Мой властный миллиардер (СИ) - Ночь Ева

- И что теперь? - шепчет она севшим голосом.

- Как что? Жить и работать дальше. Не конец света. Кстати, о птичках. Я тут подумал, что ты идеально подходишь на эту роль.

Метёлкина в ужасе приоткрывает рот. Паника. Шок. Это по-нашему. Затем бодро качает головой.

- Я архитектор, между прочим. На практику пришла. И мои полномочия не распространяются так широко. Это ж совершенно другое направление, Орловский.

- А кто тебе сказал, что ты освобождена от практики? Всего лишь немножко больше обязанностей.

- Ты совсем ку-ку? - крутит она пальцем у виска. Никакой субординации. Вот с этого нужно и начинать. А то вырастет из неё девица почище Милы.

- Анастасия Метёлкина, ответьте мне пожалуйста, где вы сейчас находитесь?

Злющие девицы - это моя карма, судя по всему.

- В вашем кабинете, Владимир Алексеевич, - цедит она сквозь зубы.

Ну, вот. Уже лучше. Но усугублять мне не хочется. Слишком много экстрима заставляет терять тормоза. А мне как-то не хочется съехать с рельс.

- Насть, это просьба. Рядом должен быть человек, которому я доверяю. Откажешься - так тому и быть. Как говорится, свято место пусто не бывает. Но Мила ушла в двухнедельный отпуск, мне нужно пережить этот период. Сейчас достаточно напряжённо.

Она плюхается на стул рядом. Смотрит куда-то в стену напротив. Губы у неё подрагивают, словно она проговаривает про себя какие-то непечатные слова. Вздыхает легко, почти неслышно, но я чутко ловлю каждый её жест, любое движение.

Собственно, есть у меня, кем заменить Милу. Но мне нужна Настя. Это не упрямство и не обладание самца понравившейся самочкой. Это нечто другое. Некая блажь. Чувство, что если она будет рядом, со мной ничего не случится - она не даст. Кирпич над головой остановит. Молнии руками разведёт. Метёлкинозависимость - ах, как хорошо я это понимаю, и не хочу сопротивляться.

- Ладно, - какая она сейчас деловая колбаса! Я даже залюбовался на миг, а поэтому утратил контроль над ситуацией. - Я попробую. Но не в ущерб практике. Рационально поделим время. Мне же не обязательно находиться рядом с тобой все восемь часов?

- Не обязательно, - отвечаю, не понимая, куда она клонит.

- Тогда ты отзываешь своих церберов из проектного бюро - раз. Они становятся пушистыми зайками - два. Отзовёшь этого урода Каменева из... куда ты там его запёр? -три. Мы получаем настоящую полноценную практику - четыре.

- Не слишком ли ты оборзела, Насть? - интересуюсь, разглядывая её шею. Красивая. Изящная. Вон там венка у неё соблазнительная. Так и хочется губами попробовать. Почувствовать её пульс. Но, несмотря на слишком непотребную реакцию нижней чакры, я понимаю, что сейчас меня сделают.

- Не слишком, - закрывает она один глаз и улыбается. - И ты позволишь мне заняться пропавшим проектом - пять!

Совершенно беспринципная вымогательница. Несносная девица, которой только один палец в рот положи - откусит руку по локоть. Нет, по плечо.

- С этого места поподробнее, пожалуйста, - отвожу взгляд от соблазнительной шеи и включаю дельца на все сто процентов.

Сейчас она мне расскажет, что задумала, а я уж решу, стоит ли идти на её чудовищные условия.

27. На пороге интересных событий

Не хочешь - заставим! Не умеешь - научим! Не нравится - полюбишь! Народная мудрость и Настя Метёлкина

Он такой милый, когда забывает строить из себя властного негодяя. Лицо такое... мягкое. Ямочка - соблазнительная. Так бы и затискала, как щенка. Но лучше ему не знать, какие мысли бродят у меня в голове.

Да, он очень взросленький мальчик. Старше меня на десять лет с хвостиком. Но временами границы размываются и стираются. Я не чувствую его опытности, когда он не давит и не пытается меня прогнуть под свои замашки падишаха.

Но сейчас он слишком деловой и хваткий, как гончая, что взяла след.

- Всё очень просто. Я умею два плюс два складывать. А ты дал мне время для манёвра. Интернет мне в помощь - мысль отправилась в полёт. Ты получил госзаказ и будешь строить целый микрорайонище, где вырастут не только дома, но и инфраструктура. Тот же супермаркет, сеть аптек, развлекательный центр, парк отдыха, магазины, поликлиника, клубы, бары, рестораны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Какая ты у меня умная! - он восхищается, а не язвит. Хочется пройтись колесом по его огромному кабинету. Приятно греет душу оговорочка «моя». Но об этом потом. Вначале -дело.

- Я прочитала: объявлен конкурс на лучший проект именно того, что ты хочешь отыскать

- торговый центр с прилегающей к нему зоной отдыха. Я бы хотела поучаствовать. Кстати, зачем тебе старьё, да ещё забракованное? И почему тайна-тайна такая?

Я вздыхаю. Соколиный глаз у Метёлкиной.

- Помнится, проект не так плох. Работы сейчас хватает - сама понимаешь. Это. проверка на прочность. Возможность подняться, доказать, выделиться. И если моя компания справится. сама понимаешь.

- Мне страшно рядом с тобой сидеть, Орловский, - говорю честно. - Кто бы подумал: этому человеку писал на ботинок щенок матушки Ра.

- Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы ты меня боялась, - жмурит он глаза, - но я бы не хотел, чтобы ты портила мою репутацию рассказами о нашем горячем знакомстве и щенках твоей великолепной тёти.

Вот же сноб! Но я его понимаю. И чувствую разницу: он не просто мужчина, которому я подбирала джинсы и пиджак. Он руководитель огромной строительной компании. И сейчас в его словах - просьба.

- Ну, что, Владимир Алексеевич, начнём? - спрашиваю, пытаясь выглядеть строго и собранно. Хочу показать ему, что всё поняла, не подведу, если он тоже будет держать себя в рамках и не нарушать наши договорённости. - Я могу рассчитывать на некоторые привилегии, о которых попросила?

Он смотрит на меня весело. Улыбка таится в уголках его губ. Ямочка становится чёткой, и я пытаюсь удержать руки на месте. То ли спрятать их, чтобы не притронуться, то ли всё же коснуться пальцем, сделать «би-би», как делают детям, когда придавливают кнопочку носика.

- Метёлкина, ты вымогатель.

- Я не попросила ничего заоблачного или невыполнимого, - возражаю, наклонив голову.

- А ещё ты добрая. Попросила не только за себя. Особенно мне нравится просьба за того парня. Кто он, Метёлкина?

Я закатываю глаза и ржу. Откровенно потешаюсь.

- Режим «ревнивая дуэнья», Орловский?

- Искреннее желание понять, куда двигаться дальше.

По выражению его лица не понять, серьёзно он или из чистого любопытства. Но будь ему параллельно, он бы не интересовался.

- Каменев - племянник декана, как выяснилось. Идиот, что уже год меня преследует, -вздыхаю, поправляя подол платья на коленях

- Чего-то хочет? - опасно сверкают его глаза.

- Видать, звезду с неба достать. Остальное ему не светит. Мы закончили экскурс в личную жизнь Петруччо? Мне неинтересно разговаривать о нём.

- А тот рыжий из клуба? - кажется, Вован вознамерился перетрясти бельишко всё и сразу.

- Артурчик? - уточняю и вижу, как господин миллионер стискивает челюсти, как ходят желваки у него на щеках. Смешной, ей-богу. И, кажется, ревнивый. Я ему нравлюсь? В груди становится щекотно и тепло.

- Да, - рычит Владимир Алексеевич, и я вижу, как сжимаются руки в кулаки.

Я поворачиваю к нему лицо. Глаза у меня откровенно смеются. Как он на месте усидел - не знаю. Но дёрнулся Вольдемар знатно. Это почище прикосновения к оголённым проводам. Нервы шалят. Ай-ай-ай!

- Артур - мой двоюродный брат. Сын тёти Ларисы.

Эмоции, что пробегают по лицу моего миллионера, дорогого стоят.

- И ты молчала? - обвиняет он меня сходу. С наскока. Отличная тактика!

- А ты спрашивал? - уточняю с ехидной улыбочкой.

На три секунды между нами повисает тишина. Его дыхание и моё.

- Да, Метёлкина, пожалуй, начнём, - наконец-то разлепляет он губы. - Но прежде чем начнём, сделаем это.

Он стремительно обхватывает своими божественными ладонями моё лицо, выдыхает шумно и рвано, словно собирается в пропасть сигануть, и наконец-то приникает губами к моим губам. Это слишком быстро. Почти нет магии, трепета и всего такого, что делает поцелуи волшебными, но через миг я уже перестаю думать об этом, потому что он меня утягивает за собой, влечёт, околдовывает. Я зарываюсь пальцами в волосах у него на затылке, он блаженно мычит мне в губы, и мы слетаем с катушек - целуемся, как сумасшедшие. Так, словно завтра не наступит, а если мы сейчас, сию секунду, не нацелуемся, погаснет солнце. Ну, или хотя бы лампочки у него в кабинете.