Завтра в тот же час - Эмма Страуб

трубку на крючок и повернулась к Сэм, у которой с лица сошла вся краска.

– Так ты говорила правду?

– Боюсь, что так. – Элис почувствовала, как глаза начинают заволакивать слезы.

– Блядь. Так ты что, типа старая?

– Я не старая, – ответила Элис. – Мне сорок.

Сэм рассмеялась.

– Я уважаю то, что ты видишь тут какую-то разницу.

– Просто все относительно. Вот мой папа… – Элис не знала, как объяснить, насколько Леонард был молод сегодня, в девяносто шестом. Но она вынуждена была признать, что Сэм права, – «сорок» вдруг действительно прозвучало как дремучая древность. Двадцать пять уже было старостью, а «сорок» – вообще что-то за гранью восприятия. Двадцатипятилетний чувак мог начать клеиться к тебе в баре, и, с одной стороны, тебе бы это польстило, а с другой – напугало бы до усрачки. Сорокалетними могли быть только родители. Какие-то авторитетные люди. Президент.

– Это он типа отпутешествовал тебя во времени? – Сэм сделала движение рукой, изображая машину, несущуюся сквозь пространство. В титрах «Братьев времени», весьма смехотворных, Барри и Тони едут на машине на фоне летящих астероидов, и их ржаво‑желтый седан подскакивает, натыкаясь на звезды.

– Нет, – ответила Элис. Она представила Леонарда на больничной койке. – Это точно не он. Но у меня есть идея. Пошли.

– Подожди, – перебила ее Сэм. – Просто скажи мне что-нибудь. Что-нибудь такое, чтобы я точно поняла, что ты не выдумываешь. Ты же знаешь, я ненавижу дурацкие розыгрыши.

Элис задумалась. Сэм не сильно заинтересуют результаты матчей или кто из знаменитостей на самом деле окажется геем. Она была бы в восторге узнать что-нибудь о своей свадьбе, но, учитывая опыт Марти Макфлая, это было бы слишком рискованно.

– Эта история с твоим отцом, – наконец выдавила Элис. В первый раз они обсуждали это уже в колледже, когда были за много миль друг от друга и единственным средством связи для них был телефон. Уолт всегда много разъезжал по работе: в Вашингтон и обратно, в Вашингтон и обратно – и частенько оставался там на несколько дней. Лорейн развелась с ним, когда Сэм пошла в колледж. Тогда-то они ей и рассказали, что у него уже давно была другая женщина. Целая другая жизнь. Сэм много лет подозревала что-то подобное, но ни разу даже словом не обмолвилась. – Это правда. Мне очень жаль. Но все именно так, как ты думаешь.

Сэм сглотнула полный рот воздуха.

– Блин. Я думала, ты скажешь, что Шварценеггер стал президентом чего-нибудь или что-то в этом роде.

Элис притянула Сэм к себе и обняла.

– Прости, мне правда очень жаль.

Сэм всплакнула ей в плечо, но, отстранившись, тут же улыбнулась.

– Я, блядь, так и знала! – сказала она. – Ладно, пойдем.

* * *

“Matryoshka” открывалась только в пять, но чувак по телефону сказал, что если она что-то у них потеряла, то может зайти в любое время. Элис не сомневалась, что все случилось именно там, в темном подземном баре с вечно липким полом. Если где-то и была потайная тропа в прошлое и будущее, логично, что она будет бежать где-нибудь под землей вдоль туннелей ветки, соединяющей Бронкс и Бруклин, куда не сунулся бы никто из тех, кто не желал исчезнуть в прямом или переносном смысле.

Элис как-то читала о бездомных, которые живут в этих тоннелях, а еще там были заброшенные станции. Элис знала, что одна такая есть на Девяносто первой улице, ее можно было увидеть из вагона на старой манхэттенской ветке, если хорошо присмотреться. Наверняка в этом все и дело – кто-то слишком далеко копнул, нарушил какую-то границу и конкретно облажался. Элис пожалела, что она не прислушивалась, когда Леонард и его друзья обсуждали научную фантастику, а просто смеялась над тем, что эти взрослые дяденьки только и делают, что треплются о параллельных вселенных.

– Ну и каково быть взрослой? – спросила Сэм.

– Да вроде ничего. Могу делать что хочу. Могу пойти куда вздумается.

– Потому что без тебя все остальное ничто-о‑о…[14] – пропела Сэм.

Элис рассмеялась.

– Ага. Просто, наверное, сейчас я думаю, что если бы я поступала по-другому, то все было бы иначе. Но, понимаешь, все нормально. Я не умерла, я не в тюрьме. Но я не могу не думать о том, что все могло бы сложиться лучше. – Ей вспоминается Леонард, все эти трубки и аппараты, хмурые лица врачей.

Если верить Сэм, они ходили в этот бар всего раз или два – все остальные разы, которые помнила Элис, должно быть, случились все-таки позже, чем она помнила. Летом после выпуска или даже во времена колледжа, когда они обе возвращались домой на День благодарения и собирались с друзьями. Элис подумала, что они выглядят слишком молодо, чтобы просто так войти в бар, тем более при свете дня, и что им придется придумывать какую-то легенду.

– А что мы ищем? – прошептала Сэм.

– Что-нибудь, – ответила Элис. – Мы просто ищем что-нибудь. Дверной проем, тоннель, может, выключатель? Не знаю. Думаю, что мы сами узнаем, когда найдем. Если найдем. Просто вспомни какую-нибудь книгу или фильм о путешествиях во времени.

– Поняла, – ответила Сэм. – Ну, в смысле я попробую.

Элис чувствовала, что между ними что-то переменилось. И дело было не в том, что Сэм ей не верила, – она верила, очевидно, – но вместе с тем она понимала, что Элис, с которой она разговаривает, не совсем ее Элис. Что это скорее Элис-наставница, Элис-нянька. А она ведь еще даже не рассказала, что работает в Бельведере. Тогда она бы тут же превратилась в Профессионального Администратора Элис. Вот смеху было бы.

Дверь бара была приоткрыта, девочки вошли внутрь медленно, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. В баре было пусто, на стойке рядами выстроились бутылки, а с другой стороны кто-то видимый лишь наполовину перегнулся через нее и что-то считал. Тут Сэм явно психанула и схватила Элис за локоть. Элис поняла: ее подруга в основном блистала в ситуациях, которые могла упорядочить и проконтролировать, вроде подготовки к вступительным экзаменам в юридический или брака с парнем, который на нее чуть ли не молился.

– Э‑э, здрасьте? – нарушила тишину Элис и тоже крепко ухватилась за руку подруги.

Бармен выпрямился, тот же самый, который так любезно накачал ее накануне.

– Ой, привет! – Элис облегченно выдохнула. – Рада снова вас видеть.

– Девочки, – ответил бармен, одновременно приветствуя их и опасливо прикидывая их возраст. Он ничем не показал, что узнал ее.

– Мне кажется, я кое-что тут потеряла, – сказала Элис и кашлянула. – Я вам звонила. Мы можем просто поискать тут? Мы не будем ничего пить.