Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники) - Кирилл Маль

К счастью для конфедератов, Джозеф Джонстон смотрел на положение дел более реалистично. «Я не согласился с планом, — сказал он впоследствии, — поскольку обычно невозможно направлять движения войск, столь удаленных друг от друга, по дорогам, проходящим на таком большом расстоянии, и затем координировать их действия на поле боя». Чтобы не обижать самолюбивого Борегара, Джонстон никак не прореагировал на его предложение и просто ограничился телеграфным сообщением, что он направляется на соединение с его армией.

Борегар, однако, и не думал обижаться. Когда Джонстон прибыл в Манассас, он уже забыл о своем старом плане и предложил коллеге и соратнику новый. Как ни странно, этот план был почти точной копией плана Мак-Дауэла, хотя, в общем, удивляться здесь нечего. Оба генерала учились на одном и том же курсе в Вест-Пойнте и, следовательно, изучали тактику не только по одним и тем же учебникам, но и у одних и тех же учителей. Борегар также планировал обойти левое крыло противника своим правым флангом, отрезать его от Вашингтона и атаковать с тыла.

Эту ответственную задачу он поручал четырем бригадам, которым предстояло наступать от нижних бродов Бул-Рана: бригаде Бонгема — от Митчел Форд, Лонгстрита — от Блэк-Берн Форд, Д. Р. Джонса — от брода Мак-Лина, и Юэлла — от брода Юнион Милз. Все они должны были выступать поочередно справа налево, ориентируясь на правофланговую бригаду Юэлла, маршрут которой был самым длинным. Остальные части армии Борегара были расположены на левом фланге и в центре вдоль лесистого берега Бул-Рана вплоть до каменного моста. Бригады армии Джонстона занимали позиции за их боевыми порядками во второй линии, готовые поддержать завтрашнюю атаку. [151]

Этот план был не так плох, как принято считать, хотя Борегар снова рассчитывал на идеальное взаимодействие своих частей, добиться которого, принимая во внимание неопытность солдат и командиров, было довольно трудно. Тем не менее разработанная им схема вполне могла бы принести свои плоды, если бы обстоятельства позволили воплотить ее в жизнь. Джонстон, который был старшим по званию, и следовательно, командовал объединенными силами, по-видимому, так и считал. Он согласился с предложениями Борегара, т. е. взял на себя ответственность за их выполнение. Джон-стон был слабо знаком как с местностью, так и с позициями врага, чтобы предложить какую-нибудь альтернативу. К тому же он устал в дороге и нуждался в отдыхе. Поэтому, поручив Борегару организацию завтрашней атаки, он отправился немного вздремнуть.

Тем временем было уже поздно, и на поле грядущей битвы опустилась тень короткой летней ночи, но очень немногие солдаты обеих армий последовали примеру Джонстона и легли спать. Большинство из них оставалось на ногах, с волнением и тревогой ожидая, что принесет следующий день — день первой битвы, в которой им предстояло участвовать. С пронзительной ясностью они вдруг осознали, что жизнь, с которой завтра, возможно, придется расстаться, в сущности, совсем неплохая штука. Многие из них так и просидели до утра у лагерных костров, предаваясь размышлениям и наслаждаясь игрой своих полковых оркестров.

Но краткие часы этого отдыха быстро истекли. Уже в 2 часа ночи барабанщики дивизии Тайлера пробили подъем. Предполагалось, что три бригады этой дивизии быстро двинутся вперед, освобождая место для других войск, которым предстояло повернуть направо по дороге к броду Садли Спрингс, лежавшему в нескольких милях выше каменного моста. Но на практике все получалось иначе. Стрелки дивизии Тайлера, рассыпанные по обеим сторонам дороги, с трудом продирались сквозь густую растительность, оставляя на ветвях клочья своего обмундирования, а артиллерийские ездовые выбивались из сил, стараясь сдвинуть с места огромные 30-фунтовые орудия, блокировавшие путь. Все это очень замедляло продвижение дивизии, и она ползла по дороге с [152] черепашьей скоростью. За первый час ею была пройдена всего половина мили.

В результате лишь в 6 часов утра, когда бригады Шермана, Шенка и Киза развернулись на левом берегу Бул-Рана, у каменного моста дивизионные орудия дали подряд три залпа. Это был сигнал, что Тайлер занял, наконец, свою позицию и готов к битве.

Дивизии левого фланга к тому времени уже свернули направо и медленно продвигались вперед по густому вирджинскому лесу. Их марш также не обошелся без трудностей. Дорога все же оказалась недостаточно широкой для неуклюжих обозных фургонов с боеприпасами, сопровождавших колонну, солдатам пришлось взяться за топоры и буквально прорубать путь через лесную чащу. Лишь к 9 часам утра, опоздав на целых три часа, передовые полки 2-й дивизии вышли к броду Садли Спрингс и начали переправу. Здесь произошла очередная задержка.

Перед самым выступлением Мак-Дауэл, зная проблемы своих войск с дисциплиной, отдал по армии строгий приказ: «Надлежит приложить все усилия к тому, чтобы воспрепятствовать отставанию. Никто не должен оставлять рядов без специального разрешения», и пока что этот приказ выполнялся. Но день был жарким, солнце начало припекать с самого утра, и солдаты уже успели опустошить свои манерки и фляги. Увидев реку, они тотчас бросились к воде, чтобы снова их наполнить, и офицерам стоило большого труда вернуть бойцов в строй. Мак-Дауэл, который наконец смог сменить коляску на седло, ездил вдоль всей линии, подгоняя солдат. Однако пока он мог быть доволен: несмотря на все препятствия и потерю времени, задуманный им маневр все же осуществлялся по плану. Еще немного, и две его дивизии обрушатся на левый фланг ничего не подозревающего врага. Но напрасно Мак-Дауэл приписывал своему противнику излишнюю беспечность. Передовые отряды мятежной армии были уже близко, намного ближе, чем он предполагал. В районе 9.15, когда голова колонны северян показалась ввиду небольшого холма Мэтъюз, лежавшего чуть левее дороги, по которой они следовали, из лесных зарослей, покрывавших склоны, раздался дружный и смертоносный залп. [153]

Команда, «поприветствовавшая» янки таким звучным салютом, появилась у холма Мэтъюз относительно недавно. Это была половина бригады Кука под командованием полковника Эванса, занимавшая ранее позиции у каменного моста. Именно против этого небольшого отряда — всего 1100 человек — и была направлена демонстрация, производимая тремя бригадами Тайлера.

Эванс был настоящим лихим воякой, большим любителем слабого пола, а также виски, и за ним всегда ездил ординарец с полной флягой этого живительного напитка. Но алкогольные пары ничуть не притупили остроты ума и не ограничили тактического кругозора отважного полковника. Когда неповоротливые 30-фунтовые чудовища из артиллерии Тайлера начали бомбардировать его позиции, он спокойно приказал своим людям развернуться в линию и ждать атаки. Однако час проходил за часом, а атаки все не было: Тайлер, как видно, получил у Блэк Берн Форд слишком жестокий урок и теперь разуверился в своих военных способностях. Его пушки продолжали оглашать окрестности непрерывным ревом, пехота построилась на берегу реки в боевом порядке и не двигалась с места.

К 8 часам Эванс понял, что серьезной атаки на этом участке ожидать не следует. В то же время его люди заметили слева от себя клубы дорожной пыли, поднимавшейся в воздух, и теперь их командир имел все основания полагать, что главная опасность надвигается на него с этой стороны. Предположение вскоре превратилось в уверенность. Офицер сигнальной службы полковник Александр заметил наступавшие части северян и передал Эвансу следующее сообщение: «Следите за своим левым флангом. Вас обходят».

Эванс не стал терять времени даром. Оставив у моста лишь 4 роты из своей небольшой команды, он форсированным маршем пошел навстречу врагу. Быстро, почти бегом его полубригада прошла мимо холма Генри, которому еще предстояло стать в этот день ареной ожесточенной борьбы, и направилась прямо к небольшому холму Мэтъюз — превосходной передовой позиции. Именно здесь Эванс собирался встретить со своим ничтожно маленьким отрядом — теперь менее 1000 человек — половину федеральной армии. [154]

Последняя уже показалась у брода Садли Спрингс, и у Эванса едва хватило времени, чтобы развернуть своих людей в боевую линию. На левом фланге стал 4-й Южнокаролинский полк, на правом — 1-й полк «Луизианских тигров». Две гаубицы — вся артиллерия Эванса — были расположены на обеих оконечностях линии. 4-й Алабамский полк, прибывший немного погодя, удлинил линию полубригады вправо.

Пока происходило это развертывание, майор Уит, командир «Луизианских тигров», не смог отказать себе в маленьком удовольствии. Увидев на противоположном берегу Бул-Рана одинокого офицера-северянина, он переправился через реку по имевшемуся здесь броду и выкрикнул в адрес неизвестного янки несколько горячих «приветствий», самым невинным из которых было, без сомнения, пожелание поскорее сгореть в аду.