Освобожденный бессмертный - Линси Сэндс

И, — добавила она, снова поднимая его и взвешивая. «Он довольно легкий, поэтому не увеличит вес».

«Хорошо.» Домициан сдался. Ее аргументы были на самом деле довольно хороши, но все еще было слишком много вещей, поэтому он повернулся к острову и схватил груду белой ткани, только чтобы нахмуриться, когда узнал ее. — Это твоя ночная рубашка?

«Это была ночная рубашка», — поправила Сарита, явно не желая выдавать ее за свою. Подняв второй клубок ткани, она сказала: «А это халат, который был на мне. Но, — она натянула край халата через голову и ухмыльнулась ему сквозь тонкую ткань, — теперь это москитная сетка, чтобы отпугивать жуков, пока мы спим. Я смыла кровь, — добавила Сарита, а затем, изучив материал, сняла его и произнесла: — Почти высохли.

Идея была хорошая, но Домициан об этом не сказал. Домициан не понимал, почему Сарита считает, что их эскапада по поиску помощи и цивилизации, может занять много времени, больше чем день. Обратившись к предметам на острове, он вытащил ракетку и, поджав губы, покрутил ее в руке.

«Теннисная ракетка? Думаешь?» Домициан покачал головой. — Где ты вообще ее нашла?

— Это ракетка для бадминтона, — поправила она, забирая у него ракетку. «И я нашла ее в одном из плетеных ящиков на террасе. Там была и сетка для бадминтона, и я решил взять ее, но она слишком громоздкая, поэтому решила, что вместо нее подойдет ракетка и чулки».

«Для чего?» — спросил он с недоумением.

— В качестве рыболовной сети, — сказала она так, как будто это должно было быть очевидным. Когда он просто тупо уставился на нее, Сарита раздраженно вздохнула и взяла один чулок. Подняв ракетку, она объяснила: «Мы обрежим струны ракетки, чтобы получился обруч, надеваем верхнюю часть чулка на обруч и пришиваем его, и вуаля, сеть для ловли рыбы». Глядя на шелковую ткань, Сарита криво улыбнулась и добавила: «Как жаль, что это не чулки в сеточку?»

Домициан слегка улыбнулся ее шутке, но только сказал: «Это блестяще». Он воспользовался моментом, чтобы насладиться удовлетворением, от его комплимента на ее лице, но затем тихо спросил: — Но у тебя здесь есть консервы и вода. Ты действительно думаешь, что нам нужно будет ловить рыбу на ужин? Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы найти помощь?

Радость Сариты тут же исчезла. Повернувшись к острову, она поставила ракетку и чулки, а затем тихо призналась: «Я не знаю. Но береговая линия Венесуэлы имеет протяженность более 1700 миль. Большая его часть обитаема, но не вся, и вдоль побережья есть как минимум четыре незаселенных национальных парка. Я действительно не думаю, что Дресслер отправил бы нас сюда, если бы помощь была близко. А ты?»

— Нет, — торжественно признал Домициан. Он планировал просто взять Сариту и кое-какие вещи и рвануть отсюда, как бык, бросающийся на красный плащ. Он не подумал, что поиск помощи может занять больше времени, чем он надеялся. Теперь он подумал об этом и понял, что это может быть опаснее, чем он думал сначала. Он не подумал о последствиях похода в течение нескольких дней по лесу без крови, чтобы подкрепиться, или о том, что он может стать опасным для Сариты, если это произойдет. Он не принимал во внимание нагрузку, воздействие жары и солнца или возможность получения травмы. Любое из них могло заставить его нуждаться в крови и сделать его опасным.

Как только эти проблемы были учтены, Домициан начал задаваться вопросом, была ли эта идея хорошей. Но у них действительно не было выбора.

— Верно, — сказал он вслух, выпрямляясь и поворачиваясь.

«Куда ты идешь?» — удивленно спросила Сарита.

— Я скоро вернусь, — сказал он вместо ответа. «Но тогда мы разберем здесь все до последнего и избавимся от всего, что не является абсолютно необходимым. Мы не можем взять все это с собой».

Домициан не стал ждать ее ответа, а быстро направился в кабинет, а затем спустился в подвал. Он напьется крови под завязку. Не слишком много, нано будет работать, чтобы вывести это из его организма. Но Домициан хотел наполнить тело таким количеством крови, которое было бы безопасно, чтобы продержаться как можно дольше. Он не хотел навредить Сарите.

Пытаясь отвлечься от этого, Домициан начал прокручивать в уме список предметов, которые были наверху, пытаясь решить, что они могут оставить.

— Как думаешь, сколько сейчас времени?

Домициан взглянул на Сариту, его рот недовольно скривился, когда он увидел, как она слабеет под тяжестью «мешка Санты», который она несла на плече. Несмотря на его решимость, что они не возьмут все, что она собрала, в конце концов, они взяли все.

О, он пытался сократить содержимое, но у Сариты была причина для каждого предмета, который она выбрала, и у нее были веские причины. По крайней мере, это звучало хорошо, когда она объясняла. В итоге они поделили все на два полотенца, а затем собрали концы, сделав из каждого «мешок Санты».

В то время как Сарита ранее дразнила его, говоря, что он большой сильный парень и, вероятно, может нести все это самостоятельно, ее сумка была такой же большой, громоздкой и тяжелой, как и его. Он пытался взять более тяжелые вещи в свою сумку, чтобы облегчить ее ношу, но она отказалась, настаивая на том, чтобы разделить вещи поровну между ними и нести «свою долю».

«Женщина упряма, как мул», — подумал Домициан, но тут же обнаружил, что его рот изогнулся в легкой улыбке. Ему это в ней нравилось. Не то что, она была упрямой, на самом деле, она не вела себя как избалованная принцесса, ожидая, что он позаботится о ней и будет нести ношу в одиночку. Ему нравилось, что она независима и полна решимости позаботиться о себе. Тем не менее, ему не нравилось смотреть, как она оседает под тяжестью своего мешка Санты, когда он мог легко нести и то, и другое без особых усилий. Проблема заключалась в том, чтобы найти способ заставить ее позволить ему взять на себя больше бремени. Она была гордой и независимой. Это было непросто.

— Домициан?

«Хм?» Он отвлекся от мыслей и вопросительно взглянул на нее.

— Как ты думаешь, сколько сейчас времени? — спросила она, звуча немного раздраженно тем, что ей пришлось повторить вопрос.

Домициан перевел взгляд на темнеющее небо над головой. В Каракасе солнце вставало между 6:05 и 6:10 или 6:12 каждое утро, но почти каждую ночь оно садилось в восемь минут седьмого. Он не думал, что дом, в котором они поселились, мог