Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин

бойцов тоже разнился. На первый взгляд здесь собрались люди от тридцати до пятидесяти лет. Но это только внешне. Помнится возраст прекрасной Сольвейг перевалил далеко за сотню.

– Здесь Уна! – Сольвейг сразу вычленила из группы свою боевую подругу. Именно с ней в былые времена она пускала кровь и вселяла в людей ужас.

– Парень? – окликнул кузнеца знакомый голос.

Арон повернул голову. Рядом, откуда ни возьмись, появился Хаук. Старик был спокоен, но глядел виновато.

– Послушай! Наш король мудр и справедлив. Не делай глупостей и уцелеешь.

Хауку бы уйти, но старик не отвел взгляда и не двинулся с места, чем четко обозначил свою позицию.

– Я тебя понял, старик. Но не дыши мне в спину, – ответил сухо кузнец.

Хаук понял, что ничего не выйдет, но он хотя бы попытался. Вскоре, описав круг над кольцом воинов, на землю ступил сам король.

– Отец? – Спросил Арон.

– И мама… и сестры тоже, – послышался грустный голос в наушнике.

Следом за королем земли коснулась и королева. Ангус – суровый мужик, по-другому не скажешь. Лет под шестьдесят внешне. Он не уступал в росте Сольвейг, но был значительно мощнее любого из присутствующих. Тонкий золотой обруч в волосах и золотые доспехи, переливающиеся в свете догорающего пожара, свидетельствовали о его высоком статусе. Он носил густую, вьющуюся шевелюру, с обильной проседью, квадратную бороду, переходящую в усы, и бакенбарды. Король был сед, но полон сил. На поясе он носил меч, какое-то стрелковое оружие, украшенное резьбой, и, свёрнутый в кольцо кнут.

– Он опасен! – прозвучал голос Эсхила в голове.

Арон не отвечал. Это было заранее оговорено. Он продолжал смотреть и слушать.

Королева – единственная кто присутствовала здесь в мягких, светлых одеждах. Женщина не уступала в стати королю, но физически уступала по силам Сольвейг. Хотя все же носила оружие. На поясе висел тонкий длинный меч больше похожий на рапиру. Королева оказалась поистине прекрасна. В лице Сольвейг угадывались именно ее черты. Волосы светлые, прибранные аккуратной диадемой, скромные серьги, изящная золотая цепь с кулоном на груди. Возраст же королевы выдавал только ее взгляд. Она явно провела несколько бессонных ночей и плохо скрывала поселившуюся в ней тревогу.

Бросив взгляд на кузнеца, король приветственно поднял руку. Арон тут же ответил поклоном. Этот человек сразу внушал к себе уважение. Ангус переключился на валькирию. Подойдя на несколько шагов, он придирчиво оценил наряд Сольвейг. А смотрелась она, надо сказать, эффектно. Матовая черная броня, покрытая цветографическими схемами и отражающими свет полосками, подчеркивала ее осанку и контрастировала со светлыми крыльями. Королева держалась чуть позади короля, по левую руку. И с нескрываемым рвением выглядывала из-за его плеча. Король заговорил ровно, без тени гнева или иронии:

– Мне сказали, что здесь видели мою недостойную дочь. У нее были гордость, крылья и меч!

Никто ему не ответил.

– Я хотел бы увидеть ее! – продолжил король, отрешенно глядя куда-то в сторону.

Сольвейг медленно извлекла меч из ножен, сделала уверенный шаг вперед, и вонзив клинок в землю, опустилась на одно колено. Не выпуская эфеса из рук, она сняла шлем и склонила голову. Лицо валькирии выглядело на удивление спокойным. Взгляд ровным. Губы застыли в легкой улыбке.

– Ну, здравствуй, Сольвейг.

– Здравствуй, отец, – она склонила голову ниже.

– Хаук сказал, что ты изменилась? – поведал король. – Не разоряешь больше селений, не вырезаешь скот?

– Так и есть, отец, – подтвердила Сольвейг.

– Это твой друг? Странно что он человек, и еще более странно, что он до сих пор жив.

Король замолчал. Королева попыталась приблизиться к дочери, но он жестом вернул ее на место. Благосклонная улыбка сползла с его лица.

– Я, в отличии от твоей матери, не поверил Хауку и решил посмотреть сам.

Он повернулся к догорающему остову дома, снова окинул взглядом кузнеца, и вернулся к разговору с дочерью.

– Я говорил тебе не возвращаться, Сольвейг?

– Да, – кивнула она.

– Но ты вернулась…

– Невольно.

– Невольно? Как это понять? Это такое оправдание? – Возмутился король.

– Войны кончились, отец. Я направлялась на восток, и не нарушила запрета, лишь немого срезала путь.

Король кивнул. Сложив руки на груди, он подошел к кузнецу. Королева, улучив момент тут же бросилась к Сольвейг, стремясь обнять дочь. Но ничего не получилось. Она даже не подняла головы.

– Я Ангус, несчастный отец этого чудовища, – он указал на Сольвейг. Потом ткнул пальцем в шлем Арона. – Ты не против?

Оставаться в шлеме в присутствии царской особы это не уважение. Поняв, чего тот хочет, Арон склонил голову, коснулся рукой своей шеи и позволил королю снять с себя шлем.

Повертев необычный предмет в руках король заглянул внутрь и взвесил. Затем проверил его на прочность и вернул обратно, всматриваясь в лицо собеседника.

– Интересно… Твоя работа?

Арон кивнул, не сводя с короля глаз.

– Твое лицо мне знакомо, как и это место. Но меня терзают сомнения… ведь твое имя не Олаф?

– Олаф – имя моего отца, – ровно ответил кузнец, и слегка поклонился. – Я Арон.

Король непроизвольно вздрогнул и снова оглядел парня.

– Да время не стоит на месте. А где сам…

– Его нет.

Король вопросительно приподнял бровь.

– Убит. Семь лет назад на этом месте.

– О… – король кивнул, сочувствуя. – Что с убийцами?

– Их не стало, – ответил он так же ровно.

– Вот как…

Арон опустил взгляд. Но крылатый король сменил тему.

– Твой дом сгорел. Что будешь делать?

– Построю новый. Больше и в другом месте.

– Дурная слава быстро разлетится по округе. Не хочешь перебраться на белые горы? Хороший кузнец везде на вес золота.

Арон поднял глаза. Король был серьезен.

– А что взамен?

– Держи оружие в ножнах, – со всей строгостью потребовал он.

Арон улыбнулся. Король действительно был мудр. Но это ничего не меняло.

– Что с ней станет?

– Это семейное дело. Тебя не касается.

Король отвел глаза в сторону в ожидании ответа.

– Парень, – окликнул кузнеца Хаук. – Лучше тебе принять предложение.

Он оценил участие старика, но выбор был сделан давно и окончательно. От этого на душе становилось легко и приятно.

– При всем уважении… – Арон вновь склонил голову перед королем. – Ваша дочь, конечно, редкая, вероломная тварь, но это ничего не изменит.

Он оттопырил ворот доспеха и повернулся к свету. Не его шее отчетливо выступали свежие шрамы от зубов крылатой девы.

– Ее работа?

– Да, случайная рана. Пошло заражение, но ваша дочь оказалась рядом. Укуси она сильнее – и меня бы не стало. Оставь как есть – итог тот же. Думаю, вы понимаете, чем я ей обязан?

Конечно, кузнец умолчал о том,