Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

тявкая.

— Это песик, что же еще? — едко отозвалась Иокаста. Она поднялась из кресла, хмурясь по направлению шума. — Тихо, Самсон.

— Самсон? О, ну конечно. Шерсть. — Не в силах сдержать улыбки, Джейми присел на корточки и вытянул сжатый кулак в сторону пса. Сменив лай на низкое рычание, собака с подозрением вытянула нос в сторону его костяшек.

— А где же Далила? — спросила я, заходя в комнату за Джейми.

— О, и ты тоже приехала, Клэр! — Иокаста, улыбнувшись, повернула лицо в мою сторону. — Редкая удача принимать у себя вас обоих. Брианна с мальчиком, случайно, не с вами? Нет, я бы их услышала. — Отбросив этот вариант, она снова опустилась в кресло и махнула в сторону камина. — Далила, ленивое создание, спит у огня — я слышу, как она храпит.

Далила оказалась крупным белым псом неопределенной породы с избытком шкуры — она дремала на спине, кожа лежала складками вокруг ее расслабленной тушки, а лапы были скрещены на пестром животе. Услышав свое имя, она коротко фыркнула, приоткрыла один глаз и снова закрыла его.

— Вижу, тут кое-что изменилось с тех пор, как я был у вас в последний раз, — заметил Джейми, поднимаясь на ноги. — Где Дункан? И Улисс?

— Уехали. Ищут Федру.

Иокаста заметно похудела, высокие скулы Маккензи резче выступали на ее лице, а кожа казалась тонкой и помятой, как бумага.

— Ищут ее? — Джейми бросил на нее острый взгляд. — Что случилось с девчушкой?

— Сбежала. — Иокаста говорила со своим обычным самообладанием, но голос звучал безжизненно.

— Сбежала? Но… Ты уверена?

Корзинка для рукоделия стояла опрокинутая, содержимое рассыпано по полу. Я присела на колени и начала приводить ее в порядок, подбирая разбросанные клубки и случайные нитки.

— Она исчезла, — сказала Иокаста довольно едко. — Либо сбежала, либо кто-то ее похитил. И я не знаю, у кого могло хватить изобретательности и наглости, чтобы выкрасть ее из моего дома так, чтобы никто не заметил.

Мы с Джейми переглянулись, и он, нахмурившись, покачал головой. Иокаста теребила между пальцами складку на юбке; этот участок ткани выглядел потрепанным — очевидно, она делала это постоянно. Джейми тоже заметил следы на юбке.

— Когда она исчезла, тетушка? — тихо спросил он.

— Четыре недели назад. Дункан и Улисс отсутствуют уже две.

Это более-менее сходилось с прибытием записки. Вычислить, за какое время до исчезновения письмо было написано, мы, разумеется, не могли, особенно с учетом издержек в доставке.

— Я вижу, Дункан позаботился о том, чтобы у тебя была компания, — заметил Джейми. Самсон оставил роль сторожевого пса и теперь усердно обнюхивал ботинки Джейми. Далила со сладостным стоном перекатилась на бок и открыла оба блестящих карих глаза, оглядев меня с абсолютной безмятежностью во взоре.

— О, ай, так и есть. — Иокаста неохотно наклонилась в кресле, нащупала собачью голову и потрепала длинные висячие уши Далилы. — Хотя Дункан завел их для моей безопасности, по крайней мере, так он сказал.

— Разумная предосторожность, — мягко отозвался Джейми.

Так и было: мы больше ничего не слышали о Стивене Боннете, Иокаста больше не слышала голос мужчины в маске, но в отсутствие твердого опровержения в виде трупа кто-то из этих двоих мог возникнуть в любой момент.

— Почему девочка могла сбежать, тетя? — спросил Джейми. Его тон был мягким, но настойчивым.

Иокаста покачала головой, плотно сжав губы.

— Понятия не имею, племянник.

— Ничего не случалось в последнее время? Ничего необычного? — настаивал он.

— Думаешь, я бы сразу не рассказала? — резко спросила она. — Нет. Я проснулась поздно однажды утром и не услышала ее. Рядом с кроватью не было чая, огонь в камине догорел — я чувствовала запах остывшей золы. Я позвала ее, но она не ответила. Она сбежала, исчезла, не оставив никаких следов. — Она склонила голову в его сторону с мрачным выражением, в котором читалось нечто вроде «теперь ты все услышал?».

Я приподняла одну бровь, глядя на Джейми, и коснулась кармана у талии, в котором лежала записка. Должны ли мы ей рассказать?

Он кивнул и вытащил бумагу из моего кармана, разворачивая ее на ручке кресла и одновременно объясняя ситуацию тетке.

Выражение недовольства на лице Иокасты сменилось крайней озадаченностью.

— Зачем ей могло понадобиться писать тебе, a nighean? — спросила она, поворачиваясь ко мне.

— Я не знаю. Может, она была беременна? — предположила я. — Или, может, заразилась чем-то? — Я не хотела открыто предполагать сифилис, но такая вероятность была. Если Манфред заразил миссис Сильви, а она, в свою очередь, передала инфекцию клиентам в Кросс-Крике, которые затем приезжали в Риверан… Но это значит, что у Федры могли быть отношения с белым мужчиной. А это нечто такое, что рабыня будет скрывать всеми возможными способами.

Иокаста, будучи женщиной неглупой, стремительно приходила к схожим выводам, и ее мысли шли теми же путями, что и мои.

— Ребенок не стал бы проблемой, — сказала она, махая рукой. — Если у нее был любовник… ай, — сказала она задумчиво. — Но зачем тогда посылать за тобой?

Джейми начал нервничать, выведенный из равновесия нашими беспочвенными спекуляциями.

— Может, она думала, что можешь ее продать, тетя, если бы ты обо всем узнала?

— Продать ее?

Иокаста неожиданно рассмеялась. Но это был не обычный ее смех, не звук искреннего веселья; этот смех был шокирующим — громким и грубым, почти зловещим в своей внезапности. Это был смех ее брата Дугала, и кровь моментально застыла у меня в жилах. Я посмотрела на Джейми и увидела, что он смотрит на нее с потемневшим лицом. Значит, он тоже услышал это недоброе эхо из прошлого.

Казалось, она не могла остановиться. Ее руки вцепились в резные ручки кресла, и она наклонилась вперед с покрасневшим лицом, хватая ртом воздух между зловещими всхлипами. Далила перекатилась на живот и издала низкое встревоженное «вуф», тревожно оглядываясь вокруг, не способная найти источник беспокойства, но уверенная, что что-то пошло не так. Самсон попятился, забравшись под кресло, и низко зарычал.

Джейми вытянул руку и взял ее за плечо — и в этом жесте не было деликатности.

— Успокойся, тетя, — сказал он. — Ты пугаешь своих питомцев.

Иокаста резко замолчала. Было слышно только тихое шуршание ее прерывистого дыхания, которое было немногим лучше ее смеха. Она неподвижно сидела в кресле с жестко выпрямленной спиной, положив руки на подлокотники кресла, кровь постепенно отливала от ее лица. Глаза Иокасты стали темными и блестящими и как будто сфокусированными на чем-то, что могла видеть она одна.

— Продать ее, — пробормотала она, и ее рот странно изогнулся, как будто смех снова готов был вырваться из нее. Но вместо