Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «терпеливыми в строгом смысле слова являются те, которые предпочитают перенесение зол без причинения их причинению их без перенесения. Что же касается тех, которые переносят зло для того, чтобы причинять его, то это их терпение не достойно ни восхищения, ни похвалы, да и вообще не является терпением; мы можем, конечно, дивиться жестокости их сердец, но никоим образом не можем считать их терпеливыми».

Ответ на возражение 3. Как было показано выше (ΙΙ-Ι, 11, 1), само понятие плода подразумевает удовольствие. А добродетельные поступки, как сказано в первой [книге] «Этики», доставляют удовольствие сами по себе[176]. Затем, имена добродетелей принято прилагать к их актам. Поэтому терпение как навык является добродетелью, а с точки зрения того удовольствия, которое доставляет её акт, оно считается плодом, и в первую очередь потому, что терпение помогает уму справляться с печалью.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ТЕРПЕНИЕ САМОЙ БОЛЬШОЙ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что терпение является самой большой добродетелью. В самом деле, наибольшим в каждом роде должно быть то, что является совершенным. Но «терпение должно иметь совершенное действие» (Иак. 1:4). Следовательно, терпение является самой большой добродетелью.

Возражение 2. Далее, все добродетели определены к благу души. Но в первую очередь, похоже, это свойственно терпению, в связи с чем читаем: «Терпением вашим храните души ваши»[177] (Лк. 21:19). Следовательно, терпение является самой большой добродетелью.

Возражение 3. Далее, похоже, что причиняющее и защищающее вещи больше самих вещей. Но Григорий сказал, что «терпение есть корень и защита всех добродетелей»[178]. Следовательно, терпение является самой большой добродетелью.

Этому противоречит следующее: Григорий не называет его одной из четырёх главных добродетелей[179], и с ним соглашается Августин.

Отвечаю: добродетели по самой своей природе определены к благу. Ведь добродетель есть то, что «делает добрым и своего обладателя, и выполняемое им дело»[180], из чего следует, что превосходство добродетели и её преимущество перед другими добродетелями является тем бо́льшим, чем более действенно и непосредственно она склоняет человека к благу. Но наиболее действенными в отношении блага являются те добродетели, которые самым непосредственным образом склоняют человека к благу, а не те, которые обуздывают то, что уклоняет человека от блага. Затем, подобно тому, как из тех [добродетелей], которые действенны в отношении блага, наибольшими являются те, которые утверждают человека в наибольшем благе (так, вера, надежда и любовь являются бо́льшими, чем рассудительность и правосудность), точно так же и из тех [добродетелей], которые обуздывают то, что уклоняет человека от блага, наибольшими являются те, которые устраняют наибольшие препятствия к благу. Но смертельные опасности, с которыми связано мужество, и удовольствия от осязания, с которыми связано благоразумие, уклоняют человека от блага гораздо больше, чем все являющиеся объектом терпения невзгоды. Таким образом, терпение не является самой большой добродетелью, поскольку оно уступает не только теологическим добродетелям, а также рассудительности и правосудности, которые непосредственно утверждают человека в благе, но ещё и мужеству и благоразумию, которые устраняют большие препятствия к благу.

Ответ на возражение 1. О терпении сказано, что оно имеет совершенное действие в перенесении невзгод, потому, что невзгоды порождают, во-первых, печаль, которая умеряется терпением; во-вторых, гнев, который умеряется кротостью; в-третьих, ненависть, которую устраняет любовь; в-четвёртых, обиду от несправедливости, которой препятствует правосудность. Самым же совершенным является то, что устраняет причину. Однако из того, что терпение является наиболее совершенным в указанном отношении, вовсе не следует, что оно является наиболее совершенным просто.

Ответ на возражение 2. Хранение означает безмятежное владение, и потому о человеке сказано как о хранящем свою душу терпением постольку, поскольку оно выкорчёвывает порождаемые невзгодами и тревожащие душу страсти.

Ответ на возражение 3. Терпение считается корнем и защитой всех добродетелей не в том смысле, что оно их обусловливает и сохраняет, а в том, что оно устраняет препятствующее им.

Раздел 3. МОЖНО ЛИ ОБЛАДАТЬ ТЕРПЕНИЕМ БЕЗ БЛАГОДАТИ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что можно обладать терпением без благодати. В самом деле, чем больше разум разумной твари склоняет её к [исполнению] чего-либо, тем скорее она может это исполнить. Затем, разумней претерпевать зло ради блага, чем ради зла. Однако некоторые посредством собственных сил и без помощи благодати претерпевают зло ради зла; так, Августин говорит, что «люди переносят немало тяжких трудов и печалей ради того, к чему их склоняет греховная любовь». Следовательно, человек тем более может без благодати претерпевать зло ради блага, будучи поистине терпеливым.

Возражение 2. Далее, некоторые из тех, которые не находятся в состоянии благодати, испытывают гораздо большее отвращение к злу греха, чем к телесному злу. Поэтому некоторые язычники готовы претерпеть многое, лишь бы не предать свою страну или не совершить какое-либо иное преступление. Но это и есть истинное терпение. Следовательно, похоже, что можно обладать терпением и без помощи благодати.

Возражение 3. Далее, представляется очевидным, что некоторые идут на немалые хлопоты и страдания ради телесного выздоровления. Но душевное здоровье не менее важно, чем здоровье телесное. Следовательно, точно так же можно без помощи благодати переносить немало зол ради здоровья души, а это и есть истинное терпение.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «От Него», то есть от Бога, «терпение моё»[181] (Пс. 61:2).

Отвечаю: как говорит Августин, «сила желания помогает человеку переносить тяжкие труды и страдания, и при этом никто не станет добровольно сносить невзгоды иначе, как только ради того, что принесёт наслаждение». И так это потому, что сами по себе страдание и печаль неприятны душе, вследствие чего никто не избирает их ради них самих, но – только ради цели. Таким образом, из этого следует, что то благо, ради которого соглашаются терпеть зло, более желанно и любимо, чем то благо, лишение которого причиняет терпеливо сносимую печаль. Далее, то, что человек предпочитает благо благодати любому естественному благу, утрата которого может его опечалить, связано с горней любовью, которая любит Бога больше всего на свете. Отсюда понятно, что терпение как добродетель обусловливается любовью, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь долготерпит» (1 Кор. 13:4). Но очевидно, что любовь невозможна без благодати, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5:5). Следовательно, нельзя обладать терпением без благодати.

Ответ на возражение 1. Склонность разума была бы довлеющей в том случае, если бы человеческая природа находилась в целостном состоянии. Но в испорченной природе довлеет склонность вожделения, поскольку оно господствует в человеке. Поэтому человек в большей степени склонен претерпевать зло ради тех благ, которые восхищают вожделение здесь и сейчас, чем ради будущих благ, которых желает разум и с которыми связано истинное терпение.

Ответ на возражение 2. Благо общественной добродетели соответствует состоянию человеческой природы, и потому человеческая воля может стремиться к нему без помощи освящающей благодати, хотя и не без помощи благодати Божией. С другой стороны, благо благодати сверхъестественно, и потому человек не может стремиться к нему посредством естественной добродетели. Следовательно, приведённая аналогия неудачна.

Ответ на возражение 3. Перенесение человеком зол ради здоровья своего тела связано с той любовью, которой человек по природе любит свою плоть. Поэтому сравнивать это перенесение и то терпение, которое зиждется на сверхъестественной любви, некорректно.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ТЕРПЕНИЕ ЧАСТЬЮ МУЖЕСТВА?