За закрытыми дверями - Майя Гельфанд

лишь перекидывались фразами, ставшими их секретным кодом.

– Завтра, милый, в то же время, – говорила она, улыбаясь.

– Я приду, – мычал он, смущаясь, в ответ.

Все-таки он страшно робел перед ней, перед этим странным, неловким романом, перед возможным разоблачением. И только в те мгновения, когда влечение к ней одолевало его, забывал о стыдливости, погружался в эту всепоглощающую страсть и, сам себе не веря, становился мужчиной – сильным, опытным, спокойным.

Перемену, происшедшую в нем за месяцы их страстного романа, невозможно было не заметить. И Мусечка лишь вздыхала:

– Вырос наш мальчик. Уж скоро жениться будет.

А Леночка отвечала с нескрываемым раздражением:

– Женилка у него выросла, а мозги отсохли, – и с остервенением хватала сигарету.

С недавних пор она начала курить – сначала втайне от мамы, а потом, решив, что ей «уже под сорок и имеет право», начала дымить прямо дома, в маленьком чулане, рядом с банками с помидорами и вареньями, закатанными с лета. Мусечка повздыхала, конечно, как водится, но вскоре перестала. «У нее, у бедненькой, и так жизнь безрадостная. Пусть хоть в чем-то найдет удовлетворение», – рассудила она.

Пока мать курила, не щадя себя, нервно стряхивая серый пепел, Ленечку пожирал огонь первой любви.

Так прошло несколько лет. Он успел сходить в армию и вернуться. Возлюбленная не то чтобы верно ждала его, но возвращению была рада, и их отношения возобновились с новой силой и страстью.

Конечно, их роман давно перестал быть тайной, а наоборот, стал любимой темой для пересудов и сплетен. Да они особо и не скрывались: он не пропускал ни одной ее премьеры, восторженно встречая ее после выступления с букетом великолепных белых роз, а она благодарно принимала цветы из его рук и позволяла целовать себя прилюдно.

В ту зиму навалило много снега. Город словно покрылся белым пушистым одеялом, настолько толстым, что даже старожилы такого не помнили. В центре был залит каток, который, естественно, тут же стал местом счастливых встреч, мрачных расставаний, маленьких трагедий и больших эмоций. Ленечка со своей пассией ходили на каток каждую субботу, не скрываясь больше. В этой откровенности было что-то вызывающее, обжигающе обнаженное, что-то пугающе взрослое. Ленечка катался прекрасно. Он вообще все делал красиво. Стройное тело его, отлично сложенное, эффектно выделялось среди разномастной толпы. Крепкие ноги на коньках казались еще длиннее и мускулистее, а широкие плечи в свитере, собственноручно связанном Мусечкой, были мужественны и великолепны.

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, – сказал он, обнимая ее за талию и уводя с катка под изумленные взгляды публики. – Закрой глаза! – велел он.

– Зачем? – засмеялась она.

– Ну, закрой же!

Она, продолжая смеяться, закрыла глаза. Он вел ее несколько метров, пока не остановился.

– Ну, смотри!

Он ловко достал из кармана коробочку, одним движением открыл, и веселое зимнее солнце вспыхнуло в отблеске бриллиантов.

Как только ему исполнилось двадцать два, Леонид твердо решил, что пришло время начинать самостоятельно распоряжаться своими доходами, тем более что к этому моменту во всех прочих жизненных сферах он уже неплохо разбирался… Или, по крайней мере, сам так думал.

В день своего рождения он уверенным размашистым шагом вошел в материно-бабушкину комнату, где обе уже ждали его с поздравлениями, открытками и шоколадным тортом. Быстро и деловито поблагодарив их и стараясь не подавать виду, что шоколадный торт в его возрасте – это совершенно неуместно и даже немного оскорбительно, чмокнув мать в щеку, а бабушку – в лоб, Леонид направился к сундуку. Он знал, где она хранит ключ – в единственном шкафу, который служил и платяным, и постельным одновременно.

Леночка мигом разгадала его план и попыталась опередить его, но Леонида было не остановить. Открыв сундук, он достал аккуратно связанные пачки.

– Ленечка! – взвизгнула Леночка.

– Мама, уйди, – сказал он твердо. – Это мои деньги. И я уже взрослый.

– Что ты собираешься с ними сделать?

– Мама, прости, но это не твое дело.

Мама с бабушкой тревожно переглянулись.

– Я требую ответа! – Он не ответил, деловито пересчитывая деньги. – Не позволю! – твердо стояла на своем Леночка.

– Мама, – он мягко отодвинул ее в сторону, как ребенка, – смирись. Я уже вырос.

И, снова поцеловав мать в щеку, а бабушку в макушку, он вышел из дома.

Леонида распирала гордость. Его первая крупная покупка! На его собственные заработанные деньги! Он тщательно выбирал подарок – великолепное золотое кольцо с бриллиантами, представляя, как любимая будет рада. Он планировал сделать ей предложение… Но вместо этого на ее лице увидел брезгливую гримасу.

– Тебе не нравится? – спросил он в отчаянии.

– Нет, это очень миленько, – ответила она и взяла его подарок. – Миленькое колечко. Правда, мне великовато будет. – Она повертела кольцо в руках, попыталась надеть, но тут же отложила в сторону. – Спасибо.

– Я… – Он попытался взять ее за руку.

– Спасибо, я же сказала. – Она высвободилась, больно толкнула его кулачком в грудь. – Прости, но мне нужно сказать тебе что-то важное. Хотела отложить на