Стихи - Эмиль Верхарн

Перевод Мих. Донского

Из книги «Поэмы и легенды Фландрии и Брабанта»

(1916)

Пирушка гезов

Веселье,Которое дарит нам зелье,Хмельной струейСтекающее в кубок золотой,Легло на лица светом новым.

Все были братьями, все страстно рвались в бой.Веселья ток живойМгновенно проходилПо пылким и слепым, по мудрым и суровым.Но вот один произносилПод звоны чаш такое слово,Как будто факел подносил,И зажигал другого,И все пылали яростью святой.

В те дни сомнение мятежное, глухоеТревожило народ и королей покояЛишало; веры же гранитная стена —Как молнией была расколота она.Так из одной скалы рвались, неутолимоВраждуя, два ключа: щитом латинским РимаСтоял Филипп Второй, князей германских мечМонаха Лютера поклялся оберечь.

За праздничным столом легко текла беседа.Пророчески одни вещали для соседа,Как будто их речам внимала вся земля;Другие, понося Филиппа-короля,Насмешкой вольною его клеймили зверство:Костры дымящие, престолы изуверства,Он воздвигал вокруг престола своего.Христианином ли теперь считать его?Безумья черного он сеятель — не мира,А злая власть его, горящая порфира,Все города, дворы, селенья захлестнет,Чтоб наконец поджечь и самый небосвод.Граф Мансфельд щурился на блеск: в его стаканеОгонь бесчисленных свечейПучками собирали грани.Согласье, думал он, всего сейчас важней:И, властно требуя всеобщего вниманья,Вильгельма прославлял Оранского[36] деянья,И силы тайные, и ум, и дарованья.

Напитки сдабривали острякиНамеками солеными своими,Друг друга ловкостью плутующей рукиДурачили весельчаки.О, яростный восторг, овладевавший ими,О, дерзкий этот смех, когда ониЭгмонта[37] возглашали имя,Победно-грозное в те дни!

Хотелось жить и жить — отважней и полнее.Вино запенилось в кувшинах и ковшах,Что лебединые вытягивали шеи.Мечты неслись вперед на бешеных конях,И кубки стройные с узорными краямиГляделись в зеркала широких гладких блюд,И шелком лоснился и мехом под огнямиИ драгоценными поблескивал перстнямиВесь этот знатный люд.

Но тут,Когда все пламенно мечтали о свободеИ в небо рвались бы, скрывайся в небе враг,Три раза Генрих БредеродеНа золотой поднос обрушил свой кулакИ подал знакТолпе проворных слуг, — а те уже готовы, —И вдруг на пышные покровы,На скатертей шитье, на лоск и пестроту,С кувшинов всю эмаль сбивая на летуИ опрокидывая кубки дорогие,Низверглись миски жестяные,И плошки, и горшки простые,Чтоб расхватали их тотчас же господа.А Бредероде взял убогую котомку,И плошку осушил до дна, и громкоПромолвил — речь его была, как звон клинков,Горда:«Друзья! Они кричат: вы — босяки, вы — гезы!Что ж, будем гезами! У нас, у босяков,В сердцах — огонь, в руках — железоУ босяков!»

И вот из уст в уста метнулось это слово,Как вспышка молнии. И жгуче и суровоКрылатым каждого овеяло огнем:Отвага, и задор, и вызов были в нем.Как знамя и как меч его на подвиг ратныйНести готовился отныне самый знатный,Гордец надменнейший уже пленился им.Оно для недругов — и страх и изумленье.В него вложили гнев и дерзкое глумленьеБезумные сердца, чей пыл неутолим.И были донага бестрепетно раздетыВсе души братские, готовые себяИ все свое отдать, дерзая и любя,Мешая без конца проклятья и обеты.Делили хлеб, и соль, и доброе вино,Но в этих игрищах им становилось ясноПорыв, горячка, бред, — а все же не напрасно,Каких бы будущее ни было полноЕще неведомых сомнений и загадок, —Они его творят. И эта честь данаТому, кто кубок свой кипящий пьет до дна,Хотя и гибельный бывает у винаОсадок.

Перевод Н. Рыковой

Из книги «Высокое пламя»

(1917)

К вечернему путнику

Скажите мне, чей шагИз тысячи шагов, идущих, проходящихПо всем путям, в полях и в чащах, —Скажите мне, чей шагВдруг остановится, в час сумерек сквозящих,В моих дверях?

Я знаю, эти двери скромныИ беден мой убогий дом,Но их заметит пешеход бездомный.

Не входит ли ко мне весь мир — тот, что кругом, —Едва свое окно я широко раскрою,Лучами, сумраком, и ветром, и теплом,Чтоб жить в моей мечте, делить восторг со мною!

Пусть умерла во мне та вера, что велаВ амфитеатр — святых и мучеников Рима:Я в солнце верую, моя святыня — мгла,И ветер в жилы мне вливает мощь незримо!

Скажите мне, чей шагИз тысячи шагов, идущих, проходящихПо всем путям, в полях и в чащах,—Скажите мне, чей шагВдруг остановится, в час сумерек сквозящих,В моих дверях?

Сожму я руки дружески рукамиТого, кто так придетОткуда-то, бездомный пешеход,И пред тенями, под огнями,Звездящими высокий небосвод,Молчать мы будем от волненья,Молчанью веря наугад,Чтоб успокоить двух сердец биенье,У нас в груди стучащих в лад.

Кто будет он, не все равно ли, —Он любит ли всю жизнь, как я,И грудь его упором волиТаким ли дышит, как моя!

Как будет радостно обоим нам в те мигиПо-братски встретиться, и пламенно мечтать,И ждать, что мы найдем, как в нераскрытой книге,В другом — доверчиво и с гордой верой ждать!Друг другу нашу жизнь, всю жизнь мы перескажем,Стремясь к правдивости до глуби, до конца,Ошибки, горечи, тоску — в одно мы свяжем,Стирая между слов слезинки след с лица.

О, радость полная! О, острая отрадаДелиться силами, и мужеством, и всем!И взором уходить во глубь себя затем,Что грузы нежности извлечь оттуда надо!

Двойной восторг в одно сольется так бескрайно(Двух, вдруг изведавших все счастье быть собой),Что оба взнесены мы будем в небо тайны,Где властвует любовь над мировой судьбой.

И вот —Перед окном вдвоем мы,Я и бездомный пешеход;И мы глядим в ночные водоемы,На звездный небосвод,Познав друг друга, в полноте слиянья,И с нами говорит весь мир в своем молчанье.Да, вся вселенная нам исповедь своюПриносит — звездами, лесами, и холмами,И ветром, что летит по зрелому жнивью,Играя по пути то пылью, го цветами.Мы слышим, как журчит в траве невидный ключ,Как ветки серых ив поют над черным прудом;Нам внятен этот гимн: каким-то новым чудомОн полнит наш восторг, задумчив и певуч.

И нам так хорошо все чувствовать согласно,Гореть на пламени единого огня,И будущее в нас горит светло и страстно:В нас брезжит человек из завтрашнего дня!

Скажите ж мне, чей шагИз тысячи шагов, идущих, проходящихПо всем путям, в полях и в чащах, —Скажите мне, чей шагВдруг остановится, в час сумерек сквозящих,В моих дверях?

Перевод В. Брюсова

Из книги «Часы»

(1896–1916)

Светлые часы

Чтоб нам друг друга взглядами любить…

Чтоб нам друг друга взглядами любить,Мы с них должны чужие взгляды смыть,Которые так долго нас пятналиВ дни рабства и печали.

Рассвет, румяный и росистый,Неяркой дымкою лучистойПодернут,Как будто мягких перьев веераИз нитей солнечных и серебра,Туманы разорвав, в саду скользят по дерну.Как чаши голубой воды,Искрятся золотом чудесные пруды,В листве мерцает изумруд крыла,И стряхивает день, нетороплив и точен,С дорог, с оград, с обочинЧуть влажный пепел, где таится мгла.

Перевод Э. Линецкой