Возвращение к себе - Вера Огнева

Слева от вельможи притулился управляющий. Тот и сидеть ухитрялся так, что все его существо вопияло о преданности господину и готовности, исполнить любое его желание.

- Это и есть франкский колдун? - бей говорил низким глубоким голосом, ни к кому особо не обращаясь. Управляющего подбросило, будто под ковром распрямилась мощная пружина.

- Да, господин. Его привели торговцы рабами, а им продал благородный Касым ибн Абдул.

- Как же благородному, - губы бея искривила двусмысленная улыбка, - как благо-родному ибн Абдулу удалось пленить колдуна?

- Франки по своему обычаю упились вином. Касым ибн Абдул напал на них, когда они спали мертвецки пьяными. Он сразу заковал колдуна в цепи, но стоило франку загово-рить, двое воинов сельджуков упали замертво. После этого Касым бей запретил франку про-износить слова. Мы подтвердили этот запрет, разрешив пленнику, объяснялся знаками, как… животное, - управляющий выдавил натужный смешок, опрометчиво призывая царедворца, посмеяться вместе с собой. Селим Малик его не поддержал.

- Животное? Я не помню ни лошади, ни осла, которые пытались бы со мной объяс-няться.

Но это - к слову. Стража, - позвал бей, не повышая тона, - встаньте с трех сторон от франка и обнажите оружие. А ты, Гарун, предупреди неверного, если он попытается на-нести нам вред - погибнет немедленно. Извини, что использую твою ученость для такого низкого занятия как толмачество.

- Дикий франк, - обратился к Роберту смуглолицый араб, названный Гаруном, - ес-ли ты используешь силу своего колдовства против принца Селима, да продлит Аллах его дни, - умрешь в тот же миг.

По франкски он говорил правильно, но медленно, тщательно подбирая слова.

- Ты понял?

- Я понял и тебя, и все что тут говорилось раньше, - ответил Роберт по-арабски.

Брови Селим бея чуть дрогнули, выражая некоторую степень удивления. Зато Гарун, с еще большим любопытством уставился на франка.

Говорящую обезьяну они увидели? Ах - да! Дикарь, человеческой речи понимать не должен…

Роберт чувствовал, как волной поднимается раздражение, грозящее перейти в бешенст-во. А этого было нельзя! Он до боли сжал кулаки и уставился в пол, перемогая порыв. Не иначе, двухдневная пытка голодом, жаждой и страхом имела целью, уничтожить остатки его воли.

И что? - спросил кто-то внутри, - ты им поможешь? Сыграешь на руку?

Пелена бешенства спала так же быстро, как и накатила. Роберт поднял глаза. Все так же задумчиво жевал виноград высокий сановник, также разглядывал его непонятный Гарун, также втягивал голову в плечи и выгибал спину потный управляющий. И - тишина, стерегущая каждое движение.

- Где ты выучился нашему языку? - потребовал принц Селим.

- В Иерусалиме, потом в плену.

- А ты говоришь, он все время молчал, - бей даже головы не повернул в сторону своего чиновника.

- Он лжет!

- А ты что скажешь? - это уже Роберту.

- Вначале так и было. Потом я говорил с рабами.

- С кем?

- Со всеми, - франк твердо смотрел в лицо бея. Всех тот казнить не станет, и дорога на рудник не ощетинится виселицами.

- Они не боялись?

- Вначале - да. Потом перестали.

- Почему?

- Я не колдун. Меня оговорили.

- Ты, надеюсь, понимаешь, что поставил под сомнение речь правоверного? - и ника-кой угрозы в голосе, только некоторое неудовольствие.

Эх, придется выручать эту жирную тварь, творившую с рабами на руднике все что за-благорассудится.

- Распорядителя рудника ввели в заблуждение.

- Кто?

- Думаю, тот, кто меня захватил.

А кому же еще! Только что в разговоре скользнула интересная деталь: якобы по слову Роберта погибли двое сельджуков. Если раньше странное отношение к себе граф Парижский относил за счет суеверий, то теперь склонялся к тому, что его преднамеренно подставили. Знать бы еще, с какой целью.

- Назови свое имя, - бей перестал жевать. Во взгляде скользнула тень интереса.

За представлением, однако, могла последовать быстрая, а в худшем случае долгая и мучительная смерть. Имя графа Парижского было хорошо известно сарацинам в Палестине и за ее пределами. Мысль назваться чужим именем показалась сейчас очень соблазнительной, но Роббер от нее отказался. Он был воином и всегда, - всегда! - сражался честно: не убивал мирных жителей, не истязал, не жег, не вешал, не распинал. Он только честно делал свою работу.

- Я граф Роберт Парижский из рода Робертинов.

Ленивая грация сытого хищника, а за одно и непроницаемая маска царедворца слетели с Селима Малика в один миг. Племянник всесильного визиря Аль Афдаля выпрямился:

- Рабан аль Париг?!

Роберт молчал. Добавить было нечего. Что уж есть - то есть. И если игра проиграна, и ставка - жизнь - потеряна, остается расправить плечи и поднять голову повыше. Всего лишь помпезная мужская игра, - невесело усмехнулся про себя Роберт, - но таковы правила.

Вспышка высокого гостя длилась мгновение, в следующее перед Робертом опять пред-стал сытый лев.

- Ты назвал очень известное имя, франк. Рассчитываешь на выкуп? Может быть, на-прасно…

Н - да… но если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, скажи, ты участвовал в осаде Антиохии?

- Да.

- Помнишь укрепления против Западных Врат? Они несколько раз переходили из рук в руки. В один из таких штурмов против тебя вышел правоверный. Ваш поединок затянулся, - бей помедлил, - вам помешали его закончить.

За Селимом осталась какая-то недосказанность. Но Роберт не стал задерживаться на этой мысли. Он лихорадочно соображал.

Антиохия… девять месяцев осады более страшной для нападающий, чем для осажден-ных.

Столько лет прошло! Да и пойди, объясни надменному сарацину, что бывают моменты и даже довольно большие отрезки времени в течении боя, о которых сам Роберт потом ниче-го не помнил.

- Если забыл, это место христиане называют монастырем Святого Георгия. …круглая, усыпанная камнями площадка, накрытая по диагонали тенью колокольни.

Они с Танкредом изо всех сил старались ее удержать. На эту площадку и вышел высокий сарацин в золоченых доспехах…

- Я вспомнил Западные Ворота и воина, который оказался настолько искусен в бою, что я не смог его даже ранить. Впрочем, как и он меня.

- Скажи, что было у него на шлеме?

Кой бы черт знал, что у него там было! Лицо закрывала сплошная золоченая личина с прорезями для глаз. Вокруг шлема была намотана чалма, только пиковка торчала.

А на ней… действительно ведь было.

Роберт сам не заметил, как закрыл глаза и сжал кулаки.

Что? Лента? - нет! Фигурка животного? - нет! Такие чаще встретишь у северных рыцарей, у сарацин обычно - джига. Стоп! Точно - джига - колышущийся белый султан.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});