РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           На "Гавриила" наседали сразу три японских эсминца - заказанный в Англии и провоевавший всю прошлую германскую войну в Северном море "Уракадзе", "Умикадзе" и "Ямакадзе". Каждый из этих эсминцев с одной ("Уракадзе") или двумя 120-мм пушками были заметно слабее четырехпушечного русского "новика", но врагов было трое, а у "Гавриила" осталось лишь одно баковое орудие. Потом прямым попаданием было сбито и последнее 102-мм орудие, теперь можно было вести огонь только из 40-мм зенитки и двух пулеметов. Полускрытый бьющими из люков машинного отделения клубами пара русский эсминец маневрировал, стараясь запутать противников и заслониться одним от обстрела других. Случайно "Гавриил" оказался поблизости от полузатонувшего "Тенрю. Лейтенант Севастьянов решил атаковать. Пробитые паропроводы машинисты кое-как уже подлатали, и неожиданно для врагов "Гавриил", подняв носом белый бурун, пошел на "Тенрю". Теперь по русским стреляли сразу четыре эсминца, открыли огонь и артиллеристы японского крейсера... Бак "Гавриила" охватил жаркий пожар от горящей малярной,

       

           Эсминец развернулся бортом для полного торпедного залпа. Все три строеннных торпедных аппарата были изготовлены для веерной стрельбы. За несколько секунд в воду нырнуло пять торпед, четыре не вышли из поврежденных аппаратов. Команда замерла в тревожном ожидании, не замечая встающие вокруг фонтаны от продолжавшегося обстрела. Середину длинного корпуса "Тенрю" скрыл из вида дымный столб, по воде докатился отдаленный грохот. На "Гаврииле" грянули дружное "ура!", и тут заметили, что торпеду получил и стоявший рядом с крейсером эсминец "Исокадзе". Он тонул с оторванной носовой частью, рядом переворачивался вверх килем "Тенрю". Через минуту подошедший почти вплотную к "Гавриилу" эсминец "Уракадзе" открыл по его палубе ураганный огонь из 4-дюймовой и трех 3-дюймовых орудий, а затем выпустил 21-дюймовую торпеду. Взрыв оторвал "Гавриилу" кормовую часть до самой задней трубы, будто перерубив корабль пополам. Корма сразу затонула, а нос встал над водой почти вертикально, продолжая гореть, как огромная свеча, пока полностью не погрузился в море. Из воды было поднято лишь четверо русских, в том числе - потерявший сознание раненый командир эсминца капитан Шишко. Считанные спасенные были и с "Тенрю" и "Исокадзе". Капитан Евгений Беренс перекрестился, наблюдая с мостика героическую гибель "Гавриила" и остальных русских эсминцев. "Муравьев-Амурский" совсем немного не поспел прийти им на помощь, подняв из воды несколько спасенных, в том числе раненых Шишко и Делло. Японские корабли отходили на север, откуда доносился тяжелый грохот канонады главного эскадренного сражения

       

           Вице-адмирал Фушими Хироясу, сердито сдвинув брови, рассматривал в бинокль происходившее юго-западнее сражениемлегких сил. Принц был недоволен контр-адмиралом Кодзо Сато. Его самые быстроходные на японском флоте корабли, с самыми мощными 21-дюймовыми торпедами следовало использовать для атак русских дредноутов, а не первого подвернувшегося легкого крейсера с дозорными эсминцами. Наверное, Сато решил, что раз 1-я минная флотилия находится в непосредственном подчинении командующего Соединенным флотом, то приказы командира 2-го флота можно не принимать в расчет! В этом он глубоко ошибается! Хироясу приказал передать прожекторами приказ адмиралу Сато немедленно выдвинуться к северу и атаковать поврежденный русский линкор. "Полтаву" - именно так, кажется, называется этот горящий корабль, если только русские опять не поменяли маркировку на дымовых трубах у своих линкоров.

           Яростный бой легких крейсеров и эсминцев был ничтожным эпизодоме основного сражения линейных флотов, которые продолжали обмениваться залпами крупнокалиберной артиллерии. Само море, казалось, содрогалось от гула множества выстрелов, а воздух был наполненном свистом тонн рассекающих его в разные стороны снаряды. Пожар "Полтавы" обозначил успех японцев, но воля русских к сопротивлению не была еще сломлена. Их эскадра активно маневрировала, пытаясь уйти от обхода головы колонны поворотом на норд-норд-вест. Непонятный маневр! Русские серьезно надеются прорваться во Владивосток? Или они отчаянно выгадывают минуты, не понимая, что вся их циркуляция только на руку японскому флоту? Если боги лишили противника рассудка, надо заставить его крутиться волчком!

           Рассудка враг, может, и лишился, но решимости и упорства - нет! Русская эскадра разворачивалась, не теряя строя и не снижая темпа стрельбы. Даже охваченная пламенем от носа до передней трубы "Полтава" эпизодически вела огонь из двух кормовых башен, хотя, похоже, уже плохо управлялась и отошла в сторону, пропуская вперед "Гангут". Тот быстро догонял идущие впереди "Петропавловск" и "Севастополь". Густой черный дым от горящей "Полтавы" ветер нес прямо на японскую эскадру, скрывая ее хвост от русских наводчиков (да и сам принц Хироясу уже плохо различал отставший "Хиэй").

           Дым закрыл для русских линкоров концевые японские корабли. "Петропавловск", "Севастополь", "Гангут" сосредоточили огонь на идущих впереди "Конго" и "Харуне". Несмотря на мешавший русский наводчикам дым, частота залпов восполняла им недостаточную меткость. На флагмане принца Хироясу очередное попадание пришлось в уже раз пораженную возвышенную кормовую башню. 305-мм русский снаряд пробил невезучую башню с правой стороны, выведея из строя орудие. Левое орудие оказалось не задето, механизмы вращения и подачи боеприпасов вскоре были исправлены, людские потери восполнены, и башня продолжила вести огонь одним стволом. Еще одно попадание привело к сильному пожару, охватившему матросские кубрики в носовой части. Удушливый дым дошел даже до центрального поста, где вынуждены были одеть противогазы. Вода, пущенная для тушения, скопилась в коридорах, вызвав ощутимый крен на правый борт, но вскоре была откачена за борт или спущена в трюм. Командующий 2-м флотом всё это время находился на верхнем мостике "Конго", под градом осколков русских снарядов. С мостика вице-адмирал Хироясу имел возможность непосредственно наблюдать развернувшиеся вскоре драматические события.

       

           Первым из них стал взрыв башни на "Харуне". Прямое попадание с "Севастополя" пришлось в крышу передней носовой башни. 305-мм снаряд пробил 3-дюймовую броню и разорвался на орудийном лафете в момент, когда в орудие уже находился снаряд. Новый взрыв вспучил крышу и вырвался наверх огненным столбом, вознесясь выше фок-мачты. Пожар перекинулся через податочную трубу в перегрузочное отделение. К счатью для японцев, они учли опыт сражений мировой войны и отделили погреба боезапаса от подбашенного отделения перегородками с автоматически захлопывавшимися створками. Сразу был отдан приказ о затоплении башенных погребов с отрезанными там расчетами. Для верности затопили и погреба 2-й башни, ситуацию в которой было трудно определить из-за сильного задымления. Поскольку еще раньше прекратила огонь 4-я башня, "Харуна" остался всего с двумя 356-мм орудиями в третьей (возвышенной кормовой) башне.

           Взрыв на "Харуне" угнетающе подействовал на Фушими Хироясу. Адмирал понимал, что только что лишь чудо спасло один из его кораблей. Пожалуй, слабозащищенным линейным крейсерам не следует так долго иметь дело с тяжеловооруженными русскими дредноутами. Пусть дальше с ними воюют сверхлинкоры адмирала Ямая - у них и пушек побольше, и броня потолще. Принц уже готов был отдать приказ об отходе, как внезапно ход сражения вновь решительно изменился в пользу японцев. Над приземистым силуэтом головного русского дредноута взметнулось полотнище яркого света. Через мгновение над линкором поднялась дымная туча в виде огромного черного гриба...

       

           Капитан Михаил Беренс (младший) досадливо морщился, наблюдая падения залпов "Петропавловска". Залпы ложились с сильным рассеянием. По всем правилам русские линкоры давно должны были раздраконить японские быстроходные дредноуты. Ведь английские линейные крейсера, по образцу которых строились японцы, в Ютландском бою очень плохо держали огонь немецких 12-дюймовых орудий. Но вот русские 12-дюймовки не давали такого эффекта. Беренс подозревал, что причина тому - новые снаряды. Орудия "Петропавловска" и других первых русских дредноутов предназначались для стрельбы обычным 305-мм снарядами, такими же, как на прежних броненосцах. Однако уже в разгар постройки на вооружение были приняты более мощные снаряды, тяжелее старых почти на полтораста килограммов.

           От утяжеленных боеприпасов, как оказалось, стволы орудий Обуховского завода быстро расстреливались. На Дальний Восток линкоры вышли с новыми стволами, но по дороге Колчак занимал эскадру учебными стрельбами. Стволы на замену исстрелянных в учениях должны были быть доставлены во Владивосток по железной дороге, но из-за начала войны с Японией магистраль оказалась забита более срочными военными эшелонами. Даже эффектное попадание во второй японский дредноут не очень обрадовало Беренса. Немцы при Ютланде с хода взорвали три английских линейных крейсера, а тут еле-еле выбили одну башню... Но на "Петропавловске" не утихали радостные крики "ура!", будто сражение уже выиграно, и враг полностью уничтожен.