Предатель. Нелюбимая жена (СИ) - Надежда Марковна Борзакова

глупости, Рома! Это правда. Я… Я не лучше Славы, — прохныкала я.

Рома сел рядом со мной и обнял. Словно укутал теплом своих тяжелых рук. Спрятал в крепких объятиях от боли, дал силы взять себя в руки. Шептал что-то укачивая меня, как делал это папа в детстве. Успокаивая.

Когда отстранился, я увидела на его ладони кровь.

— У тебя кровь идет.

Выругавшись, Рома тряхнул рукой.

Я полезла в сумочку и достала спиртовые салфетки и пластырь.

— Дай взгляну, — взяла его руку и осторожно убрала промокшую салфетку.

Потом стерла кровь вокруг пореза, стараясь не касаться ею раны.

— Он неглубокий, просто место такое неприятное, — сказала я, наклеивая пластырь.

— И вот, ты снова меня лечишь, ага? — усмехнулся парень.

Я вопросительно уставилась на него.

— Десятый класс. — Рома поймал мой взгляд, — Что, не помнишь?

Я вспомнила.

Глава 19

Десять лет назад

— Ну, как ты себя чувствуешь, Аль?

— Да уже нормально почти, — отозвалась трубка. Могли бы вечером погулять, если б предки не отправили на неделю под домашний арест.

Мне показалось, что я наяву увидела, как подруга закатила глаза.

— Всего на неделю? Меня бы папа на месяц оставил под замком и без телефона, если б хотя бы почувствовал от меня запах спиртного. Что уж говорить о большем.

Вчера мы с Алинкой и еще парой одноклассниц пошли играть в боулинг. Там к нам притусили старшие парни. Слово за слово… Ну и как-то так вышло, что Алинка с одним из них взялась пить пиво на спор. Я ее пыталась отговорить, но это же Алина. Короче говоря, упрямство и разница в весе с оппонентом сыграли с ней злую шутку. Настолько злую, что она сегодня осталась дома и не пошла в школу.

— Отстой. Ой, скорей бы уже окончить эту школу и свалить от предков подальше. Желательно на другую планету, — проговорила подруга. — Что там в школе нового?

— Ну, сегодня была самостоятельная по физике. Я поговорила с Ириной Александровной и упросила ее разрешить тебе написать ее завтра после уроков…

— Да что мне твоя физика, Жень? Сазонова сегодня с Климом сидела или нет?

Клим Черненко был безответной влюбленностью Али и еще десятка девчонок с нашей параллели. Все за ним бегали, как сумасшедшие. А он по-царски одаривал вниманием то одну, то другую. Всеобщей истерии я не разделяла. Даже если бы не Слава…

Во что в этом Черненко влюбляться? Тупой качок, который двух слов связать без мата не может.

— Ее сегодня тоже не было в школе…

— А Клим что? Спрашивал про меня?

— Нет… Он пришел только ко второму уроку и дрых на последней парте. А с третьего его историк выгнал…

Потянуло сигаретным дымом и я поморщилась. У нас сразу за школой несколько старых металлических гаражей постройки еще совковых времен. Туда ребята курить ходят и отношения выяснять потому, что рядом и из окон школы не видно происходящее.

— Женя, ты тут?

Я увидела как оттуда навстречу движется Клим и пара его дружков-отморозков Алекс и Ник. При виде меня на его лице расцвела довольная ухмылочка.

— О, Женя. Давай домой провожу!

— Это Клим? — крикнула аля в трубку. — Я не поняла…

— Спасибо, не надо, Клим, — ответила я, ускоряя шаг.

Отбила звонок, чтоб не отвлекал. Стало не по себе. Последний урок давно закончился и все разошлись по домам. А я задержалась чтоб подежурить… Яшин вызвался помочь. Точнее, как всегда, почти все сделать за меня. И вот он остался мыть пол, а я ушла… Лучше бы не уходила. Пошли бы домой вместе. Да, с ним скучно, но в то же время как-то…. Спокойно.

— Ой, а что это ты от меня нос воротишь, м, принцесса? Я что рожей не вышел для тебя?

— Клим, я не заинтересована в твоей компании. Дай пройти, пожалуйста.

— А если нет? — он преградил мне путь.

Я почувствовала от него запах спиртного. Только не это. Хуже трезвого отморозка только пьяный.

— Дай пройти!

Он схватил меня за руку. Я попыталась вырваться, но парень держал железной хваткой.

— Клим! Не трогай ее, — откуда ни возьмись появился Яшин.

Толкнул Черненко тот машинально разжал пальцы. Став между нами, Яшин сжал руки в кулаки.

— Отвали!

— У-у-у, Яшин, — заржал Черненко. — Такие слова знает… Отвали! Слышали, пацаны? У нашего ботана голосок прорезался.

Яшин замахнулся кулаком, но Клим успел среагировать и ударил первым. Я в ужасе завопила, когда Рома рухнул на асфальт. Очки соскочили с него и упали рядом чудом не разбившись.

— Не надо, пожалуйста! Ну, Клим! Кто-нибудь, помогите! — закричала я.

Увидела, что к нам бежит школьный охранник дядя Толя. Клим и его друзья бросились в рассыпную, а я села на корточки возле Яшина. Из-под руки, которой он зажимал нос, сочилась кровь.

— Ром… Рома…

— Все нормально, — прогнусавил он. Нащупал очки, дрогнувшей рукой нацепил их.

— Вот отморозь! Сильно тебя? Дай гляну? — склонился подбежавший дядя Толя. — Медсестра может еще на месте, идем в медпункт отведу. И ментов вызовем…

— Не надо! — Яшин резко поднялся на ноги. Убрал руку от лица и я увидела, как под глазом наливается синяк. Кровь из носа вроде бы не сочилась…

— Как это не надо? По Черненку ментовка давно уже плачет.

— Не бил меня никто! Я поскользнулся и упал…

— Яшин…

— Я серьезно, дядя Толя. Спасибо, но ничего не нужно. До свидания.

И, повернувшись спиной, пошел прочь.

— Ух, девчонки… Все из-за вас, — махнул рукой охранник.

— Ром… Ром, подожди, — я побежала следом за Яшиным.

Меня всю трясло, во рту словно пустыня образовалась. Не помню, бывало ли мне еще когда-то настолько страшно.

— Спасибо тебе большое, что помог.

— Да уж, — он прятал взгляд, — помог…

— Черненко, он придурок полный… Тупой качок.

— Угу, — хмыкнул Яшин.

Я увидела, что рукав его рубашки порван, на предплечье ссадина. Наверное, ободрал об асфальт, когда упал.

— Ром, ты руку содрал. А у меня перекись есть… Давай обработаю?

— Да не надо!

— Аха, инфекция еще какая-то попадет. Не надо! Идем туда, — кивнула на кособокую скамейку возле одного из гаражей.

Яшин дал себя увести. Сев на скамейку, я полезла в сумку. Перекись, марлевые салфетки, пластырь… У меня все семья врачи, так что в сумке сколько себя помню есть все для первой помощи.

— Поверни голову, — попросила я и, смочив салфетку, промокнула ею кровь с лица парня.

— Домой придешь, лед приложи, — сказала я.

Яшин застыл истуканом. Как будто даже не дышал, а на лице проступили алые пятна.

— Давай руку…

Когда смоченная перекисью