Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии - Джеффри Кейн

на внешней стороне входной двери: это служило подтверждением, что она проверила дом и не выявила никаких проблем. Затем госпожа Гер переходила к соседней двери и далее, пока не проверяла все десять семей и не отчитывалась об этом местным властям. С 2014 по 2018 год правительство направило в Синьцзян 200 тысяч партийных работников, таких как госпожа Гер, чтобы следить за населением и распространять политическую пропаганду.

«Это была действительно эффективная система надзора за жителями, – говорила Майсем. – Соглядатаем был каждый. Если вы заметили что-то необычное и не доложили об этом госпоже Гер, а ваш сосед это сделал, правительство сочтет вас неблагонадежным. К вам начнут относиться с подозрением».

Система наблюдения за районом помогала властям собирать данные о каждом жителе. Вскоре они могли отнести каждого человека к одной из трех категорий социального рейтинга: «благонадежный», «средний уровень» и «неблагонадежный». Люди, попавшие в последнюю категорию, могли быть задержаны полицией или столкнуться с трудностями при поиске работы и поступлении в университет.

[ ]

Несколько дней спустя бдительная госпожа Гер вновь постучалась в дом семьи Майсем и объяснила, что государство требует от них установить камеру в гостиной.

«Прошу прощения за причиненные неудобства, – вежливо сказала госпожа Гер, – но это решение находится за пределами моей компетенции. Я получила уведомление от районной полиции, что в вашем доме может происходить что-то подозрительное».

Госпожа Гер передала Майсем листок бумаги, в котором объяснялось, как установить камеру видеонаблюдения при содействии властей. Они отлично понимали, в чем причина вторжения в их личную жизнь: Майсем училась за границей, да еще и в мусульманской стране, поэтому вызывала «подозрения». В 2015 году власти внесли Турцию в официальный список «26 стран, требующих особого внимания», в который также попали Афганистан, Сирия и Ирак.

«Я боялась, что больше не заслуживаю доверия, что правительство меня в чем-то подозревает, – вспоминала Майсем. – Они знали, что я езжу в Турцию и обратно. Конечно, меня больше не считали благонадежной».

Интуиция не обманула ее. Госпожа Гер подтвердила, что Майсем не соответствует государственным критериям «благонадежности» и должна доказать, что ей можно доверять, установив камеру. «У нас не было выбора, – рассказывала Майсем. – Что нам оставалось делать: оказать сопротивление властям и попасть под арест? Вокруг все следили, доносили друг на друга, никому нельзя было доверять. Мы отправились в местные магазины электроники, чтобы найти подходящую камеру».

Оказалось, что во многих магазинах камер не было в наличии – весь товар скупала полиция. Найти подходящую камеру было нелегко, но в конце концов семье Майсем это удалось.

Пришедший техник установил камеру в прозрачный пластиковый футляр, встроенный в стену, чтобы домочадцы не могли взаимодействовать с ней или попытаться ее отключить. Камера просматривала как гостиную, так и бóльшую часть остальной квартиры. Звук она тоже записывала.

«Для нас с мамой это было катастрофой, – говорила Майсем. – Дом всегда был местом, где мы могли делать все, что хотели. Личное пространство, место уединения. Я могла читать, говорить и высказывать там свои мысли».

Майсем и ее мать продолжали пользоваться гостиной. Но они больше не осмеливались раскладывать там свои привычные книги или вести откровенные беседы о литературе или событиях в мире: «Мы сидели там, как бедные родственники, потягивая чай, изо всех сил стараясь не произнести ничего сомнительного».

Для Майсем отсутствие разговоров было невыносимо. Ее изобретательный и яркий ум, полный слов и идей, начал увядать словно цветок, лишенный влаги: «Я не могла дождаться, когда снова уеду из Китая».

Она сопротивлялась желанию позвонить или написать своему парню, Арману, ведь за звонок на турецкий номер правительство могло еще сильнее к ней прицепиться.

Через месяц госпожа Гер появилась у ее двери с очередным уведомлением от властей: Майсем и ее семья должны были явиться в местное отделение полиции для «проверки». Так называемая проверка была обязательной для всех членов семьи, поскольку все их домохозяйство целиком было признано подозрительным.

Позже власти назовут это программой «Медосмотр для каждого». «Пройдете медосмотр, у вас возьмут кровь, зафиксируют ваш голос и лицо, возьмут образец ДНК. Это для безопасности общества. Полиции нужна база данных ДНК каждого гражданина. Если вы хотите продолжать путешествовать за границу, это обязательное условие. В противном случае вы не сможете получить новый паспорт».

Когда Майсем пришла в отделение полиции, в комнате ожидания царила суматоха: там скопилось несколько десятков человек. Младенцы плакали, а их матери нервничали. Медосмотр проводили полицейские, а отнюдь не медицинские работники.

После долгого ожидания прозвучало имя Майсем. Полицейский провел ее в смотровую, забитую «пациентами». Не было ни малейших попыток соблюсти врачебную тайну.

Сначала измерили ее рост и вес, проверили зрение. Затем у Майсем поинтересовались, согласна ли она на проведение забора крови (впрочем, отказаться она не могла).

Майсем знала, что выбора у нее нет. Она знала, что образцы ее ДНК передадут в полицию для внесения в какую-то биометрическую базу данных, хотя публично об этом еще не объявляли.

Полицейские при помощи медработника безуспешно попытались найти на руке Майсем вену. В итоге ее укололи в палец и наполнили кровью маленькую медицинскую пробирку. Оборудование для забора образцов ДНК предоставила американская медицинская технологическая компания Thermo Fisher Scientific, которая напрямую продавала его в Синьцзян.

Затем полицейский отвел Майсем в другую комнату, где ее подвергли еще ряду процедур. Сначала ее попросили встать перед камерой и продемонстрировать разные выражения лица, чтобы запечатлеть их для полицейской базы данных: улыбнуться, нахмуриться, повернуть голову влево, а затем вправо для фото в профиль, а также принять еще восемь других поз. Затем, чтобы напоследок записать ее голос, Майсем попросили прочитать вслух текст на тему «национальной безопасности».

«Три порока – это терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм», – послушно продекламировала Майсем. Теперь у полиции были ее голосовые отпечатки.

Майсем наблюдала за тем, как полицейские брали кровь из голов и ног младенцев. Примерно через десять минут ее тестирование закончилось, и она принялась ждать членов своей семьи. Затем все вместе они пошли домой, измученные, испуганные, но при этом не имеющие возможности открыто говорить о произошедшем, так как из гостиной за ними наблюдала камера.

Позже выяснилось, что Майсем, как подозрительная личность, одной из первых была направлена на принудительную процедуру забора ДНК в рамках медицинской кампании. В сентябре того же года правительство начало проводить массовые медицинские осмотры, доведя общее число обследованных до 36 млн человек, как сообщило государственное информационное агентство «Синьхуа». На тот момент кампания ограничивалась Синьцзяном.

По информации Human Rights Watch за сбор биометрических данных отвечал Комитет по системе регистрации настоящего имени, управлению и обслуживанию населения – таинственный государственный орган, подчиняющийся полиции. По официальным заявлениям властей, программа «Медосмотр для каждого» была призвана помочь им в «принятии научно обоснованных решений» в сфере борьбы с нищетой, достижении «социальной стабильности», а также в управленческой деятельности. Они заявляли, что проект позволит повысить качество и эффективность медицинского обслуживания, выявит наиболее проблемные заболевания и создаст медицинскую базу данных всех жителей Синьцзяна.

Согласно правительственному онлайн-документу, обнаруженному Human Rights Watch, от чиновников требовалось «обеспечить сбор [информации] о каждом домохозяйстве в каждой деревне, о каждом жителе в каждом домохозяйстве, о каждом предмете каждого жителя».

По указанию правительства данные о группе крови всех обследованных отправляли в полицию. «ДНК-карты будут направлены в районные полицейские управления для профилирования», – говорится в одном из постановлений, найденных в интернете Human Rights Watch. Вся информация сохранялась и привязывалась к номеру удостоверения личности каждого гражданина, чтобы при необходимости власти могли легко ее найти.

Мне удалось обнаружить постановления правительства и тендерную документацию, позже удаленные из сети, которые объясняли механизм работы программы «Медосмотр для каждого».

«Районный комитет по делам здравоохранения и планового деторождения организует работу местных подразделений медицинских служб по сбору данных о группе крови и ДНК-карт в рамках обязательного медицинского обследования граждан, – сказано в одном из документов с сайта регионального