Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Лиззи Поук

тройную порцию. Мин старательно следит за тем, чтобы его стакан всегда был наполнен до краев. Когда с основной трапезой покончено, с помпой подают десерт – огромное пирожное с бисквитными палочками. Из-за жары толстые ломтики клубники сползают с верхушки.

«Как они смогли раздобыть сливки?» – недоумевает Элиза.

Когда съедено и это, Хардкасл отодвигает стул со скрипом, будто режут кволла[31].

– Джентльмены, – обводит взглядом присутствующих. – Прошу на веранду.

Он суёт очередную сигару в рот, затем хмурится и переворачивает ее другой стороной. Несколько мужчин выходят наружу, остальные возвращаются на свои шезлонги, скорее соблазнившись алкоголем и женщинами, чем липкими простынями собственных постелей. Элиза хватает стакан с подноса и быстро подносит ко рту. Напиток холодный и крепкий, от него перехватывает горло. Оглядевшись по сторонам – ничего хорошего, если за ней кто-нибудь наблюдает, – она пересекает комнату и выскальзывает в полутемный коридор. Неслышной поступью минует длинную комнату, огороженную тонкой стальной сеткой с железными ставнями от пола до потолка. Элиза замирает, чтобы убедиться, что за ней никто не следит, и выскальзывает через заднюю дверь в тень затянутой противомоскитной сеткой веранды.

Воздух напоен ароматом эвкалипта. Затаив дыхание, Элиза прячется в темноте за столбом. Из своего укрытия ей видно лишь неясные очертания мужчин, единственный источник света – кончики их сигар, светящихся как светлячки. Ей удается опознать по бакенбардам и обвислым усам Фрэнкса, чья слава любителя укладывать женщин в постель простирается далеко за пределы Баннина. Рядом с ним – Мастерсон, длинноногий и жилистый мужчина. Свой совершенно сухой бизнес он ведет с веранды бунгало. Однако его подневольные люди рискуют жизнями ради процветания его флотилии. Хардкасла она не видит, но слышит, как он говорит, останавливаясь между фразами, чтобы сделать длинную затяжку. Элиза нервничает, в ушах так сильно шумит, что все звучит в минорном ключе. Что, если она не сможет расшифровать слова, когда их услышит? Торговцы жемчугом уже порядком набрались и время от времени срываются на хрипы. Она раздумывает, не броситься ли прямиком к ним. Потребовать от Хардкасла, чтобы он рассказал всё, что ему известно. Но вынуждена ждать. Мин права. Не стоит устраивать сцен. Что, если он расскажет о пропавшем члене команды? Ей необходимо подождать и посмотреть, не всплывет ли имя Альфреда, подтвердив ее подозрения.

Звезды движутся, как оседающий пепел, пока мужчины обсуждают обычные заезженные темы: кто из торговцев жемчугом набирает обороты после провального сезона; какая девушка в борделе покладистее всех. Но заслышав упоминание о «Скворце», Элиза вся превращается в слух.

– Вот бедолага, – бормочет Фрэнкс. – Его выбросили за борт его же люди. Кто-то, кто собирается заполучить часть его флотилии, точно вам говорю. Этот Брайтвелл и так очень вспыльчив, я уже был свидетелем их размолвок. Добавьте сюда пристрастие к опиуму, и вы получите весьма неуравновешенную личность.

– Да, это дьявольское зелье! – восклицает один из мужчин. – Человек готов пойти на что угодно ради него. Вот куда ухнули все мои деньги.

– Во время ссоры на корабле что-то пошло не так! – гаркнул Мастерсон и шумно отхлебнул из своего стакана. – Наверное, его прирезал какой-нибудь малаец, и все молчат. Не хотят оказаться в тюрьме, как старый абориген.

Элиза напрягает слух, шум океана поглощает окончания их слов.

– Нет никаких доказательств, что это сделал старик Билли.

Мужчины прыскают со смеху.

– Смейтесь – не смейтесь, но я прав, – настаивает Фрэнкс.

– И когда это останавливало Паркера? – спрашивает Мастерсон. – Он и раньше сажал в каталажку туземцев только за то, что они говорили на своём чертовом языке. К тому же ты знаешь, что у них с Брайтвеллом старые счёты. Посадить аборигена под замок, и дело закрыто. Брайтвелла не найдут. А Паркер готов на все, чтобы уничтожить Чарльза Брайтвелла.

Элиза вспоминает о газетной вырезке в кабинете отца: доказательство безнаказанного преступления Паркера. Она чувствует жжение в груди. Руки становятся скользкими от пота.

– Хардкасл, что вы об этом думаете? – Пока длится долгая пауза, Элиза не смеет даже вздохнуть.

– Нам не стоит тратить время и переживать за то, что случилось с этим проклятым Брайтвеллом, – наконец, отвечает Хардкасл.

– Почему нет, черт побери? – восклицает Мастерсон. – Любого из нас может убить собственная команда. Разве вы не слышали о Цуцуи? Его повар подсыпал ему в блюдо толченый бамбук[32]. Ужасная смерть. Медленная. – Кто-то из них чихнул. – А что насчёт Брюля? Его в итоге нашли с ножом в животе. Убийца отрезал ему язык. И пальцы. Они были отрублены. Их засунули ему в глотку так глубоко, что нашли один у него в желудке.

Из дома слышится шум продолжающейся вечеринки. Элиза различает скрип сдвигаемых столов. Должно быть, начинаются танцы. Торговцы жемчугом продолжают беседу, понизив голоса.

– Что за бред. Чарльза Брайтвелла не убивала его ублюдочная команда. – В голосе Хардкасла слышится насмешка. – Ни один из них на это не способен. У них духу на это не хватит. – Раздаётся очередной звон наполняемых и быстро осушаемых стаканов. – Если бы после захода солнца вы зашли к нему в сарай, вы бы увидели, почему этот мерзавец в последнее время молчал. Что он позволяет делать за закрытыми дверями своим водолазам. Он с виду только весь такой белый и пушистый, а на самом деле прогнил насквозь. Гряяяязные делишки там творятся. Отвратительные. Хуже, чем животные. – Она слышит, как он причмокивает, затягиваясь сигарой.

Звучит другой голос. Мастерсон.

– А что насчёт вашего пропавшего парня?

Элиза широко распахивает в темноте глаза.

– Тот странного мальчика. Со стеклянным глазом, да? Извините, но с ним что-то не то.

Она ждёт имя Альфреда, это должен быть Альфред.

– Это правда, что какой-то тонг пырнул его вилкой и он спятил?

– Захлопни свой чертов рот! – зло шипит Хардкасл. – Не упоминай об этом здесь. Не хочу, чтобы Стэнсон думал, что я не могу уберечь своих чертовых людей.

– Но рано или поздно это выплывет наружу.

– Он всего лишь матрос, – говорит Хардкасл, теперь уже беззаботно. – Никто не заметит его исчезновения, а вскоре о нем и вовсе позабудут.

Мужчины, покашливая, устраиваются поудобнее.

– Ну, как бы там ни было, если Брайтвелл выбыл из игры, я к примеру, буду чертовски счастлив, – хрипло смеется Фрэнкс. – Сайондзи в этом сезоне на высоте. Интересно, получится ли переманить его на «Этель»? Набью карманы как никогда!

Когда мужчины заявляют, что им нужно еще выпить, Элиза отходит от веранды, чувствуя, как ее кожа покрывается холодным липким потом. Элиза врывается обратно в дом, где захмелевшие взгляды ненадолго останавливаются на ней, прежде чем вернуться к картам и шампанскому. Всё стремительно меняется, мужчины запрокидывают назад головы,