Освобожденный бессмертный - Линси Сэндс

управлять и отчитываться передо мной еще десять лет, а я перейду в другой ресторан или открою новый».

«Правильно», пробормотала Сарита, а затем вернула тему к тому, с чего она началась, и спросила: «Итак, как ты думаешь, откуда он тогда узнал обо мне и этом деле со спутниками жизни?»

Нахмурившись, Домициан снова обратил внимание на письмо и дочитал остальное, но в основном Дресслер говорил, что надеется многому научиться во время их пребывания в его «доме вдали от дома», прежде чем он появится.

Домициан снова перевел взгляд на письмо, где говорилось, что Сарита была его спутницей жизни и что, хотя она его не знала, они встретились, когда ей было тринадцать, и с тех пор он следил за ней, используя частного детектива. Мужчина, казалось, знал все о нем и Сарите, заметил он с недоумением.

— Не знаю, откуда Дресслер узнал, — наконец сказал Домициан, бросая письмо на стол. Встретившись с ней взглядом, он заверил ее: «Я никому не говорил, что ты моя спутница жизни».

— А как насчет этого частного детектива, которого ты нанял? спросила она. — Мог ли он…?

— Нет, — сразу сказал Домициан. «Он смертен. Он ничего не знает о бессмертных и спутниках жизни.

Сарита приняла это, но затем наклонила голову и спросила: «Тогда как ты объяснил причину, по которой ты нанял детектива, что бы он следил за мной?»

«Ах». Домициан неловко поерзал, поморщился, а затем признался: — Я сказал ему, что твоя мать — моя сестра, и что мы с твоим отцом поссорились, и он больше не позволяет мне видеться с моим единственным живым кровным родственником. Я сказал, что хочу, чтобы он следил за тобой, чтобы, когда ты вырастешь и сможешь принимать собственные решения, я мог связаться с тобой, и ты могла решить, хочешь ты меня видеть или нет».

Это, казалось, шокировало Сариту. С широко открытыми от недоверия глазами она спросила: «Ты сказал ему, что ты мой дядя?»

— Ну, я едва ли мог сказать ему правду, — защищаясь, заметил Домициан. Нахмурившись, он добавил: «Я вообще не понимаю, почему это тебя беспокоит».

— Хм, я даже не знаю, — сухо сказала она. «Почему меня должно беспокоить, что люди думают, что я играю в ладушки со своим дядей?»

— Ладушки? — спросил он с недоумением.

— Ну волос на волос, — сказала она и, когда он все еще не понял, добавила: — Шпили- вили.

Домициан лишь недоуменно покачал головой. Он понятия не имел, о чем она говорит.

— Неважно, — пробормотала Сарита, а затем вздохнула и сказала. — В любом случае, мы до сих пор не знаем, как Дресслер узнал, что ты считаешь меня своей спутницей жизни.

— Я не думаю, что ты моя спутница жизни, я знаю это, — твердо сказал он. — И ты тоже должна это знать после того, что случилось в ванной.

«Да, да, это был умопомрачительный секс, и я потеряла сознание», — призналась она. «Это все еще не объясняет, откуда Дресслер узнал».

— Нет, не так, — признал он, ненадолго задумался и покачал головой. — Я понятия не имею, как он узнал.

«Ну, я думаю, мы можем спросить его, когда он придет за нами для второй части эксперимента».

Домициан молча посмотрел на нее. Хотя ее слова были легкими и слегка саркастическими, он мог видеть страх в ее глазах. Она боялась, что они не сбегут и будут вынуждены перевести этот эксперимент, если это было так, на новый уровень. Однако он не собирался этого допускать.

— Я думаю, нам нужно искупаться, чтобы расслабиться, — вдруг объявил он, схватив ее за руку и подтолкнув к двери. На самом деле он провёл Сариту полпути через комнату, прежде чем она высвободила руку и повернулась к нему.

«Искупаться? Ты шутишь, что ли?» — спросила она.

— Я лучше соображаю после купания, — мягко сказал Домициан, но, переведя взгляд на ближайшую камеру, добавил: — Поверь мне. Иди переоденься, а я принесу полотенца.

Судя по тому, как Сарита внезапно успокоилась и повернулась к двери, она поняла его сообщение. «Отлично. Я встречу тебя у бассейна».

— Да, — вздохнул он с облегчением и подождал, пока она уйдет. Затем Домициан сказал: «Полотенца» и повернулся к французским дверям. Он выскользнул на боковую террасу и направился к французским дверям, которые вели на кухню. Быстро посмотрев вперед и назад, откуда он пришел, проскользнув на кухню, доказали, что на боковой стене дома не было камер.

Все, что Домициан смог найти в полуванной рядом с кухней, — это пару полотенец для рук. Пожав плечами, он взял их и снова выскользнул наружу через стеклянные двери. Он обошел дом и направился к бассейну, чтобы проверить переднюю часть дома и ту сторону, на которой находился бассейн. Никаких камер снаружи, отметил он, когда остановился и оглядел заднюю часть дома, где находились спальня и ванная комната.

По крайней мере, это было хоть что-то, решил Домициан и отнес полотенца, чтобы бросить их на однин из шезлонгов. По крайней мере, здесь они могли говорить, не опасаясь быть услышанными. Вот почему он предложил поплавать. Кроме того, он надеялся, что быстрое погружение в холодный бассейн поможет им сосредоточиться, если они отвлекутся от своей цели.

С этой мыслью Домициан подошел и окунул палец ноги в воду, чтобы проверить температуру.

«Как водичка?»

Оглянувшись, он увидел Сариту, приближающуюся в носовом платке, разорванном на три крошечных треугольника, которые прикрывали стратегически важные части. По крайней мере, так это выглядело. В плавках бикини было меньше материала, чем в стрингах, которые она носила ранее, а кусочки ткани на ее груди едва прикрывали ее соски, не говоря уже о всей груди.

— Dios, — выдохнул Домициан и с ужасом подумал, что Дресслер — дьявольский ублюдок.

Сарита замедлила шаг, заметив выражение лица Домициана. Купальный костюм, который был на ней, если его можно было так назвать, был самым закрытым из доступных. Все они были ее размера, — но этот имел больше всего материала, прикрывая больше, чем другие. Он по-прежнему очень мало скрывал.

Сарита поддерживала форму для работы. Она делала по сотне приседаний и отжиманий каждое утро и вечер, а затем каждый вечер после ужина делала часовую кардиотренировку, чтобы оставаться в форме и в хорошем беговом состоянии, чтобы преследовать преступников. Она была в отличной форме.

К сожалению, она также любила поесть, и это сочетание делало ее подтянутой, но все еще чрезмерно округлой. У нее были выпуклости и бедра, которые ей казались слишком большими, и верхние булочки, которые заставляли ее стонать от отчаяния. Тем