Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911—1920 - Владимир Литтауэр

Одно из наиболее зрелищных упражнений, которое демонстрировалось высокопоставленным гостям, заключалось в следующем. Полк галопировал в разомкнутом строю в направлении инспекционной группы. Когда до группы оставалось еще значительное расстояние, звучал приказ: «Стой! Спешиться!» – двое из каждой тройки солдат спешивались.

В доли секунды спешившиеся солдаты выстраивались, ощетинивались штыками и появлялись из облаков пыли. Через пару минут горнист играл приказ, лошади возвращались к спешившимся солдатам, которые вскакивали в седло, мчались в направлении инспекционной группы, резко останавливаясь буквально в сантиметрах от гостей. На бумаге это кажется просто, а в действительности на это требовались долгие дни тренировок.

Когда командир полка хотел переговорить с офицерами, объяснить следующее задание или отчитать за плохое выполнение предыдущего, звучал сигнал горна, означавший «Сбор для объяснения задания». Услышав горниста, офицеры бегом или верхом бросались к командиру.

Выполнение задания, связанного с переходом в атаку на внезапно появившегося противника, требовало от командира умения быстро принимать решение, а от гусар быстрого выполнения приказа. Сбоку от двигающейся колонны неожиданно появлялись кавалерийские, пехотные, артиллерийские или смешанные формирования. Гротен называл их «куклами»: пехота в красной форме, кавалерия в синей. В зависимости от рода войск противника командир должен был принять решение, наступать единым фронтом или расчлененным боевым порядком.

Гротен принял командование полком в 1912 года. До него командиром полка был Нилов, который после удачного выполнения поставленной учебной задачи говорил, обращаясь к полку:

– Спасибо, парни. Каждому по глотку водки.

Позже, когда запретили водку и ее место заняло пиво, Нилов как-то забылся и сказал:

– Каждому по бутылке водки.

Гусары заулыбались, надеясь, что оговорка обратится реальностью. Надо учесть, что такие подарки делались из офицерского кармана.

Но далеко не всегда учения и даже показательные выступления проходили гладко. В 1912 году у нас возникли определенные трудности, связанные с переформированием некоторых соединений. В официальной истории сумских гусар описан один из печальных эпизодов, относящийся к 1912 году.

В конце сентября 1912 года полк должен был выступить перед американской военной делегацией. В тот день полком командовал полковник Рахманинов. Была поставлена задача: из разомкнутого строя построиться в колонну по взводам. Рахманинов отдал одну из новых команд. Последствия оказались ужасными. К счастью, все произошло на большом расстоянии от американцев. Рахманинов хотел приблизиться к американцам разомкнутым строем, но ему этого не удалось. Полк, растянувшись, мчался по полю. Американцы сидели на самых спокойных старых лошадях, за которых можно было не волноваться. Одному из гостей, по всей видимости, надоело наблюдать за облаком пыли, и он решил приблизиться к полку. К несчастью, он оказался в самом центре совершающего разворот полка. Американец хотел повернуть назад, но его лошадь понеслась вперед. Она проскочила первую линию, вторую, третью и, наконец, вырвалась на открытое пространство.

В те дни, когда вместо учений проводились стрельбы, эскадроны вставали затемно и на рассвете покидали деревни.

Днем лошадей вели на реку купаться и какое-то время отводили для изучения «службы в действующей армии»; к примеру, как размещать сторожевые посты в ночное время. Гусары, делая вид, что находятся на войне, ложились на землю, прячась за кустами, разговаривали и даже украдкой дремали. Заняты были только офицеры и унтер-офицеры, и в особенности недавние выпускники полковой унтер-офицерской школы. В это время разведчики применяли на практике знания, полученные зимой в казармах. К примеру: если предполагается, что небольшое пехотное подразделение противника вскоре пройдет по узкой дорожке в лесу и требуется выяснить, сколько человек в этом подразделении и чем они вооружены, то нужно влезть на дерево, растущее рядом с дорожкой. Убедившись, что никто вас не видит, вы наклоняете ветви дерева так, чтобы идущим по дорожке людям приходилось идти согнувшись.

Мы потеряли массу времени, изучая то, что совершенно не пригодилось на войне, например, передачу сообщений с помощью гелиографа. Заранее предполагая нецелесообразность использования гелиографа, мы с прохладцей относились к его изучению. Мы мало времени отводили на обучение солдат принципу действия гелиографа. Помню, как однажды я стоял у этого аппарата, когда приехавший с инспекцией генерал написал на листе бумаги сообщение и потребовал передать его с помощью гелиографа в расположенную неподалеку часть. Мы не были уверены в способности солдат справиться с этим заданием, поэтому, пока один солдат неуверенно возился у гелиографа, мы быстро скопировали сообщение и отправили другого солдата к адресату. Он обернулся через несколько минут, и генерал, получив ответ, естественно, пришел к выводу, что способ передачи сообщений с помощью гелиографа является безупречным.

В свободное от службы время солдаты, расквартированные в деревнях, вели обычную крестьянскую жизнь. Многие подружились с семьями, в которых жили, и помогали им по хозяйству. Завязалось даже несколько любовных историй, и, понятное дело, возникали драки с деревенскими парнями. Зимой командир эскадрона иногда получал от деревенских девушек письма с жалобами на бросивших их солдат.

В воинском соединении, состоящем из тысячи человек и лошадей, конечно, происходили несчастные случаи и нежелательные инциденты. Командир полка полковник Гротен очень расстраивался по этому поводу. В мае 1914 года, когда мы направлялись в лагерь, Москва-река затопила берега, и мост у деревни, в которой размещался 2-й эскадрон, оказался на уровне воды. Командир эскадрона ротмистр Марков принял решение переводить лошадей по мосту. Одна из молодых лошадей, испугавшись, упала в воду. Течением ее мгновенно затащило под мост, и она утонула. Гротен сильно переживал этот случай. Вскоре погибла еще одна лошадь. Она отвязалась, неудачно перепрыгнула через забор и напоролась на остро отточенный край частокола. Гротен был вне себя от гнева. Он не успел еще прийти в себя, как арестованный гусар, сделав подкоп, сбежал с гауптвахты. Гротен с отчаяния написал прошение об отставке и уехал в отпуск. Пока он был в отпуске, император, который всегда испытывал к нему нежные чувства, решил сделать его флигель-адъютантом, то есть членом императорской свиты. Это была высокая честь, и Гротен понял, что не может уйти в отставку. Он вернулся в полк. Полагаю, что сумские гусары были единственным кавалерийским полком, которым командовал человек, удостоившийся столь высокой чести.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});