Воспитанник орков. Книга третья - Евгений Васильевич Шалашов

холостяков, вроде меня. Полдня пути — и будет оазис побольше, там целый поселок — сто домов. Там и река течет. А тут живет те, кто не любит многолюдье.

— А чем вы вообще занимаетесь?

— Да кто чем, — пожал плечами парень с пауком. — Кто рыбу ловит, кто коз разводит и сыр готовит, кто по пустыне караваны водит. Есть те, кто одежду шьет, обувь, да все такое прочее. Кстати, надо завтра нам с тобой на базар сходить, одежду купить. Ходим, как два оборванца. Я сам, скажем, в охране служу, караваны с солью сопровождаю. Меня ведь как на остров Солнца как привезли? Напали на караван разбойники, мы их отбили, а я по дурости за ними побежал, хотел кого-нибудь в плен взять. А получилось так, что самого взяли. Ну, меня арканом связали, да на побережье отвезли, а там «солнечногородцам» и продали. О чем еще спросить хочешь?

— О пауке на твоей спине. Он что-то означает? Принадлежность к племени, к какому-нибудь клану. Ну, не знаю, что еще… Или это тайна?

— Ох уж этот птицеед, — махнул рукой Энам. — Дурость это моя была, по молодости. Напились как-то раз с приятелями, решили к мастеру по татуировкам сходить. Они-то себе маленькие набили, а мне что-нибудь интересное захотелось, да побольше. Вот, мне на спину паука и забабахали. Мастер меня целый час отговаривал — мол, не делай такое, жалеть потом будешь. Ну, а я уперся. Мастер плечами пожал, тату набил.

— Скаялся, небось? — с сочувствием спросил Данут. Ему бы посмеяться над приятелем, но не хотелось. Мало ли, кто какие глупости делает.

— Первое время — да. Я же из-за этого паука рубашку стеснялся снимать. Как думаешь, отчего я плавать не умею, хотя и на озере живу? С женщинами всегда проблемы были. Начну раздеваться, так их на хохот пробьет. Может, я из-за этого рисунка в оазис жить и ушел? Да что уж там — именно из-за этого. Кажется, что каждый на меня пальцем указывает — вот, мол, тот дурачок, что паука-птицееда на спину прицепил. Тут меня никто не видит, а кто увидит, так ему наплевать. Ну, а в караванах когда хожу, все время одетый.

Данут задумался. Действительно, маленькая глупость, а всю жизнь парню искалечила.

— А поехали со мной, — предложил он Энаму.

— С тобой, это куда? — осторожно уточнил эльф.

— В Фаркрайн, куда же еще? Там тебя никто не знает, стеснятся некого. И всегда можно сказать, что ты из такого племени, где пауков рисуют за смелость. Ну, или у вас считается, что вы от паука произошли. Правда, — пригорюнился Данут. — Эльфы на Фаркрайне живут неизвестно где. Да и отношение у нас к ним не очень…

— Спасибо, конечно, — усмехнулся Энам. — Но я лучше тут останусь. Привык я здесь жить, да и нравится мне тут. Давай-ка лучше спать. Завтра с родичами увидимся, о деле поговорим.

Глава 13

Корабль пустыни

«Ящер бы меня побрал, вместе с этой скотиной! И зачем я поехал сюда? Сидел бы себе на Фаркрайне, воевал с некромантами да скелетами — привычное дело!»

За все время своих мытарств Данут не разу не пожалел о том, что покинул родину. А здесь… Он клял себя, на чем свет стоит, уже третьи, или четвертые сутки. Но эти дни казались парню одной страшной бесконечностью.

Кто говорил, что ехать на верблюде — одно удовольствие?! Какая сволочь такое ляпнула? Ну, покажите ее мне! Кто?

Но этот «кто-то» был не кто иной, как его друг Энам, который едет сейчас чуть впереди, время от времени оглядываясь назад и ехидно скалится! Вот ведь, собака худая, Ящур тебе в одно место! Знал бы, ни за что бы не поехал. Лучше бы пешком пошел. Если идти чуть быстрее, то вполне можно потягаться со скоростью с верблюдом.

Данут трясся на этом «корабле пустыни» третий день. Спасибо другу, который с утра помогал уложить верблюда на бок, чтобы удобнее было взбираться (как запрыгнуть на такую громадину?), потому что самого воспитанника орков эта скотина не слушалась, а на все увещевания отвечала невинным морганием глаз с огромными густыми ресницами. Парень подумывал — а не создать ли какую-нибудь «мыслеформу», чтобы приручить животное, но в голову ничего полезного не шло. Создать маленького верблюдика? Так не слыхал, чтобы верблюд на верблюде ездил. А про верблюда женского пола и подумать страшно. Лупить животину, как советовали погонщики, Данут не мог, рука не поднималась. Хотя, иной раз хотелось. Да тот и плюнуть может, отмывайся потом. А где отмываться, если днем воды только попить, да и вечером ее мало. Однако, Энама двугорбик слушался. Верно говорят, что эльфы могут договариваться с животными. Вечером же была нужна помощь Энам, чтобы сойти с «корабля», а потом сделать хотя бы несколько шагов. Ноги были как деревянные, бедра стерты, а на «мягком» месте выросла огромная мозоль. Пожалуй, так плохо, как сейчас, Дануту никогда не было. Даже когда он сидел в трюме, или сидел в тюрьме. Там хотя бы ноги были в порядке, не говоря о заднице. В первый вечер едва хватало сил, чтобы поесть и попить, а уж о том, чтобы сделать какую-то работу, вроде той, чтобы набрать хвороста, или сходить за водой, даже речи не было. Энаму приходилось трудиться за двоих, а караванщики только посмеивались. Для них, выросших на спине верблюда, было развлечением наблюдать за мучениями новичка. Правда, кое-кто сомневался — на что нужен такой охранник, если он и в седле-то сидеть не умеет? Потому, Данут на второй вечер невероятным усилием воли сумел сам снять седло со своего животного и даже напоить его, отчего заработал пару одобрительных взглядов от людей, и презрительную ухмылку от горбатого осла-переростка. Но ухмыльнуться-то ухмыльнулся, но от ведра с водой отказываться не стал. Фыркнул, правда, совсем как тот кит, встретившийся в море.

Главный Проводник каравана уже косился в сторону Данута, а потом о чем-то недовольно выговаривал Энаму, а тот лишь вздыхал, и оправдывался. Да, воспитанника орков взяли только благодаря протекции нового друга, да и то, пришлось продемонстрировать кое-какие умения — пару раз выстрелить из лука и поработать клинком. Непроверенных людей, бездельников держать нельзя! Данут, исходя из своего опыта, это прекрасно понимал и, потому, не стал выпендриваться а просто показал кое-что. Меч и лук пришлось одолжить у Энама, древки для стрел пришлось делать самому. Еще хорошо, что новый друг разрешил ему взять для них тростник, хранившийся