Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Веды, брахманизм, а заодно и санскрит в страну, которую сейчас называют Индией, были привнесены извне. Они появились не в самой Индии.

Были времена, когда древнее население Запада нынешней Индии населяло многие страны Азии, имеющие теперь другими названиями. Даже в сравнительно позднюю эпоху Александра Македонского различали Верхнюю, Нижнюю и Западную Индии; а древние классики именовали Индией Персию и Иран, и страны, которые теперь называют Тибет, Монголия и Великая Татария, тоже считались частью Индии. Таким образом, когда мы говорим, что цивилизация пришла в мир из Индии, что Индия – это Альма Матер всех цивилизаций, культур и наук всех остальных наций (включая Вавилонию и, может быть, даже Египет), мы имеем в виду древнюю, доисторическую Индию, Индию времен, когда великая Гоби была морем, а исчезнувшая Атлантида – частью неразделившегося еще континента, начинавшегося у Гималаев и спускавшегося к Южной Индии, Цейлону, Яве и далекой Тасмании.

III

Для подтверждения этих спорных мнений (о том, были ли адепты Тибета знакомы с «эзотерической доктриной населения священного Острова») нужно внимательно изучить священные и исторические записи китайцев – народа, история которого начинается почти 4600 лет назад (2697 г. до н. э.). Народ, отличающийся такой тщательностью, создавший, знавший и использовавший некоторые из величайших «изобретений» современной Европы (компас, порох, фарфор, бумага, книгопечатание и т. д.) за тысячи лет до их нового «открытия» европейцами – такой народ должен был оставить летописи, достойные доверия.

От Лао-цзы до Хиуен-Тсанга китайская литература полна упоминаний и ссылок на этот Остров и на мудрость гималайских адептов. В книге преподобного Самуэля Била «Ряд буддистских рукописей, в переводе с китайского» есть глава «О Тянь-Тайской школе буддизма», которую следует внимательно прочитать нашим оппонентам. При переводе правил этой самой известной и священной школы и секты в Китае, основанной Чин-че-чаем, прозванным Мудрым, в 575 г. н. э., европейский переводчик ставит знак вопроса у предложения: «То, что касается единого одеяния (бесшовного), носимого Великими Учителями Снежных Гор, школы Химавата» – и ничего другого ему не оставалось делать. В записях «Всеобщего описания Индии» нет данных о школе Химавата, или нашего Гималайского братства. Далее мистер Бил переводит правила относительно «великих профессоров высшего ордена, живущих в горах, вдали от человека», араньяков – отшельников.

Так, если отдать должное традициям и безотносительно исторических записей, сохранившихся в Китае, и тибетских Священных Книг, легенда об этом Острове жива до наших дней среди народностей Тибета. Светлого Острова больше нет, но страна, на месте которой он когда-то процветал, осталась, и его расположение хорошо известно некоторым «великим учителям снежных гор», несмотря на возможные изменения топографии вследствие ужасного катаклизма. Есть поверье, что через каждые семь лет эти учителя собираются в Шам-ба-ле, «счастливой стране». По общему верованию, она находится на северо-западе Тибета. Некоторые полагают, что она расположена в неисследованных центральных областях, недоступных даже для бесстрашных кочевников; другие считают, что она лежит между грядой гор Гандишри и северной частью пустыни Гоби (с юга и севера) и наиболее населенными районами Хундуза и Кашмира, областью Гья-Фелинг (Британская Индия) и Китаем (с запада и востока) – достаточно большое пространство для поисков любопытствующих. Другие же считают, что страна эта находится между горами Намур Нур и Куень-Лунь. Но все твердо верят в Шамбалу и говорят о ней как о плодородной волшебной стране, бывшей когда-то островом, а теперь представляющей собой оазис несравненной красоты, место встреч наследовавших эзотерическую мудрость богоподобных обитателей легендарного Острова.

В связи с древней легендой об Азиатском море и континенте Атлантида имеет смысл вспомнить о том, что известно всем современным геологам, – что на склонах Гималаев можно найти геологические доказательства того, что породы этих громадных пиков были когда-то частью океанского дна.

IV

Мы уже отмечали, что, по нашему мнению, вся разница между буддистской и ведантистской философиями заключается в том, что первая представляет своего рода рационалистический ведантизм, а последнюю можно рассматривать как трансцендентный буддизм. Если в эзотеризме ариев термин «дживатма» применяется в отношении седьмого принципа, чистого бессознательного духа, духа per se, – это потому, что в веданте постулируются три типа существования: 1) парамартхика – истинное, единственно реальное; 2) вьявахарика – практическое; и 3) пратибхашика – кажущееся, или иллюзорное – и первый тип Жизни, или Джива, представляется как единственный истинно существующий. Брахма, Единое Эго – единственный представитель этой Жизни во вселенной, так как это мировая жизнь, в то время как две другие – лишь ее «объективные проявления», порожденные и созданные невежеством, чистые иллюзии, предложенные нам нашими слепыми чувствами. Буддисты, наоборот, отрицают как субъективную, так и объективную реальность, даже относительно существования Одного «Я». Будда заявляет, что нет ни Создателя, ни Абсолютного Существа. Буддистский рационализм всегда был начеку относительно непреодолимой трудности допущения одного абсолютного сознания; по словам Флинта, «где только есть сознание, есть зависимость, а где только есть зависимость, есть двойственность». Единая Жизнь либо абсолютна и необусловленна (мукта) и не может зависеть ни от чего и ни от кого; либо она связана и обусловлена (баддха), и тогда ее нельзя назвать Абсолютной. Более того, ограничения такого рода обусловливают существование другого божества, столь же могущественного, для объяснения зла в этом мире. Следовательно, тайная космогоническая доктрина архатов признает одно-единственное абсолютное, неразрешимое, вечное и несозданное Бессознательное (это перевод названия) – стихию (используем это слово за отсутствием другого, более подходящего), абсолютно независящую от чего бы то ни было во Вселенной; всегда присутствующее и вездесущее; Присутствие, которое всегда было, есть и будет независимо от того, есть или нет Бог или боги, существует или нет Вселенная; существующее в течение бесконечных циклов махаюг, во время пралай и в периоды манвантар; и это есть Космос, поле действия Вечных Сил и Законов природы, основа (как правильно называет ее наш корреспондент), на которой происходят бесконечные (постоянные) взаимосоотношения акаши и пракрити, направляемые бессознательными регулярными пульсациями шакти – дыхания или силы сознательного божества, как сказали бы теисты, или вечной энергии вечного бессознательного Закона, как сказали бы буддисты. Таким образом, Космос, или Фан Бар-нанг (Маха Шуньята), или, по Лао-цзы, «Пустота» есть природа буддистского Абсолюта (cм. «Хвалу Бездне» Конфуция). Так, архаты никогда не смогут употребить слово «джива» в отношении седьмого принципа, так как только через его взаимодействие или контакт с материей (веществом) фохата (активной энергии буддистов) может развиться активная сознательная жизнь; и на вопрос: «Как может из бессознательного появиться сознательное?» – ответим: «Обладало ли самостоятельным сознанием семя, зачавшее Бэкона или Ньютона?»

Повсеместное распространение идеи посмертного существования души

Перевод – К. Леонов

В какую эпоху пробуждающийся интеллект человека впервые признал идею будущей жизни – это никому не известно. Но мы знаем, что с самого начала ее корни уходили так глубоко и столь тесно переплетались с человеческими инстинктами, что эта вера прошла через все поколения и включена в сознание любой нации и любого племени, цивилизованного, полуцивилизованного или дикого. Над ней размышляли величайшие умы; и самые грубые дикари, хотя они и не имели имени для божества, все же верили в существование духов и поклонялись им. Если в христианских странах, таких как Россия, Валахия, Болгария и Греция, православная церковь предписывает, чтобы в дни всех святых на могилы клались приношения в виде риса и напитков; и в «языческой» Индии делаются эти умилостивительные подарки из риса для усопших, то сходным образом и бедный дикарь из Новой Каледонии приносит свою жертвенную пищу черепам своих любимых умерших.

В соответствии с Гербертом Спенсером, почитание душ и останков должно быть приписано «примитивной идее о том, что любое свойство, характеризующее какое-либо скопление, содержится во всех его частях… Душа, присутствующая в полностью сохраненном теле мертвого человека, наличествует также в отдельных частях его тела. Отсюда вера в останки». Это определение, хотя и приложимо по своей логике и к цивилизованному римско-католическому фанатику, поклоняющемуся украшенным золотом и драгоценностями мощам, и к идолопоклоннику с его пыльными, ветхими черепами, однако, первый, вероятно, стал бы отрицать это, говоря, что он не верит в то, что душа присутствует в целом трупе, скелете или отдельных костях, и, строго говоря, он не поклоняется им. Он лишь уважает мощи как нечто, что, принадлежа тому, кого он считает святым, приобрело благодаря контакту с ним какое-то чудесное свойство. Поэтому определение м-ра Спенсера не кажется всеохватывающим. Профессор Макс Мюллер, в своей «Науке религии», также, показав нам при помощи многочисленных процитированных примеров, что человеческий разум с самого начала имел «смутную надежду на будущую жизнь», не в большей мере, чем Герберт Спенсер, объясняет, откуда и каким образом исходно возникла такая надежда. Он лишь просто указывает на врожденное свойство нецивилизованных народов превращать силы природы в богов и демонов. Он заканчивает свою лекцию о туранских легендах и универсальности верований в призраков и духов простым замечанием о том, что поклонение духам умерших – это наиболее широко распространенная во всем мире форма суеверия.