Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин

ему странным.

– Я правильно понимаю, – он ткнул пальцем в картинку. – Вот эта мерцающая кривая – ее сердцебиение. А та, что выше, кажется, активность мозга?

– Верно Арон. Ты сделал правильные выводы.

– А ниже, что, тоже пульс? – предположил он.

– Верно.

– Два пульса? Как это?

– Два сердца – два пульса. Ошибки нет – подтвердил Эсхил.

– У нее что… два сердца?! – Воскликнул кузнец удивленно.

– Интересная версия. Однако все прозаичнее, друг мой. Первые две кривые – это показатели работы мозга и сердца матери, а второй ряд показателей отображает состояние ребенка.

– Как… ребенка? – кузнец нахмурился. От чего-то он был уверен, что подобного поворота событий быть не могло. При всей фантастичности глобальных обстоятельств, все свелось к банальной беременности?!

– И… как давно? – выдавил он из себя.

– От четырех до шести недель. Точнее сказать не могу. Физиологически женщина заметно крупнее среднестатистической особи, но сопоставление пропорций в данном случае не ведет к точному результату.

– А если проще?

– Эксперименты в подвале не прошли даром, говоря простым языком. – Эсхил сделал паузу. – Скоро беременность станет заметна. Поздравляю, вероятность успешного развития и вызревания плода 98%. Каких-то восемь – девять месяцев, и ты станешь родителем. Изумительно, правда?

– Не то слово…

Арон почувствовал, как его пальцы холодеют. Захотелось присесть, в горле пересохло, в желудке заныло. Почему-то навернулись слезы.

– Черт… как все не вовремя! Я не готовился к этому.

– Друг мой… теория вероятности различных событий ясно дает понять, что ты никогда не будешь готов на 100%.

– Я понимаю. Не все поддается логике. У меня и женщины то до нее ни разу не было. А тут сразу раз – и ребенок! Да еще от крылатой… Как так вышло? Не понимаю…

– Друг мой. Взгляни на вещи с другого ракурса: у тебя никого нет. Я не в счет, я – машина. Но есть шанс, только вдумайся! Появится на свет родное тебе существо. Плоть от плоти. Кровь от крови. И вас снова будет двое. Маленький и большой хозяин. Нет, трое! Семья, о которой, поверь, мы сможем позаботиться. Ты о ней уже заботишься, иначе не пришел бы ко мне.

– И давно ты такой… странный? Пару минут назад ты описывал совсем другие варианты событий.

– Годы одиночества, иногда, идут на пользу. То, что нельзя ощутить – можно осмыслить!

– Ты очень мудр, Эсхил…

Арон взглянул на небо.

– Однако, солнце уже в зените. Время уходит.

– Что ты решил, Арон?

–Тут не о чем думать. Мне нужны твои мастерские, – потребовал он.

Перед кузнецом возникли еще несколько пустых парящих экранов.

– Как это возможно? Я имею в виду деву, – вдруг спросил кузнец.

– Вы совместимы. Скажу больше, – ее организм подстроился под тебя. Если не сказать покорился, ведь ты…

– Не надо подробностей. Я тебя понял.

Эсхил замолк.

– У меня… – Арон прокашлялся. – В общем предчувствие нехорошее. Нужно торопиться. Что-то должно случится.

– Твоего отца предчувствия не обманывали… Что-то конкретное?

– Меня беспокоят ее сородичи. Сольвейг ищут и, кажется, хотят убить.

– Мне уничтожить белые горы? – с надеждой в голосе предложил Эсхил.

– Не вздумай! – перепугался кузнец, осознав всю серьезность положения.

– Как прикажешь…

– Что ты о них знаешь?

– Немного. Я называю их небожителями. Наблюдаю их с тех пор, как закончил ремонт и смог запустить дополнительные атмосферные зонды. Обитают на обширном плато среди гряды белых гор. Живут обособлено. Дикарями назвать язык не поворачивается. Все признаки развитой культуры. Поселение построено из руин в центре плато. Строй правления – монархия. Численность – несколько тысяч особей. Представляют опасность.

– Есть идеи?

– Сровнять с землей! – Оживился Эсхил.

– А есть идеи, не связанные с изменением рельефа и глобальной экспансией?

– Хм… тогда, всего две. И обе мне не нравятся, – подытожил Эсхил.

– Воплотим обе. Там видно будет… в процессе.

Глава 14. Экстренные меры.

Еще пол часа назад Арон беспокойно спал, завернувшись в походное одеяло. Теперь же он несся по длинному тоннелю на транспортной платформе. Случилось то, чего он так боялся: ночью Сольвейг покинула дом, что само по себе не страшно. Сделав несколько кругов в вышине ночного неба, она вернулась обратно. Страшно то, что это не осталось незамеченным. Вечером, Эсхил зафиксировал странную активность в селении. А посреди ночи городок уже не спал. Платформа неслась на максимальной скорости, то и дело высекая искры о дно тоннеля. Волнение охватило кузнеца.

Планы резко изменились. Настроен он был серьезно. Облачение для Сольвейг было готово, но в свете новых событий пришлось позаботиться и о себе. Он стоял в черном костюме из легкой матовой ткани, под которой скрывался от ненужных взоров комплект легкой, технологичной боевой брони. Поверх костюма был накинут строгий плащ с матовой черной пряжкой. В отдельной сумке располагался шлем. А еще имелся закрепленный на бедре, объемный подсумок, с разными "сюрпризами".

Мучительные десять минут и вот уже вдалеке стена шлюза лениво отползла в сторону. Не дожидаясь полной остановки, кузнец спрыгнул с платформы и бросился к лифту. Пол кладовой опускался и поднимался предательски медленно. Пульс стучал в висках, а сердце рвалось наружу. Наконец, массивная деревянная дверь выпустила его на площадку. Несколько ступеней остались позади и вот уже люк защелкнулся под его ногой.

Он дома… Шум в голове утих не сразу. Однако здесь было тихо и темно. Хотя настораживающие звуки где-то вдалеке уже присутствовали. Он в три прыжка поднялся на верх и огляделся. Сольвейг проснулась от его шагов и нехотя начала шевелиться.

– Вставай! – тихо, но жестко скомандовал он.

Она медленно села и потянулась. Пушистый комочек, спавший рядом, недовольно мяукая забрался к ней на колени. Арон поставил к ее ногам странную пятнистую сумку и перевернул ее, вытряхивая содержимое.

– Одевайся. Быстро!

– Зачем? – недовольно пробурчала она. – Что за спешка?

В этот момент, громко ударившись о ставни, в комнату залетел какой-то предмет. Арон глянул в окно, но никого не увидел. Нащупав на полу камень, он снял с него клочок бумаги, наскоро примотанный куском ткани. В лунном свете, отчетливо читался крупный текст.

– Что там? – встревожилась Сольвейг.

– Ничего хорошего. Это записка от Хаука… Люди с деревни уже идут сюда.

– Зачем? – спросонок не поняла она.

– Выкуривать крылатую тварь, и кузнеца, что ее прячет. Твои полеты не долго оставались тайной.

Кузнец смял бумагу и бросил в тлеющие угли камина. Секунда – и записки не стало. Незачем подставлять старика, он и так много вытерпел в своей жизни.

– Ты должна улетать, и быстро.

Сольвейг не ответила. Арон, осторожно убрав котенка, поставил ее на ноги. Света луны вполне хватало