Колдовство королевы - Брайан Наслунд

не сгниет.

Вы отправили меня на остров, чтобы я построил для вас корабли и создал доспехи как защиту от хаоса, царящего в мире. Но я способен на большее. Я могу уничтожить хаос. Заменить его порядком. Я могу создать совершенное творение.

Это займет много времени. Возможно, мои методы исследований сочтут неприглядными. Однако же пребывание на острове показало мне путь в мир, где больше не потребуются ни оружие, ни доспехи, потому что бессмысленной борьбе за власть и за ресурсы Терры можно положить конец.

Мои совершенные творения придут на смену узам мерзкой плоти, держащим нас в плену. И вы станете богиней, воистину всевечной правительницей Терры. Этернита изнеможет от зависти к вам.

Первая стадия моих исследований окончена, однако же для того, чтобы проверить их на людях, мне требуются подопытные образцы – не изможденные и больные узники, а здоровые и сильные работники. Однако же такие, чье исчезновение не вызовет пересудов и подозрений, поскольку эксперименты часто приводят к смертельным исходам. Незамедлительно отправьте мне двести образцов.

Меня вполне устроит, если я стану вашим доверенным советником, чтобы помогать вам править миром, который я для вас создам.

Озирис Вард

Эшлин отложила послание и недоуменно взглянула на Окину.

– Полвека назад я прочитала это письмо и решила, что за десять лет уединения на острове Вард помутился рассудком. В общем-то, вполне логичное заключение, потому что Озирис Вард всегда был немного не в себе. В начале нашего знакомства он не расставался со стеклянным сосудом, в котором хранилась лисья голова, наблюдал, как ее пожирают жуки. А все эти рассуждения о мерзкой плоти и о богинях… чистое безумие.

– Может, и безумие, но все равно непонятно, что именно он предлагает. – (Больше всего Эшлин заинтересовало упоминание о нервных волокнах, которые не разлагаются. Может быть, именно на этом острове она сможет обзавестись новой драконьей нитью? А все остальное внушало определенные опасения.) – Вард еще что-нибудь сообщил?

– Нет.

– Вы отправили ему людей?

Окину облизнула губы:

– Нет. Я отправила отряд воинов за обработанной драконьей костью.

– И что произошло?

– Я очень надеюсь, что ты в этом разберешься.

– А вы не знаете? – удивилась Эшлин.

– Никто из воинов не вернулся. Разумеется, я послала еще один отряд. И снова никто не вернулся. В конце концов на остров отправилась моя лучшая вдова, в сравнении с которой Сосоне Калара Сун – избалованная домашняя кошечка. Вдова тоже пропала. Папирия – богатая страна, но это не позволяет мне раз за разом безрезультатно посылать в Великую Пустоту фрегаты с отлично обученными воинами. Шли годы. Моя сестра вышла замуж за твоего отца. Началась Великая война, где и нашлось применение моему флоту – могущественному, хотя и не из драконьей кости. От Озириса Варда не было никаких вестей, и я решила, что он сгинул на острове, вместе с отправленными туда ресурсами и крупными суммами денег. Я разуверилась в возможности построить корабли из драконьей кости, но, судя по всему, напрасно. Наверное, мои устремления и впрямь были недостаточно амбициозны. – Помолчав, она добавила: – Ты должна отправиться на остров Призрачных Мотыльков и выяснить, чем там занимался Озирис Вард. Отыщи способ остановить его и баларов.

Эшлин хранила невозмутимое выражение лица, надеясь, что Окину расскажет что-нибудь еще.

После долгого молчания императрица произнесла:

– Разумеется, я не вправе тебя заставлять. Ты проделала долгий путь, а на остров необходимо отправиться немедленно. Любой здравомыслящий человек не…

– Я поеду.

Окину улыбнулась:

– Очень решительное заявление. Почему?

– Потому что у меня остались незавершенные дела в Альмире. И только на острове я смогу выяснить, как именно их можно завершить.

– Великолепно. Я всегда знала, что ты поступишь правильно.

Эшлин сощурила глаза:

– Вы говорите так, будто во всем этом виновата я одна, хотя на самом деле это вы полвека тому назад оказали финансовую поддержку Озирису Варду.

– Сейчас не время выяснять, кто из нас виноват больше. Но если бы ты не приказала убить Мерсера Домициана, Озирис Вард сейчас не представлял бы для нас проблемы.

– Почему это?

– Потому что Мерсер отвлекал этого гнусного безумца, заставляя его изготавливать всевозможные часовые механизмы и медные безделушки, то есть держал его в узде и хоть как-то уважал независимость других государств. А теперь поступки Варда невозможно предугадать, хотя, помяни мои слова, еще до весенней оттепели он избавится от Актуса Шипа и отправит летучую армаду уничтожить Папирию и любую страну, которая встанет у него на пути.

– Откуда такая уверенность?

– Незадолго до своего исчезновения Озирис прислал мне письмо. Как оказалось, последнее. Я хранила его все эти годы.

Из внутреннего кармана императрица вытащила листок и протянула Эшлин.

Всевечной папирийской сучке

Ты меня больше никогда не увидишь. Но когда на тебя надвинется беда, знай, что это моих рук дело. Это я убью тебя и превращу твою страну в отравленную выжженную пустыню.

Продажные властители. Продажный мир. Я у вас все отберу. А потом наведу порядок. Все вычищу. Сделаю все совершенным.

Озирис Вард

Эшлин вернула письмо императрице. Сумбурные угрозы безумца сами по себе не страшны, но безумца, повелевающего армадой летучих кораблей, необходимо остановить.

– В таком случае мне нужно знать все, что вам известно об этом острове. Начиная с его точного места расположения.

Окину снова улыбнулась:

– Тийя, принеси карту.

10

Бершад

Папирия, портовый город Нулсин

– Темница как темница, – сказал Фельгор, оглядывая тюремную камеру. – Даже окошко есть. Наверное, сюда солнышко заглядывает, минут на двадцать в день. И всего три крысы прибегали.

– Не три, а пять, – поправил его Бершад.

– Ну все равно неплохо. Глянь, нам соломки постелили, чтоб спать мягче было. – Фельгор плюхнулся на заплесневелую солому, принюхался, будто вдыхал лавандовый аромат, а не гнилостную вонь. – Очень и очень неплохо.

Он вытащил гвоздь, спрятанный между пальцами ног, и начал точить его о каменную плиту пола.

– Что это у тебя?

– Отмычка.

– Отлично, – сказал Бершад, которому было не по себе в крохотной темной каморке.

– Кажется, я проглотил зуб, – пожаловался Фельгор, ощупывая языком пробел между зубами. – Может, он в воду упал, но это вряд ли.

– Ну, зубы у тебя мелкие, так что не волнуйся, даже не заметишь, как высрешь.

– В отличие от некоторых я не умею заново отращивать себе части тела. Выбитый зуб не вернешь.

– Угу.

Оба умолкли.

– Знаешь, с тех пор, как мы с тобой познакомились, я слишком много времени провожу в кандалах, – пожаловался Фельгор.

– Когда мы с тобой познакомились, ты и был в кандалах.

– Правда, что ли? – Фельгор недоверчиво сощурился.

– Вира вытащила тебя из темницы в Незатопимой Гавани и привела на корабль в Аргель.

– А, ну да. Меня сцапали, когда я грабил какой-то бордель, где высокородные альмирцы собрались на оргию. Славное было времечко, дружище.

– И сколько же борделей ты ограбил?

Фельгор погрузился в размышления:

– Девяносто четыре. Правда, пару раз меня поймали, но в общем неплохое процентное соотношение. За Фельгором особо не угонишься. – Он почесал подбородок. – Хотя, если подумать, ты тоже действуешь с размахом. Но