думают, я кинусь на нее как зверь на кусок мяса?

- Не бойся меня. Я тебе ничего не сделаю. - Роберт старался говорить как можно мягче, но гостья только еще больше сжалась и тихо завыла.

Пренебрегать даром хозяина конечно нехорошо, но Роберт не мог смотреть как на его глазах человек, тем более женщина, сходит с ума.

Он прошел, мимо забившейся в угол жертвы, и громко постучал в дверь. Открыли не-медленно.

Охрана с интересом таращилась на франка.

- Заберите ее. Мне сейчас не нужна женщина.

Девчонку, которая, похоже, уже ничего не соображала, только визжала как резаная, вы-волокли из коморки.

За спинами охраны мелькнула противная рожа распорядителя рудника. Не он ли сна-чала перепугал женщину до синего ужаса христианским иблисом, а потом сам толкнул к не-му в лапы?

***

- Оставь светильник и выйди. Я буду говорить с франком, - приказал темнолицый Гарун охраннику.

- Но…

- Выйди!

Его приказание исполнили. Масляный треножник встал у стены, воин удалился, тихо прикрыв дверь. Роберт поднялся с циновки, на которой за прошедшие дни отлежал и отсидел все что можно. То, что о нем вспомнили, означало - его судьба так или иначе ре-шена.

- Ты не поклонился мне, франк.

- Ты гость. Тебе положено кланяться первым.

- Я высокий гость.

- А я - высокий пленник.

Ну не чувствовал Роберт угрозы в этом грузноватом, темноликом человеке с любопыт-ствующими глазами. А застроптивился, потому что отдых и еда вернули кое-какую уверен-ность.

Может и зря? По темному лицу гостя пробегали блики света, прихотливо меняя выра-жения.

- Меня зовут Тафлар абд Гасан, эль Багдади ат Фараби. Мой родственник Селим Ма-лик иногда называет меня Гаруном - по имени одного моего пращура. Моя мать сводная сестра матери Селима. А еще я - советник египетского халифа Мостали. Да продлит Аллах его дни.

- Роберт Парижский.

- Да, ты действительно тот, кем назвался. Сразу предупрежу твой вопрос. Твоя смерть отменяется. Пока. Но как ты будешь жить, зависит только от тебя.

Роберт слышал, что некоторых пленников особенно ретивые мусульмане заставляют, а то и силой обращают в свою веру. Если сарацин пришел за этим, ему придется уйти ни с чем. Да, после штурма Иерусалима Роберт стал иначе относится к вере (он даже сам себе бо-ялся признаться насколько иначе) но он не станет по чьей-либо прихоти менять ее на то, что ему чуждо полностью, навсегда и безоговорочно.

- Ты так изменился в лице, что мне захотелось кликнуть стражу. Что тебя напугало или возмутило? Ах - да! Ты ведь не знаешь условий… игры.

- Ты пришел мне их сообщить?

- Да. Но они потребуют некоторых объяснений. Видишь ли, твое появление вызвало недоумение Селима, а рассказ о поединке в Антиохии это недоумение усугубил.

Твоим со-перником в том поединке был старший, любимый, - слово любимый Тафлар-Гарун выделил - брат Селима Малика. Рассказ Омара Малика и твоя история несколько различаются. Селим бей решил выяснить, кто из вас двоих не сказал всей правды.

Для этого тебя перевезут в Эль Кайру. Однако содержать тебя в своем доме Селим не может.

- Почему? - насторожился Роберт.

- Хороший свидетель, это живой свидетель. Селим, - продолжил гость после не-большой паузы, - попросил меня забрать тебя к себе. Для посторонних - подарил своего раба двоюродному брату. Это нормально. Это обычай. Это не вызывет подозрений.

Теперь посмотрим на проблему с другой стороны: я - мирный человек. В моем доме стражи не больше чем в любом другом мирном доме. Я не могу приставить к тебе целый отряд и во-дить закованным в железо. Такое сразу бросится в глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});