Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

Даша

Губы слегка покалывают, и я невольно приоткрываю веки. Моргаю пару раз, сплю что ли еще. Наверное, да. Потому что в реальности Илья Царев не может оказаться настолько близко. До безумия близко. Его дыхание обижает кожу, и губы едва не касаются моих. Все это плод больного воображения. Иначе быть не может. И я закрываю глаза, в надежде насладиться сном. Пусть хотя бы во сне стать той, кого желает недоступный мне мужчина. Тянусь рукой к его лицу, так хочется дотронуться, провести по скулам, спуститься вдоль шеи.

— Ой, Борюсь, конечно! — врывается в сознание голос мамы. Не сон. Не сплю. Трындец! Подскакиваю моментально, тело током будто прошибает. Отрезвляет, возвращает в реальность, крайне смущающую реальность. Надо бы что-то сказать, да все слова растерялись. Только стук в ушках — это сердце колотит, как ненормальное.

И мне вдруг стыдно становится. А еще страшно. Нет не потому, что родители нас могут в таком виде застать, хоть и не без этого. Я просто испугалась реакции Ильи, его мыслей. Что он обо мне подумает. Мы же семья. Я — его сестра. Господи!

Спрыгиваю с кровати, поправляя майку на ходу. Когда она только успела задраться до пупка. И не оглядываясь, убегаю прочь, тихо прикрыв за собой дверь. Щеки полыхают, в голове бардак, коленки дрожат, а ладошки в лед превратились.

Пытаюсь успокоиться. Ничего такого не произошло. Мы просто уснули. Черт! МЫ.УСНУЛИ.ВМЕСТЕ. На его кровати. ВДВОЕМ. Я совру, если скажу, что мне не понравилось лежать рядом с ним, совру, если скажу, что не хотелось ощутить его поцелуй.

Накидываю одеяло на голову, зарываясь лицом в подушку. Скатываюсь по кругу, и не смотря на всю нелепость ситуации, на сердце так приятно, будто птички поют. Улыбка с лица не сходит. А стоит только закрыть глаза, стоит только напрячь память, хотя и напрягать особо не надо, лицо Ильи всплывает моментально. Может он тоже хотел… меня поцеловать? Не просто же так наши губы едва не соприкоснулись. Бли-и-ин! Это же просто космос. Если я и Царев… нет! Нет! Просто нет! Он мне не нравится! Вообще не нравится. Это всего лишь физическое влечение. Не мне о таком вещать, конечно. Но другого и быть не может.

Я и Илья — нет!

Вряд ли.

Невозможно.

А вдруг?..

С этими мыслями я засыпаю. И если в реальности ничего не случилось, то во сне мы с Ильей целовались. Как ненормальные. От него веяло кофе и корицей, а горячие дыхание обжигало мою шею. На нем одни джинсы, а на мне только нижнее белье. Его руки скользили по моей спине, опуская ниже, а я вжималась в мужские плечи, выгибая спину. Потом Илья подхватил меня и усадил подоконник.

— Даша, — так нежно и в то же время, так страстно прозвучало мое имя с его уст. И все разрушилось. Я проснулась. Надо мной стояла мама, и это она меня звала, а не Царев.

Глава 18

Воскресенье началось сразу как-то не так. То ли потому, что мама зачем-то меня рано разбудила, то ли потому, что Борис решил собрать семейство за завтраком. Я бы лучше вообще отдельно поела, все же в компании с отчимом было не особо приятно зависать, хотя если добавить еще и Илью, то объявить голодовку уже не кажется такой плохой идеей.

В итоге я угрохала тридцать минут, чтобы просто выйти из спальни. В голове кружились ванильные мысли, да и сон не давал покоя. Было страшно встретится с Царевым после вчерашнего. Как он посмотрит на меня, как мне смотреть на него, что сказать. Столько вопрос и никаких ответов.

Когда я вошла на кухню, откуда доносился аромат свежезаваренного кофе и сдобы, сразу захотелось почему-то выйти обратно. Атмосфера та еще: Борис с каменным лицом, Илья — его полная копия. Оба мрачные и ледяные, как два айсберга.

— Дашунь, давай за стол, — обрадовалась мама, только она здесь и светилась улыбкой. Я неуверенно сделала шаг, затем другой и уселась на стул. Царев не обратил на меня внимание, он ковырял ложкой в тарелке с овсяной кашей. Я хотела поздороваться, спросить, как его здоровье, но решила промолчать. Пусть лучше родители думают, что мы враждуем или держим нейтралитет. А то вопросов не оберешься потом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Держи, — мама поставила и мне тарелочку с молочной кашей, сама уселась рядом и глянула на Бориса. Он в ответ посмотрел на нее, натянуто улыбнулся, а потом и вовсе перевел взгляд на сына. Да уж, семейный завтрак просто отпад.

— Илья, что за вид? — недовольно протянул отчим. — Где ты шляешься, что утром выглядишь, как побитая собака?

— Вчера опрокинул пару шотов с абсентом, потом немного курнули… ну что я тебе рассказываю, ты же и сам прекрасно знаешь, как утром может болеть голова? — между отцом и сыном пробежала молния, а из глаз летели искры. Я уже и забыла, что у Царева с языком все отлично: он прекрасно умеет огрызаться. Хотя вопрос Бориса меня поверг в шок. Неужели отчим, в самом деле, не заметил, что его ребенок заболел. В этом доме только у меня глаза что ли?..

— Гордишься, что гадюшник из своей жизни устроил? — усмехнулся Борис, делая глоток кофе. Вид у него был спокойный, а вот Илья явно раздражался.

— С тебя пример беру.

— Я в твоем возрасте по клубам не шлялся и травку не курил.

— Ваш сын вообще-то болеет, — сорвалось у меня. Оба как по команде повернулись, замечая новый элемент за столом. Зачем я это сказала, зачем вмешалась в их словесную перепалку. С другой стороны, слушать бред, который несет Борис, просто невыносимо. Где глаза-то у него, раз столь очевидного не замечает.

— Илья, ты заболел? — теперь уже вмешалась и мама.

— Он вчера весь вечер кашлял, — соврала я. Потому что весь вечер он спал на моем плече, сладко посапывая.

— Когда это вы успели подружиться? — холодно процедил Борис, переводя взгляд с сына на меня. Скользкий такой, липкий и очень проницающий. Стало как-то не по себе. Кто меня за язык тянул.

— Пап, ты с утра решил мозг похерачить? Если так, то я пошел. — Илья кинул ложку на стол, достаточно эмоционально кинул. Резко поднялся и направился к выходу.

— Тарелку за собой убери, — крикнул вдогонку Борис.

— У тебя для этого жена есть, — огрызнулся Царев. Я сглотнула, потому что выслушивать оскорбления в сторону отчима это одно, а вот в сторону моей мамы совсем другое. Хотелось догнать его и сказать, чтобы забрал свои слова обратно. Наши родители разные — пусть не забывает об этом.

— Вот же проблемный ребенок, — покачал головой Борис, отбивая пальцами по столу. Знал бы он, что сам не хуже сына. Какое отношение даришь, такое и получаешь взамен.

— Ой, мне звонят, — подскочила мама, вытаскивая телефон из кармана фартука. Она так и сидела в нем, после готовки. — Я на минутку.

— Дарья, — неожиданно обратился отчим все тем же стальным тоном, когда мама вышла. Мы с ним особо не перекидывались фразами, кроме как «здрасти» и «до свидания», поэтому не совру, если скажу, что немного напряглась. Засыплет сейчас вопросами, а мне и отвечать нечего.

— Да, я вас слушаю.

— Мой сын видный парень, девушки всегда вились вокруг него, — сказал отчим достаточно серьезно. — Я рад, что вы, возможно, нашли общий язык. Но Дарья! — мое имя Борис произносил ровно, делая всякий раз какой-то противный акцент на нем. Будто брезгал.

— Я не особо понимаю, к чему вы клоните.

— Не стоит верить в те фантазии, которые создает твое женское полушарие. Ты должна заниматься учебой, думать о поступлении.

— У меня нет проблем с учебой, и о поступлении я думаю каждый день с утра до вечера. — Я держала поднятым подбородок, стараясь выглядеть уверенно. Этому мужчине стоило бы о своем ребенке переживать, обо мне пусть пекутся мои родители.

— Не связывайся с Ильей, — произнес он вдруг тоном доброжелательного соседа. И честно сказать, я не сразу вообще поняла и приняла данную реплику.

— К чему это наставление?

— В конечном счете, он тебя сломает. Уж я знаю своего сына.

— Серьезно? — откуда-то взялась уверенность, и желание дать отпор этому высокомерному мужику. Знает он сына, он разве кого-то кроме себя любимого знает, о ком-то печется. Даже моей матери не улыбается особо, хотя типа любит ее.