Свадьба до знакомства - Софи Пемброк

чтобы я принял его, когда он станет виконтом, но я отказался. Мой наследник не будет нуждаться в собственном доме, я бы хотел, чтобы он был твоим.

Макс изучал содержимое папки.

– Понимаешь, если бы хотел, я бы купил собственный особняк.

Однако Тони предлагал ему принятие. Законность. Семью. Даже если в эти дни она состояла только из него.

Макс закрыл папку.

– Я подумаю об этом.

Тони кивнул и собрался было уходить, но остановился.

– Что бы ты ни решил, я надеюсь, мы сможем оставаться на связи. Недавно я уже потерял одного брата.

– Думаю, мы справимся с этим, – ответил Макс.

Они снова пожали руки, и Тони откланялся, а когда подошел к двери, Макс позвал его обратно.

– Что именно заставило тебя передумать? Я о продаже поместья.

«Отэм».

И не только она. Да, она помогла увидеть то, что ему понравилось в Уишклиффе, представить будущее. Но в его голове это будущее теперь включало ее.

В тот день, когда она уехала, он хотел сразу продать дом, не в состоянии представить, что останется там без нее. Но потом успокоился, начал мыслить более рационально. И понял, что слова, которые он сказал ей, были правдой.

Он боялся брать на себя ответственность за поместье, опасался, что не сможет соответствовать своим предшественникам, отцу и брату. Открытие того, что отец не был настолько благороден и безупречен, как он представлял, помогло Тони преодолеть страх перед несовершенством.

Он боялся, что Уишклифф возьмет больше, чем он сможет дать, и это преждевременно сведет его в могилу, как отца и брата.

Но теперь он понял, что страх – не причина отказываться от того, что по‑настоящему имеет значение.

Отэм ушла, испугавшись, что ее бросят, и работала на опережение. Ему потребовалось много бессонных ночей, чтобы осознать это.

– Я опасался взвалить на себя бремя поместья, деревни и всего, что с этим связано. Думал, что отказаться от жизни, которую я выстроил для себя вдали от Уишклиффа, равносильно принесенной жертве. Но потом вернулся домой. И увидел, что все, что отдавал Уишклиффу, он возвращал мне в десятикратном размере. И я понял, что это не только моя ответственность или долг, как отец говорил Барнаби. Это мой дом и моя честь. Я не хочу отказываться от него.

Он пожал плечами, довольный тем, что нашел ответ, в котором вообще не упоминалась Отэм.

– Может быть, я просто вырос.

Макс медленно кивнул:

– Понимаю. Спасибо. Я скоро дам ответ.

За дверью офиса Тони обнаружил, что Финн флиртует с одной из коллег Макса, и потащил его в паб. За кружкой пива он рассказал о встрече с Максом.

– В целом, я думаю, все прошло так хорошо, как можно было ожидать.

Финн окинул его оценивающим взглядом.

– Итак. Ты решил сохранить поместье. И даже не говорил мне, что планируешь продажу.

– Ты бы рассказал Виктории.

Финн вздрогнул.

– Ты сохранил Уишклифф, нашел брата. Что еще важного собираешься сделать?

Забавно, как мало он думал о самых важных решениях. Например, жениться на Отэм в Вегасе.

Он не покинул Уишклифф. Установил связь с Максом.

– Я собираюсь вернуть жену, – заявил Тони.

Лас‑Вегас был почти таким же, каким она его оставила.

Солнце палило по‑прежнему, несмотря на конец года. Джемперы, которые она купила в Англии, были немедленно отправлены в дальний конец гардероба. Гарри не помнил причину ее увольнения, и она вернулась на прежнюю работу.

Ее кровать в их с Синди общей комнате все еще пустовала. Отэм бросила на нее чемодан и села рядом, удивляясь, почему не чувствует себя как дома.

Нет, не удивляясь, а точно зная почему. Здесь не было Тони. Зато она выплакалась. Всю дорогу от Уишклиффа до аэропорта. И не собиралась больше тратить на это время. Она двигалась дальше. Проверив счет, данный Тони при подписании контракта, она нашла там все деньги, которые он ей пообещал, хотя она не пробыла там и трех месяцев. Видимо, он тоже был готов забыть всю эту историю с браком.

Нужно разобраться с разводом. Но не сразу. Сначала просто пережить день. Отэм не думала о последних словах Тони о ней и насколько он был прав. Однако ночью эти слова не выходили у нее из головы.

Даже во время рабочих смен Отэм не могла полностью освободиться от воспоминаний о Тони. Она обслуживала столик и думала, что видела его мельком в баре. Или проходила мимо места, где они встретились. Это очень отвлекало. Зато время обеда было худшим. Казалось, она забыла, как правильно обедать, не садясь напротив него, заставляя его смеяться, когда она рассказывала ему о своем дне.

– Ты опять замечталась, – заметила Синди однажды вечером, когда они проходили мимо бара.

На этот раз ночь выдалась тихой, а это означало, что у Отэм слишком много времени для размышлений.

– Я не мечтаю, – солгала она.

Синди закатила глаза и драматично вздохнула.

– Ты – хрестоматийный лунатик. Не понимаю, почему ты не сядешь на самолет до Англии. А что, попросишь прощения и будешь жить долго и счастливо. Я имею в виду то, почему он послал деньги. Он ждет твоего возвращения.

– Не думаю. Почти уверена, что это прощальные деньги.

Он дал ей свободу уйти, хотя и хотел не этого. Она это знала. Обвинила его в попытке привязать ее, хотя на самом деле он поступил наоборот. Она не представляла, что и подумать.

Синди покачала головой:

– Ты действительно не понимаешь? Он не хотел, чтобы ты ушла. И если ты несчастна без него, то как думаешь, что чувствует он?

– Не имеет значения.

Отэм отодвинулась от стойки, взяла салфетку и поднос, чтобы убрать со стола, да просто чем‑то заняться.

– Я решила вернуться по веским причинам и придерживаюсь их.

– Потому, что хотела свободы, найти свое счастье, верно? Ты когда‑нибудь думала, что твое счастье осталось там? В каком‑нибудь особняке в Англии с принцем, или кто он там.

– Виконт, – рассеянно поправила Отэм.

Он был всем, чего она никогда не хотела. Брак, ответственность, уверенность. Традиция, а не спонтанность. Он бы мог сказать, что хочет уехать из Уишклиффа, продать его и продолжить путешествовать по миру, но она видела правду в его глазах всякий раз, когда ходила с ним по земле.

Он принадлежит этому месту. Какое‑то время и она принадлежала, но это время прошло. Не так ли? Она ушла, потому что испугалась. Собственных чувств и опасения того, что все это ненадолго. Но от этого стало только хуже. Она даже не рассматривала новые возможности и приключения,