Наколдую любовь... (СИ) - Константа Яна

В какую же бездну начат полет? Какие адские муки совести ждут ее, посмевшую мечтать о счастье? Какую плату потребует судьба, если не отступит, если позволит себе бороться за право быть счастливой? Агнешка не знала. Но знала, что держит сейчас в одной руке надежду, а в другой – смирение перед судьбой-злодейкой, и только от ее решения зависит будущее. Поддастся укорам совести, покается, откажется от Марека, – исправит ошибку, но навсегда останется одна. А если не откажется – потеряет семью и обретет презрение. Но вместе с этим обретет и человека, который вот так внимательно, как сейчас, будет вытирать ее слезы в минуты отчаяния, будет смотреть взволнованно и держать за руку, не давая сгинуть в пустоте, в которую превратилась ее жизнь.

- Агнеша! – раздался за дверью зов отца.

Он призывал ее к ответу. Агнешка всхлипнула, прекрасно понимая, что ничего хорошего встреча с родителями сейчас не сулит – сперва ее отчехвостят хорошенько, а потом потребуют вернуть украденного жениха Ярине. Вернуть… Какое правильное и какое нежеланное решение. Взглянув напоследок на Марека, Агнешка вытерла слезы и поспешила к выходу из спальни.

Отец с матерью ждали ее на кухне.

- Ты сейчас же снимешь приворот, - процедил сквозь зубы Андрик, стоя у окна, спиной к Агнешке.

Агнешка промолчала, не смея перечить ни ему, ни ждущей повиновения матери. Но столь резкий и спешный приказ пришелся ой как не по сердцу. Она, конечно, понимала, что одобрения ждать бессмысленно, но… вот только-только ж замаячило в ее жизни что-то хорошее! Дайте хоть минутку лишнюю, хоть денек один насладиться тем, чего она судьбою лишена! От мысли, что сейчас же, немедленно, собственными руками, она должна отказаться от только-только замаячившей надежды, стало очень больно. Эта боль ощущалась физически: она сдавила грудную клетку, не позволяя вдохнуть, стоило Агнешке представить, что Марек больше никогда не посмотрит на нее так, как смотрел еще минуту назад. Да и вообще никто не посмотрит – она же помнит слова Агафьи. Никто никогда больше не прикоснется к ней так ласково, как только что сделал это Марек. Никто не назовет любимой. Никто не обогреет, не поцелует… Да что тут говорить, в ее жизни вообще ничего не будет! У Ярины – будет, а у нее – нет.

- Что ты стоишь? Исправляй, что натворила! – рявкнул Андрик, не дождавшись от дочери должной реакции.

Но Агнешка вдруг замотала головой.

- Я не буду этого делать, - едва слышно пропищала она в ответ и сжалась вся, будто ожидая, что ее снова ударят за подобную дерзость. – Я не отдам Марека… Я не смогу.

К ней подлетели оба: и Андрик, и Ася… Ася, вцепившись в плечи дочери, затрясла ее, закричала:

- Что ты сказала?! Да ты…

- Ася!

- Дрянь ты такая, ты немедленно, слышишь, немедленно снимешь этот приворот! Твоя сестра чуть не умерла сегодня! Ярина руки на себя чуть не наложила! Из-за тебя!

Ася что-то еще долго кричала в слезах, Андрик пытался оторвать ее от дочери и успокоить, но Агнешка уже не слышала их – в ушах звенели слова матери о попытке Ярины свести счеты с жизнью, и от этих слов что-то перевернулось внутри, задрожало…

- Что с Яриной? – не своим голосом просипела она, едва мать, устав плакать, чуть примолкла, повиснув на руках отца.

- О сестре вспомнила? – выпалил он, гневно глядя на дочь.

- Пап, что с Яриной?

- А ты сама у нее спроси. Если смелости, конечно, хватит в глаза ей посмотреть. Ты что творишь, Агнеша?! Немедленно, слышишь, немедленно снимай приворот! И дурью этой прекращай заниматься! Иначе не посмотрю, что ты моя дочь, – сам из тебя эту дурь выбью, Агнеша!

Возвращалась она в спальню еще более подавленной, чем уходила.

Марек по-прежнему сидел на кровати. Взгляд его немного оживился, но все еще читались в нем и растерянность, и непонимание, и даже какая-то обреченность. Марек все еще не понимал, что с ним происходит, и будто за соломинку цеплялся за присутствие Агнешки – при виде ее будто успокаивался. Но увидела Агнешка, почувствовала, что за ширмой этого видимого спокойствия парень мечется и ищет способ выбраться из невидимых пут, которыми она его опутала. Как в клетке сидит он, запертый в собственном теле. Сейчас она отчетливо это увидела – придала ей зоркости колдовская сила, разбуженная обидой и болью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Жалко его стало. И Ярину очень жалко. А себя-то как жалко – словами не передать! И все же, пока новой беды не случилось, придется все вернуть обратно. Агнешка вытерла слезы и решительно настроилась на то, чтоб снять приворот, вот только… как? Что делать надо?

Никаких заговоров, волшебных слов она не знает, ритуалов – тем более. Девушка взглянула на свои руки, словно ожидая увидеть какое-то волшебство на них, но те не подавали ни малейших признаков чего-то сверхъестественного – у нее самые обычные руки. Разве что рана на запястье… Вероятно, она была получена при ворожбе, но хоть убейте, не помнит Агнешка ничего из той ночи; она думала, что это был всего лишь сон – утром только рану обнаружила и грязный подол сорочки. А где была, что делала, откуда рана взялась, – ничего не помнит. Как же теперь этот треклятый приворот снять?

Девушка всхлипнула, и вдруг ощутила теплые ладони на своих щеках. Даже не заметила, как Марек встал, подошел, коснулся…

- Почему ты плачешь? Что случилось? – допытывался он, лаская нежностью во взгляде. – Поговори со мной… Расскажи, кто тебя обидел?

Так ласково говорил, так тепло от слов его стало. Агнешка поддалась вперед, а он тут же раскрыл ей объятия – обнял, по головке погладил. Умом она понимала, что делает он это не по своей воле, но почувствовала, как на сердце против ее желания распускаются розы, вскормленные этой лаской.

- Не плачь, пожалуйста, - прошептал он ей на ушко.

А потом отстранился, внимательно посмотрел и стремительно, не позволив ничего сообразить, прильнул к ее губам. Он требовал ответа, тянулся к ней… А у нее кружилась голова. Украденный ею, он крал ее разум – а она и не прочь поддаться, забыться, утонуть в его поцелуях… Но ведь так нельзя! Она должна его оставить! Борясь с желанием поддаться искушению, Агнешка со всей силы оттолкнула Марека.

- Не надо, Марек, прошу тебя…

- Но почему?!

«Да потому что это не ты! Не делай мне еще больнее!»

- Почему, Агнеша?

Он ждал ответа, но так и не дождался – Агнешка всхлипнула, выскользнула из его рук и выбежала из комнаты.

Глава 24

Родители, выслушав слезные заверения дочери в том, что она не знает, как снять приворот, велели тотчас же отправляться к Агафье. Она была единственным человеком, который мог помочь исправить ошибку.

Никогда еще дорога не была такой тяжелой. До дома знахарки рукой подать, но ноги не шли, сердечко судорожно искало иной способ решения проблемы, а в памяти, будто нарочно, то и дело всплывали минуты, проведенные рядом с Мареком. Его взгляды, прикосновения, голос… Ночь и утро в шатре, их близость… Требовательный поцелуй перед ее побегом как обещание нежного и горячего продолжения. Неужели от всего этого надо отказаться? А если у них с Мареком все прекрасно сложилось бы? А если это единственный вариант не остаться на всю жизнь одной? Марек добр к ней, нежен, заботлив… Ну да, любил Ярину. А вдруг и ее полюбил бы так же? Им даже шанса не дали.

Агнешка то сбавляла шаг, то подумывала и вовсе развернуться, забрать Марека и сбежать с ним куда-нибудь подальше ото всех. Останавливала только Ярина и слова матери о случившемся с ней ночью. Но, с другой стороны, Ярина жива ж осталась. Разве не переживет она теперь разрыв с Мареком? Ну да, нелегко будет поначалу, обидится на непутевую свою сестренку, но ведь так бывает, люди расходятся – а где гарантия, что с Мареком они всю жизнь душа в душу прожили б? Да и не проблема Яринке другого себе найти – она ж красивая, добрая, люди ее любят, и проклятья на ней никакого нет. Ей ничего не мешает даже в город уехать, а уж там-то найдет она себе целый взвод таких Мареков! Неужели для сестры одного-единственного парня пожалеет?