Рейтинговые книги
Читем онлайн Психолингвистика - P. Фрумкина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 85

Но ведь профессионалы вынуждены как–то обосновывать свои мнения о цвете, вкусе, запахе. Более того, они умеют это делать! Означает ли это, что профессионалы, в отличие от "профанов", опираются на какой–то особый механизм? Этот вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд.

Безусловно, для опытных врачей нет бледности "вообще", соответственно для экспертов по чаю (титестеров) нет чая "вообще", как и для текстильщиков–колористов нет черного цвета "вообще". Есть несметное количество объектов оценки (сортов, оттенков, видов, типов). И каждый объект характеризуется композицией большого числа признаков.

Я намеренно заимствую слово композиция из лексикона профессиональных парфюмеров: именно его они обычно используют, обсуждая и описывая состав духов. Композиция — это не перечень и не сумма признаков, это некая сложная функция от признаков объекта, основанная на понимании данного объекта, взятого во всей полноте его актуальных и возможных характеристик и связей.

Вводя понятие композиции, я хочу подчеркнуть, что профессионалы по существу имеют дело с принципиально иными объектами, чем мы с вами — обычные потребители чая, напитков и духов. И не потому, что профессионалы учитывают больше признаков, хотя это тоже имеет место, а потому, что они иначе организуют их в композицию.

Как ребенок организует свое восприятие объекта в композицию, мы, строго говоря, знаем очень плохо. Кстати, не лучше понимаем мы и то, как не знающий иностранного языка взрослый схватывает смыслы слов, оказавшись в иноязычной среде. Видимо, он тоже организует свои впечатления и догадки в некую композицию. Хорошо бы понять, как…

Один известный отечественный психиатр некогда сказал, что диагноз в его представлении формируется в момент, когда он протягивает больному руку для приветствия. Это высказывание я считала красивой метафорой, пока у меня самой не накопился пусть ограниченный, но зато личный клинический опыт. Способность к "схватыванию" гештальтобъекта в максимальной полноте свойств и их связей и есть отличительная черта профессионала.

Профессионал потому и профессионал, что существенные для его деятельности объекты представлены в его памяти в виде гештальтов. Далее он может сделать следующий шаг: попытаться экс–териоризировать свое понимание, т. е. сделать явной для других лиц композицию признаков, на которой сам он интуитивно основывался, умозаключая о сходствах или различиях.

Чтобы быть экспертом, профессионал должен уметь на этом шаге вербализовать свое чутье, т. е. вывести свой гештальт вовне. Сделать это можно разными способами.

Наша культура требует, чтобы на выходе, т. е. читателям, слушателям и т. п., гештальт был представлен как признаковое описание. Иначе говоря, каким–то способом преобразован.

При чем здесь требования культуры? При том, что в разные времена и в разных культурных традициях объяснением считались совершенно разные построения. На это я и хочу обратить ваше внимание.

Весьма важно, что современная евро–американская культура не принимает в качестве объяснения ссылки на прозрения или даже просто на авторитеты. Эксперт может мыслить прецедентами, т. е. держать в уме некие образы из своего прошлого опыта — что он, как правило, и делает. Но даже ссылаясь на прецедент, он должен оправдать эту ссылку перечислением признаков, свойств.

Итак, в рамках данного обсуждения я хотела бы называть экспертами не вообще профессионалов, а лишь тех из них, кто:

• (а) основываясь на композиции признаков, охватывает объект в максимально важной для поставленной цели полноте;

• (б) умеет объяснить, чем именно данный объект сходен или отличается от прочих объектов того же ряда. Тем самым, превосходя в этом просто профессионалов, эксперт умеет вербализовать входящие в композицию признаки и объяснить свое видение объекта другим лицам.

Эта не вполне традиционная терминология нужна мне для того, чтобы подчеркнуть два важных аспекта проблемы:

• 1) отделить позицию профессионала от позиции "профана" — обычного человека, которого в экспериментальных исследованиях принято называть "наивным испытуемым";

• 2) указать на возможность смены роли. Ведь один и тот же человек может менять способ действия в процессе решения задачи: начинать как профессионал и продолжать как эксперт или остановиться на уровне профессионала, который умеет усматривать тончайшие нюансы, но не умеет обосновать свое мнение и транслировать свое знание вовне. (Примеры этого вы могли найти в разделе, где описываются стратегии ии. при категоризации слов–ИЦ.)

Поэтому не должно вызывать удивление то известное обстоятельство, что профессионал действует, как мы говорим, "по наитию": он чувствует, знает, уверен, что А и Б похожи. "Для себя" он даже знает почему. Но передать свое личное знание в вербальной форме — это вопрос иного уровня сложности.

Современная наука, однако, не готова обсуждать "наития". Соответственно в течение многих лет предлагаются и используются разнообразные модели установления и измерения сходства, основанные не на принципе гештальта, а именно на признаковых описаниях.

Возникает вопрос: почему? Преимущественно потому, что признаки перечислимы и измеримы, а функции от их значений вычислимы. Иначе говоря, язык признаков — это язык "экспертного" описания в том понимании особенностей "эксперта", которое я изложила выше. В общем случае этот язык отнюдь не тождествен нашему "внутреннему", реально функционирующему способу описания и отражения многообразия мира.

Вспомните, как вы сами учились писать или как учите писать маленьких детей.

Например, чтобы написать русское "письменное" р, надо научиться писать палочку с наклоном вправо, нижний конец которой выходит за пределы тетрадной линейки. К этой палочке справа надо приставить загогулину, в точности соответствующую "письменному" г, как оно изображено в прописях. Буква p, таким образом, по правилам строится как комбинация двух элементов.

Я не знаю, в каком классе современной школы учителя интересуются только разборчивостью и четкостью почерка и перестают требовать, чтобы начертание буквы соответствовало прописям. Но так или иначе любой ребенок, научившийся бегло писать, просто не думает о том, из каких элементов "состоит" буква р — любая буква уже воспринимается им как целое.

Если вы это поняли, то вам будут понятны и трудности, которые испытывают люди, изучающие неродной язык, и проблемы, возникающие у лиц с дефектами слуха и речи, и парадоксы стойкой детской "неграмотности".

6. ЖИЗНЕННЫЙ ОПЫТ И КАТЕГОРИЗАЦИЯ

В литературе мы находим множество экспериментов, где при изучении сходства варьируется число признаков объектов, или параметры признаков, или контекст сравнения, притом что не подвергается сомнению именно признаковый механизм сравнения и категоризации. По умолчанию признаковый механизм сравнения считается очевидным. Любопытно, что эта тенденция остается устойчивой, несмотря на отдельные работы с противоположным пафосом.

Предполагается даже, что язык, снабжающий нас словами–именами категорий (фрукты, одежда, посуда, цветок), поддерживает возможности признакового описания. Так, американский исследователь С. Сломан провел обширные эксперименты по сравнению и называнию различных упаковок разнообразных потребительских продуктов. Он предлагал своим испытуемым (это были носители разных языков) сравнивать упаковки, в которых продаются молоко, шампунь, детская присыпка, соки, прохладительные напитки и прочие обычные товары. Его интересовало, как будут названы эти упаковки и как они будут рассортированы.

В русском варианте подобного эксперимента это был бы выбор между словами бутылка (пластиковая), баночка, флакон, коробка, пакет (картонный), банка и т. п.

В эксперименте Сломана испытуемым предъявлялись цветные фотографии соответствующих контейнеров и сосудов. Ии. должны были выполнить три задания.

В одном задании инструкция предлагала при категоризации исходить из формы и материала контейнера и игнорировать продукт, для которого эта упаковка использована. В другом задании, напротив, требовалось исходить из того, что именно насыпано или налито в контейнер, и игнорировать его форму и материал. Третье задание требовало исходить из общего ощущения сходства или различия, учитывая по возможности все наблюдаемые характеристики. Следовало также назвать каждый из предъявленных на фотографиях контейнеров.

Меня удивило следующее. Планируя эксперимент, автор рассчитывал, что его испытуемые будут делать именно то, о чем он их просил: в первом задании исходить только из формы, во втором — только из содержимого, а в третьем — из общего ощущения сходства (в английской терминологии — overall similarity). Поэтому я поинтересовалась, почему автор так уверен, что его подопытные будут столь послушно следовать инструкциям — ведь это, скорее, неестественно? В частности, содержимое — а на всех упаковках были надписи — безусловно влияет на имя упаковки.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 85
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Психолингвистика - P. Фрумкина бесплатно.
Похожие на Психолингвистика - P. Фрумкина книги

Оставить комментарий