Хозяин дубравы. Том 2. Росток - Михаил Алексеевич Ланцов

уцепиться. И немало разуверился в том, что имеет дело с такой же гостьей из будущего, как и он. Или из какого-то параллельного мира.

Повернулся к ней.

Он все это молча за ним наблюдала. И не спешила говорить.

— Не скрою — мне нужна ведьма Мары. И было бы неплохо, чтобы ты взяла себе учениц. Но у любого терпения есть предел. Или ты мне сейчас приносишь клятву верности именем Перуна и Мары, или я тебя убиваю. А тело сжигаю, через что ты немедленно попадаешь на суд Перуна. И… полагаю, что тебя ждет НЕЗАБЫВАЕМАЯ вечность.

— Если я тебе принесу клятву, то что изменится?

— Я сниму с тебя проклятие и наложу благословение. Также возьму под свою защиту. Сама знаешь — на ведьм Мары охота. Без крепкого мужского плеча тебе верная смерть на жертвеннике. Или по пути к нему.

— Защиту? — усмехнулась она. — В жены не возьмешь. Женат. А иначе как? Кто я тебе, чтобы защищать? По обычаю — не имеешь права.

— Смешаем кровь, и я признаю тебя своей сестрой, а ты меня своим братом.

Она вскинулась, немало удивившись.

— Не знала?

— Нет. — честно покачала она головой.

— Ты делаешь надрез на своей ладони, я на своей. После чего мы прижимаем надрезы, давая крови смешаться, и читаем ритуальные слова.

— Какие же?

— На нашем языке я их не ведаю. Но главное, чтобы Перун их понял и принял. Я скажу, которые он услышит. Тебе их просто нужно повторить.

Повисла пауза.

Вилте смотрела ему в глаза немигающим взглядом, словно испытывая и пытаясь найти подвох. Беромир поступал так же.

Особа, сидящая перед ним связанной, была невероятно опасна. Но она ему была нужна. А он — ей. Проблема лишь в доверии и той крови, что между ними пролилась…

Вечером у костра сидели двое.

Он и она.

Все остальные — и ученики, и гости, и женщины стояли чуть в стороне — вне светового круга.

Беромир достал свой сакс и, поцеловав, сделал осторожный надрез правой ладони. Повернул его рукояткой от себя и передал Вилте. Та приняла и сделала то же самое.

Пара мгновений.

И они сцепились руками, словно армрестлеры перед поединком. И крепко сжали ладони друг другу. Из-за чего кровь тоненькими струйками побежала по предплечьям к локтям.

Ведун же начал декламировать:

— Я узнал, что у меня…

— Я узнал, что у меня, — повторила с немалым трудом Вилте.

— Есть огромная семья…

И так до конца того стихотворения.

Она старалась, а фрагменты были небольшими. Поэтому он ее не поправлял.

Но вот оно закончилось. И он замолчал. А женщина вопросительно посмотрела на него.

— Ну, здравствуй, сестра моя, Дарья. — выдал он, улыбнувшись…

Часть 2

Глава 3

167, сентябрь, 11

— Вира, вира помаленьку! — крикнул Беромир.

Никто ничего не понял.

— Поднимай, говорю. Тяните за веревку.

Ученики кивнули и бросились выполнять. Полиспаст заскрипел, веревки загудели от натуги, и верхняя часть импровизированного пресса дрогнула, немного поднялась.

— Стоять! Держите! — крикнул им ведун. А сам вместе с еще парочкой учеников начал поворачивать опорную балку, чтобы сместить этот груз в сторону…

Желая делать хорошие щиты, Беромир, решил подойти к делу серьезно. Ну раз «с кондачка» вышла полная петрушка.

Несколько дубовых бревен обтесали-обстрогали и собрали пакет этакой станины. Стянув ее несколькими поперечными балками на нагелях. Эту укрепленную и выровненную площадку накрыли сменным лекалом. Деревянным. По форме будущего щита. Покрывая его перед делом тонким слоем глины. Прям тонюсеньким.

Сам щит формировали из тонких полос древесины, которые получали специально настроенным рубанком. Получая на выходе узкие ленты шпона. Их смачивали в клее и укладывали на это нижнее лекало. Слой за слоем. Поворачивая каждый последующий на пятнадцать градусов. Примерно.

По завершении этой «аппликации» сверху ставилось верхнее лекало. А на него уже водружали бобину с коробом, заполненным песком. Что позволяло заготовку придавливать прямо душевно. Как в хорошем прессе.

И теперь они проверяли первую клейку…

— Грязный-то какой. — покачал головой друид.

— Глину легко отбить и оттереть. Ты погляди на прочность.

И постучал заготовкой щита о ближайшее дерево. Отчего большая часть налипшей глины отвалилась. Но главное — стало понятно — деревянная основа получилась намного прочнее натурального дерева. Да, не такая водостойкая, как хотелось бы. Но вполне на уровне.

Клеем Беромир потихоньку занялся еще весной. Пустив почти все запасы бронзы и меди, полученные от Гостяты, на сепаратор, без которого ничего бы не вышло.

Корпус и шестеренки он отлил из бронзы по выплавляемым восковым моделям. Центральный стержень выковал из железа, как и еще кое-какие детали. Диски же выколотил на дубовой оправке из меди. Ну и собрал все это в компоновке этакой вертикальной «прялки» под ножной привод.

Где-то к свадьбе только и успел.

Получилось в чем-то спорно, но это работало — он смог получать обезжиренное молоко и, как следствие, творог. На базе которого и гашеной извести можно было делать водостойкий вариант казеинового клея. Причем быстро и относительно дешево. За маленький ножик ему обязывались в течение всего сезона привозить молоко с трех коров. Сезон уже заканчивался, но весь предыдущий период он просто пускал привозимое молоко в пищу. А на будущий сезон сговорится, если доживет. И тремя коровами уж точно не обойдется…

— Добротно, — произнес друид, постучав по щиту и послушав звук, идущий от него.

— Давай как очистим эту основу и проверим ее на прочность. Покидаем дротики. Побьем копьем. Порубим топором.

— А надо ли? Ведь и так видно — хорошо все. Обклеивай тканью, али даже сразу кожей. Обшивай кожей по краям, а лучше оковки сделай сверху и снизу, ну и ставь кулак кованый.

Беромир усмехнулся.

Веселило его местное название умбона — кулак. В принципе, верно. Но слух резало. Впрочем, тут он лезть поперек местной традиции не спешил.

— Надо проверить — довольно ли толщины или, быть может — мало, али наоборот — перебор и можно его облегчить.

— Любишь ты голову себе морочить. Истину тебе говорю — у ромеев скутум слабее выходит.

Ведун хотел было что-то ответить, так как его несколько напрягли слова друида, но тут кто-то крикнул:

— Ромей! Ромей идет. Гость торговый!

Отставив щит в сторонку, Беромир направился