Червь-4 - Антон Лагутин

куском сушёной кожи моего другана. Кто бы мог подумать?

— Но если было всё так хорошо, зачем Борис его убил?

— Власть. Он вернул себе законную власть.

— Значит Борис правил до Андрея?

— Дурочка, — Рыжая засмеялась. — Ты как будто только вчера родилась. Калле — отец Бориса, он правил. Это были не лучшие времена, но правителей не выбирают. Мы так считали. Андрей считал по-другому. Природа наградила его не только сильнейшей бронёй, которую ни один стальной клинок не мог пробить, но и жаждой обладать всем, что попадалось ему на глаза. Не скажу, что он был лучше Калле, но жизнь стала куда спокойнее. И если быть честной, я скучаю по этим временам. После свержения отца, Борис кинулся в бега. Где-то обосновался, собрал вокруг себя сторонников, с которыми смог обрушиться на Андрея и победить.

— Ты была среди сторонников Бориса?

— Нет. Но мне пришлось примкнуть к новой власти. А когда начались нападения «труперсов», я влилась в отряд «кожагонов». Люблю охотиться на уродцев. Наблюдая за Борисом, я начала подмечать странное поведение, выдававшее в нём сомнения и страхи каждый раз, когда он стоял над телом убитого «труперса». Борис явно что-то скрывал. Но однажды, на рассвете, за пару мгновений до атаки на деревню, я лично услышала стихи знакомой песни, что так любил напевать Андрей в местной забегаловке. Они доносились из леса, где за каждым деревом прятался уродливый воин. Их слышал и Борис, смотря в глаза главарю «кожагонов», что так любил выйти вперёд, а потом взмахом меча обрушить свой отряд на деревню. Мы справлялись с набегами. Да, мы несли потери, но мы побеждали! Наше оружие из плоти поверженных «труперсов» с лёгкость кромсало всё новые и новые отряды. Понимал ли Борис, что долго мы так не протянем? Не знаю. Его взгляд утратил былую уверенность. Он стал сам не свой. Страх и безумие поселились в его голове. Он стал одержим идеей уничтожить всех «труперсов». Убить всё, до чего коснулась отравленная рука Андрея. А потом появилась ты.

— Ты знала Андрея лично?

— Это тебя не касается!

Рыжую затрясло от злости, но она быстро погасила в себе вспыхнувшее пламя гнева. Опустила меч. Окинув нас строгим взглядом, её глаза замерли на Эдгарсе, бормочущем какую-то ерунду на кровати.

— Сейчас у Бориса есть дела куда важнее, — сказала Осси, — чем гоняться по лесам за стариком, но ему не стоит покидать деревню. Думаю, он понимает всю серьёзность своего поступка. Да и сами вы никуда из деревни ни ногой.

С лица Рыжей смыло какую либо агрессию к нашим персонам, но на место злобному оскалу пришла загадочная улыбка. Решимость её действий читалась в каждом движении. Она убрала меч в ножны, взглядом попрощалась с нами. Но когда уже собралась выйти из комнаты, я крикнул ей:

— Куда ты собралась?

— А ты наглая девка, — она обернулась, — Действительно хочешь знать?

— Да!

— Пойду, прогуляюсь до Андрея. Хочу повидаться со старым другом.

Часто в жизни необходимо принимать решения молниеносно. Не раздумывая.

— Я с тобой!

— Инга! — вспыхнул Юрис. — Девочка, у тебя горячка!

Рыжая засмеялась. Кинув на огромного мужика презрительный взгляд, она прошипела:

— Ваша девочка здорова, — женские глаза метнулись на меня. — Ты будешь для меня обузой…

— Эта обуза привела вас в логово «труперсов». Или ты забыла?

— И зачем тебе это?

— Борис забыл кое-что у Андрея. Мне дорога эта вещь.

Рыжая засомневалась. Всё что мне требовалось — чуть надавить аргументами. Подойдя к ней, я сказал:

— Одна ты не справишься.

Она рассмеялась мне в лицо.

— Ты кого из себя возомнила, девка деревенская? Занимайся разведением кур и свиней. Или стадо коров за собой потащишь?

— «Труперсы» убьют тебя. Или пустят по кругу, а потом обратят в осклизлую шлюху. Или, наоборот, я не знаю, как они любят.

Тут я, конечно, перегнул палку, но слушать унижения в мой адрес меня окончательно достало. Уродливый меч вырвался из ножен и сразу же уставился мне в лицо. Я не испугался. Хотела бы убить — убила.

— Ну, давай, — сказал я, — убей меня!

Её пухлые губы сжались от злости. Ноздри раздулись, и она громко фыркнула. Юрис попытался одёрнуть меня за плечо, возможно, он был готов подставить свою грудь под лезвие меча, но я успел шагнуть вперёд. Рыжая отступила, не дав лезвию проткнуть мне щёку.

— Ты без меня не справишься, — настоял я.

— Ты не представляешь, на что подписываешься!

— Мне нечего терять. Но если есть возможность остановить войну, мы должны воспользоваться любой возможностью!

— Остановить войну⁈ И как ты себе это представляешь? Через пять ночей Борис выдвинется со своей армией! Его никто не остановит.

— На чьей ты стороне? — спросил я, пялясь ей в глаза.

— А ты?

— Я хочу убить Бориса!

— Тебе придётся встать в очередь, — процедила Осси сквозь стиснутые зубы.

— Инга… — Бледное лицо Юриса тестом потекло к шее, — … убить? Да что ты говоришь такое?

— Глупец! — взревела Рыжая на Юриса. — Борис вас всех пустит в расход. Швырнёт к ногам «труперсов», как кусок мяса голодным собакам. Можешь не переживать за свою девочку, ей никто не даст приблизиться к Борису на расстояние вытянутого меча.

Осмыслив услышанное, Юрис успокоился. Бедняга, толком и не понимает, какой ужас творится в этом мире. Лишь чудом рука смерти еще не коснулась этих спокойных мест.

— Я иду с вами! — встав позади меня с широко расставленной грудью заявил Юрис.

— Дурак! — Рыжая смотрела поверх моей головы. — Сиди дома. Спи в своей уютной кроватке в обнимку со своей семьёй, пока есть такая возможность!

— Нет! — взревел Юрис. — Я иду с вами!

— Я сейчас твоей ненаглядной снесу башку, и оставлю тебя здесь страдать в обнимку с остывающим трупом.

— Ты не посмеешь…

Рыжая вдруг занырнула вглубь кухни. Жена Юриса продолжала сидеть за столом в немом ступоре наблюдая за происходящем. Она даже не шелохнулась, когда девушка рысью нырнула ей за спину, а уродливое лезвие прижалось к её нежной шее.

— Не тронь её! — крикнул Юрис, спихивая меня со своего пути.

Весь красный от злости, он паровозом подлетел к столу, возле которого стояла его жена с лезвием у горла. Мужские