Освобожденный бессмертный - Линси Сэндс

разбудить, чтобы он мог поесть. Когда это не подействовало, она выпрямилась, чтобы обдумать, что ей делать.

Через мгновение Сарита поспешила обратно в дом и через гостиную и спальню в ванную комнату, где достала один из ножей для стейков, все еще лежавших на прилавке. Затем она взяла большое банное полотенце и поспешила обратно к бассейну.

Двигаясь теперь быстро, она накрыла Домициана банным полотенцем от шеи вниз, чтобы предотвратить дальнейшее повреждение от солнца, затем схватила пакет с кровью и поднесла к его рту. Сарита подняла нож, чтобы проткнуть пакет, когда вспомнила, что Ашера сделала в лаборатории, чтобы вызвать клыки бессмертного. Сделав паузу, она поставила пакет и вместо этого уколола кончик пальца. Это был всего лишь небольшой порез, достаточный, чтобы вызвать каплю крови, которой она затем помахала перед носом Домициана.

Его нос дернулся, а затем его рот открылся, и она увидела, как два его верхних зуба сместились, а затем скользнули вниз, превратившись в маленькие заостренные клыки. Сарита с минуту смотрела на них, удивляясь тому, что в спокойном состоянии они выглядели как нормальные зубы, но затем она снова схватила пакет с кровью и приложила его к его клыкам. Как только она убедилась, что он зафиксирован на месте, в его открытом рту, она отпустила и медленно убрала руку, готовая снова схватить его, если он покатится или сдвинется или упадет. Когда этого не произошло, Сарита со вздохом выпрямилась, оставила его там и вернулась внутрь, чтобы набрать воды. Она была совершенно уверена, что он проснется до того, как первый пакет опустеет, и сможет накормить себя остальными пакетами, которые она ему оставила. Казалось, трупу не потребовалось много времени, чтобы вернуться к жизни, и он, очевидно, был истощен.

Вода в бутылках была ледяной, когда Сарита достала ее из холодильника. Как бы ей ни было жарко, она не сразу открыла ее, а вместо этого прижала ее ко лбу, а затем к щекам, вздыхая, когда он охлаждал ее разгоряченную плоть. Когда она, наконец, открыла ее и начала пить, она выпила половину за один раз. Затем Сарита бросила крышку в раковину и взяла вторую бутылку из холодильника, чтобы взять ее с собой, прежде чем снова отправиться в подвал. Она была полна решимости закончить обыск этих ящиков на этот раз. и шкафы в старой лаборатории тоже.

На самом деле, возможно, она начнет с лаборатории, вдруг подумала Сарита. В одном из ящиков или шкафов мог быть спрятан старый лабораторный халат, который она могла бы надеть, когда покинет это место. Даже фартук скроет больше, чем что-либо в шкафу наверху.

Черт возьми, если бы здесь были занавески на окнах, она бы сшила себе платье а-ля «Унесённые ветром», сухо подумала Сарита, а затем остановилась у подножия лестницы, думая о простынях на кровати. Ей даже не пришлось бы ее сшивать, она могла бы просто обернуть ее вокруг себя в стиле тоги.

Сарита чуть не повернулась, чтобы бежать обратно наверх, но затем продолжила свой путь в лабораторию. Потребуется всего минута, чтобы проверить шкафы на наличие лабораторного халата, и это будет гораздо менее обременительно, чем большая простыня с кровати.

Она начала поиски со шкафов вдоль стены рядом с дверью, быстро открывая и закрывая шкафы и ящики один за другим на ходу. Все, что нашла Сарита, было пыльным старым — и, вероятно, устаревшим — лабораторным оборудованием, парой карандашей, степлером, пустой бутылкой из-под виски и чистыми блокнотами.

Разочарованная своими результатами, она перешла к шкафам от пола до потолка вдоль стены с холодильником и морозильной камерой. Первый шкаф был старым чуланом для веников с жестяным совком, метлой и шваброй, которые со временем рассыпались. Два других шкафа были пусты, если не считать крючков, на которых когда-то наверняка висели лабораторные халаты.

Сарита почти бросила поиски и пошла к ящикам, которые ждали в соседней комнате. Но ее приучили тщательно обыскивать помещения, поэтому она направилась к ряду верхних и нижних шкафов вдоль стены напротив двери. Однако она не ожидала найти в этих шкафах ничего интересного, поэтому была поражена, когда открыла первую дверцу и обнаружила, что смотрит на несколько больших наполненных жидкостью банок с плавающими в них причудливыми формами.

Сарита мельком взглянула на них с недоумением, а затем шагнула вперед и взяла центральную банку из трех с нижней полки. Затем она поднесла его ближе к лицу, чтобы изучить содержимое. Целую минуту она понятия не имела, на что смотрит. Ее разум просто не мог осмыслить то, что она видела.

Это был крошечный кулачок. Вот крошечная ступня, прикрепленная к тому, что могло быть крошечной деформированной ногой. Вот еще одна крошечная ножка, а между ними какой-то хвост. Рыбий хвост, поняла Сарита, медленно поворачивая банку, пока не увидела голову согнутой фигуры. Но вместо детской головы сквозь прозрачное стекло на нее смотрела голова какого-то крупного насекомого. Зрелище так поразило ее, что Сарита чуть не выронила банку из рук.

Сжав пальцы в последний момент, она схватила крышку банки, затем быстро поставила ее на прилавок и попятилась, инстинктивно пытаясь уйти как можно дальше от чудовища.

Однако Сарита остановилась всего через пару шагов, ее взгляд скользнул к другим банкам в шкафу. Там было два ряда по три банки, или было до того, как она убрала ту, что только что поставила на прилавок. Теперь ее взгляд скользнул по другим банкам с каким-то болезненным очарованием. В каждой был плод-мутант, который, как она предположила, был частично человеческим младенцем с ужасными уродствами или мутациями. Там был идеально сформировавшийся плод с кожей, которая наводила ее на мысль о саламандре. Один с деформированной головой и чем-то похожим на шерсть, сбегающую по спине. Другой без конечностей, только голова и туловище, с такой прозрачной кожей, что были видны внутренние органы, хотя они выглядели не совсем правильно. Другой плод был почти идеально сформирован, но имел только четыре пальца на ногах и длинные изогнутые когти. Последний был просто желеобразной массой, в которой не было ничего человеческого.

— Боже мой, — выдохнула Сарита. Какое-то время она смотрела на выставленные, на витрине банки, ее желудок переворачивался, а затем, почти не думая, подошла к следующему шкафу и тоже открыла его, а потом еще и еще, и еще. Комок в горле рос с каждой дверью, которую она открывала, и с каждым набором из шести банок, пока Сарита не захлебнулась от своего ужаса и отвращения, когда открыла последнюю.

Прикрывая рот, она попятилась и просто