Предатель. Нелюбимая жена (СИ) - Надежда Марковна Борзакова

Подумай денек-другой.

— Хорошо, пап.

Выйдя из кабинета папы, я направилась в свой. Мысли как рой пчел в голове. Как я справлюсь одна? Справлюсь ли? А языковой барьер? И… Если уехать…Если уехать, то это уже окончательно… Все!

Да, меня каждый день по десять раз качало. От “я придумала себе человека и любила его, все к лучшему, мне с таким не по пути” до “Слава меня не любит. Никогда не любил. Что бы я не делала — так и не полюбил. Использовал. Предал. изменил. А я… Я все равно люблю его. Как жить без него?”. И качели эти истощали, лишали самоконтроля, толкали на глупости. Как, например, вчерашний вечер с Ромой. Вечер, слишком похожий на свидание.

Нужно будет написать ему про гонорар.

— Женя, Павленко уже пришла, — сказала мне администратор.

— Иду…

Работа завертела до самого позднего вечера. Потому что к концу рабочего дня был пациент по скорой помощи с экстренным случаем, а на месте была уже только одна я. Три часа провозилась, но справилась. Однако сил гордиться собой уже не было. Все, что могла, это доехать на такси до дома и завалиться спать.

Утром меня поджидали несколько сообщений на телефоне. Виталик. Рома… От первого это уже было пятое сообщение. Да, не отвечать это глупо и по-детски. Но я не могла, не имела сил поступать умно и по-взрослому после того вечера со Славой…

Встречаться с Виталиком глупая идея. Нечестная. Вдруг он рассчитывает на что-то большее, чем легкий роман, а я… А я поступаю ненамного лучше Славы, фактически используя его чтоб забыться. Да, это не одно и то же, но все-таки.

VitaliyNaumchenko: “Привет еще раз. То, что ты не отвечала три дня это очень красноречиво, но я все-таки предприму еще одну попытку… Как насчет того, чтоб погулять в пятницу?”

EvgeniyaSvechkorenko:”Привет! Извини, пожалуйста, что я тебе не отвечала. Была очень занята. Проблемы. Виталик, ты хороший парень и я благодарна тебе за тот вечер, но я поняла, что в данный момент не готова к свиданиям. Хочу побыть одна. Извини, пожалуйста”.

VitaliyNaumchenko:”Два извинения в одном сообщении))). Что ж, жаль. Но спасибо за честность”.

От этой переписки остался неприятный осадок. Отказывать людям, расстраивать их — это трудно. Стало трудно после того, как я много лет назад сама была отвергнута Славой.

Отложив телефон, я стала собираться на работу. Сегодня у Вадика выходной, потому поеду сама. Когда села за руль, позвонил Рома. Машинально я нажала на дозвон…

— Привет!

— Привет, Рома!

— Слушай, я вчера весь день готовился к разговору, — начал он.

— Рома, я не хочу говорить о том… О случившемся. Я все уже сказала. Но поняла, что мы не выяснили вопрос с гонораром. Скажи сколько и как оплатить твою работу?

— Я не возьму с тебя денег, — безапелляционным тоном отозвалась трубка.

— Это почему?

— Считай, что это в знак старой дружбы.

— Мы не друзья, Рома.

— Когда-то это тебя не останавливало от принятия от меня помощи, — хмыкнул он.

Я бестолково открыла рот, а потом закрыла. Просто не знала, что на это ответить.

Он не проехал то, что было в школе. Точнее то, чего не было…

Такое может быть?

— Про любую оплату забудь, Женя, — сказал Яшин. — Это мое последнее слово. Что до остального… Об этом поговорим при встрече.

— Я не буду встречаться с тобой! — взвизгнула я, ошалев от такой наглости.

— Тогда я приеду в твою клинику, сяду в приемном покое и буду сидеть до тех пор, пока мы не поговорим.

И положил трубку.

Серьезно? Нет, СЕРЬЕЗНО?

Он что с ума сошел?

Это какое-то дежавю, честно слово. Славу не остановило наличие меня, Рому — Полины.

Работы было много, а потому время обдумывать ситуацию отсутствовало от слова совсем. Выйдя вечером из клиники, я увидела Полину.

Одетая в легкое белое платье, с покрасневшими от слез глазами она казалась просто нереально юной и маленькой.

— Евгения, — она шагнула ко мне. — Вы… Вы помните меня?

— Помню, — похолодев от возникшего предположения, сказала я.

— Евгения… Рома, он, — ее почти детское личико скривилось, — он бросил меня!

Она всхлипнула и разрыдалась.

— Сказал, что любит вас. Что со школы любит. А я… Я его так люблю, так люблю! А вы… Вы же его не любите! Вы только развелись, вы… Пожалуйста, не забирайте его у меня. Прошу!

Она упала на колени прямо на асфальт.

— Молю вас…

— Полина, встаньте! — я потянула ее вверх за предплечья, — Встаньте, я вас прошу! Люди…

— Да плевать мне на людей! Плева-а-ать…

— Послушайте! Между мной и Ромой ничего нет. Вообще ничего. Нет, не было и не будет. Мы были одноклассниками. Потом он был моим адвокатом. Но на этом все.

К счастью, девушка дала поднять себя с земли. Стояла, заливаясь слезами и тряслась, как осиновый лист.

— Чесно?

— Чесно. А теперь, пожалуйста, возьмите себя в руки.

— Он ушел! Бросил меня…

Мое сердце сжималось от боли. И от жалости. К ней и к себе. Ведь мы… Мы были с ней такими похожими. Обе любили тех, кто не любил нас.

— Полина…, - начала было я, но осеклась.

На парковку заезжала машина Яшина.

Роман

На душе было мерзко. И в то же время Яшин чувствовал себя так, словно сбросил с плеч бетонную плиту, которую сам же на них и положил продолжая эти отношения после того, как понял — не то.

Полина — не то.

Не она.

Никто не она. Не Женя. А кроме нее никто не нужен. Притворяться в обратном — нечестно. И он перестал это делать. Тем же вечером перестал. Выкинул и букет, и кольцо в урну у своего дома, поднялся на этаж и сказал Полине, что все кончено. Она рыдала. Проклинала его.

Была права, как ни крути. Но это ничего не меняло.

Он покидал шмотки в рюкзак и свалил. Снял номер в гостинице, поспал там пару часов и двинул на работу. Полина наяривала, строчила десятки гневных сообщений. Он перезвонил только один раз. Сказал, что квартира оплачена на два месяца и она может там оставаться. А он съедет. Прощения попросил. В ответ много всего услышал и положил трубку. Отправил номер в блок.

Да, он виноват перед Полиной, но слушая ее истерики, этого не изменить.

Работа не шла. В голове одна только Женя. Что ей сказать? Как? Яшин словно снова в школу вернулся, где он — застенчивый нескладный ботан, а она недосягаемая мечта. Ну уж нет! Теперь все по-другому!

На следующий