Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии - Джеффри Кейн

Брюс Бадоул из Университета Северного Техаса. Спонсором конференции, по информации The New York Times, была американская компания Thermo Fisher Scientific, производившая и продававшая в Синьцзян оборудование для секвенирования ДНК.

Корпорация Thermo Fisher была заметной силой в мировой науке и образовалась в результате слияния компаний Thermo Electron и Fisher Scientific. На 2018 год в компании работало 70 тысяч сотрудников, чистая выручка составила 24 млрд долларов, а чистая прибыль – 3 млрд долларов.

А еще компанию связывало долгое сотрудничество с Китаем, обеспечившее ей 10% от всех доходов в 2017 году.

Министерство общественной безопасности Китая указало в патентной заявке, что использовало оборудование Thermo Fisher для составления генетической карты своего населения. Кроме того, The New York Times сообщала, что Thermo Fisher напрямую продавала оборудование властям Синьцзяна. В закупочной документации отражено, что как минимум некоторая часть оборудования предназначалась для использования полицией.

В июне и августе 2017 года Human Rights Watch направила в компанию письма с просьбой прокомментировать эти сведения. Руководитель отдела глобальных корпоративных коммуникаций Карен Кирквуд ответила следующее: «Thermo Fisher Scientific не раскрывает информацию о наших клиентах или их приобретениях. Учитывая глобальный характер нашей деятельности, мы не имеем возможности отслеживать использование или применение всех производимых нами продуктов».

Однако китайские государственные СМИ пестрели цитатами руководителей Thermo Fisher, с энтузиазмом восхваляющих возможности развития бизнеса в Китае:

«Мы воодушевлены речью президента Си Цзиньпина… и крайне благодарны китайскому правительству за поддержку либерализации и открытости в мировой торговле, – цитирует Тони Аччарито, президента Thermo Fisher Scientific China, государственная газета China Daily в ноябре 2018 года. – Мы также рады услышать, что президент Си преисполнен исключительного оптимизма в отношении экономического развития Китая».

Мунстеръелм вспоминал эту историю со смесью неприязни и раздражения. «Он [Кидд] выглядит отнюдь не лучшим образом, – говорил он мне. – Но Кидд на пенсии и очень богат, поэтому я не думаю, что кто-то сможет его достать».

Майсем и другие уйгуры пребывали в ужасе от беспечного отношения Америки к зловещему социальному эксперименту, который проводился над их собратьями в Китае.

Глава 12

Всевидящее око

Практика показала, что стратегия партии по управлению Синьцзяном в новую эпоху совершенно верна.

Си Цзиньпин

Майсем рассказала мне, что через несколько дней после процедуры забора ДНК на пороге ее дома вновь возникла госпожа Гер.

«Районный отдел полиции заметил подозрительную активность», – заявила она.

«Что вы имеете в виду под „подозрительной“?» – огрызнулась Майсем. – Вы же знаете, что я простая студентка».

«Мне больше нечего тебе сказать. Ты должна явиться в отделение полиции».

В отделении ситуация не прояснилась. Майсем сидела за столом с чинушей из службы безопасности, пока тот перебирал бумаги и просматривал ее медицинские данные и биографию на экране своего компьютера.

«Вы были за границей, – произнес сотрудник. – Учились. Что именно изучаете?»

«Общественные науки».

Майсем попросили заполнить анкету: «Там спрашивалось о моих религиозных привычках, путешествиях, о том, когда и как я получила паспорт, посещала ли какие-нибудь из двадцати шести стран из списка».

«Еще одна попытка влезть в мою жизнь», – подумала Майсем.

Сотрудник службы безопасности сообщил Майсем, что ее отправят «на занятия по основам гражданственности. Вы должны приходить туда два раза в неделю. Если будете пропускать занятия, придется к вам наведаться. Просто поймите, что если вы сосредоточитесь и станете усердно учиться, у вас все будет хорошо, и тогда вы сможете вернуться в Турцию в ваш университет».

«Я уже в магистратуре, – резко ответила Майсем. – Зачем вообще кому-то нужны какие-то дурацкие курсы пропаганды?»

Но выбора у нее опять не было. Каждую пятницу Майсем отмечалась на занятиях по основам гражданственности, проходивших в правительственном здании неподалеку. Каждая классная комната была оборудована четырьмя камерами – по одной в каждом углу.

«Любим партию! Президент Си Цзиньпин – наш великий председатель!» – заставляли ее писать в тетради снова и снова.

«Каковы три порока Синьцзяна?» – спрашивал преподаватель.

«Терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм!» – хором отвечали студенты.

Каждый понедельник полиция по три часа общалась с ней на идеологические темы.

«Почему вы решили поехать на Ближний Восток?» – интересовался дознаватель. Обычно за столом в кабинете сидели трое полицейских. Они задавали вопросы и заносили ее ответы в компьютер. «Я получаю степень магистра, – объясняла она. – Это для моего образования».

«Образование, понятно, – отвечал дознаватель. – Какое образование хотите получить?»

«Просто социальные науки».

«И что вы будете делать с социальными науками? Какие сепаратистские взгляды вынашиваете?»

«Люди, которые вас знают, утверждают, что вы любите читать книги, – подключался другой допрашивающий. – Читаете с раннего детства. Зачем такой девушке, как вы, читать столько книг?»

Допросы и занятия продолжались неделя за неделей. Следователи постоянно задавали одни и те же вопросы, меняя лишь формулировки, пока Майсем окончательно не изнемогла от всех этих психологических уловок.

«Я же вам сказала, что я студентка».

«С какими экстремистами вы контактировали на Ближнем Востоке?»

«Ни с какими!»

Но, как позже узнала Майсем, на допросах и занятиях полиция просто собирала как можно больше информации о ней, чтобы в будущем предсказывать ее поведение. Она, а также десятки других уйгуров рассказывали одну и ту же историю.

«Медицинские осмотры, допросы, посещения госпожи Гер – власти собирали как можно больше данных для своих систем искусственного интеллекта. Затем программное обеспечение могло предсказать, кто якобы собирается совершить преступление», – объяснила Майсем.

Предиктивный полицейский контроль осуществлялся в рамках новой программы под названием «Интегрированная платформа совместных операций» (англ. Integrated Joint Operations Platform, IJOP). О ней стало известно из постановлений о государственных закупках – с августа 2016 года их размещало в интернете Министерство общественной безопасности Синьцзяна.

Из онлайн-постановлений о госзакупках, а также сведений, полученных от Human Rights Watch, мне удалось выяснить, «что IJOP собирает информацию из множества источников, или машинных „датчиков“. Один источник – камеры видеонаблюдения; в некоторые из них встроены функции распознавания лиц или инфракрасного излучения (что наделяет их „ночным видением“). Многие камеры установлены в местах, которые полиция считает наиболее важными: развлекательные заведения, супермаркеты, школы и дома, где живут религиозные деятели. Другой источник – „вайфай-снифферы“, собирающие уникальные идентификационные адреса компьютеров, смартфонов и других сетевых устройств. Кроме того, система IJOP получает такую информацию, как номера автомобилей и удостоверений личности граждан с бесчисленных контрольно-пропускных пунктов региона, а также из „систем управления посетителями“ в населенных пунктах с контролируемым доступом… Автомобильные пункты пропуска передают информацию в IJOP и „в режиме реального времени получают предупредительные оповещения“, чтобы „определить цели… для проверок и контроля“».

Согласно официальным отчетам, вдобавок к этому IJOP опирается на такую информацию о гражданине, как обладание транспортными средствами, состояние здоровья, состав семьи, банковская и юридическая истории. Сотрудники полиции и местные чиновники также обязаны предоставлять в IJOP информацию о любой деятельности, показавшейся им «необычной» или же «имеющей отношение к общественной стабильности», если заметят что-то подозрительное во время обхода домов и работы с населением. Один из респондентов рассказывал Human Rights Watch, что, например, в IJOP передавалась информация о людях, которые владеют большим количеством книг, если этому не давалось объяснения (например, работа учителем).

Используя искусственный интеллект, IJOP начал «подталкивать» подозреваемых или потенциальных преступников к дополнительным проверкам со стороны полиции и государственных органов. От полиции требовалось принять меры сразу же после получения оповещения. Иногда сотруднику приходилось в тот же день нанести подозреваемому личный визит, посадить его под домашний арест или ограничить передвижение в пределах определенного периметра. Иногда это означало полноценное задержание или арест.

Одна из систем отслеживала покупку удобрений, которые можно было использовать для изготовления взрывчатки.

«Если человек обычно покупает всего пять килограммов химических удобрений, а потом вдруг начинает покупать по 15 килограммов, мы отправляем патруль и проверяем, как он их использует», – рассказал китайским СМИ сотрудник исследовательской службы полиции.

Когда летом 2016 года Майсем предписали пройти курс по основам гражданственности, именно система безопасности предположила,