Тень Белого Тигра - Ксения Хан

у тропы, что ведёт к храму Дерева, – сообщила Йонг уверенно. Рэвон побледнел после её слов и первым запротестовал:

– Хубэ, я не позволю тебе ступать на земли священных храмов. Ты разрушишь и это место! Ты и твой змей…

– Я должна думать о своих людях, сонбэ, – огрызнулась Йонг. – Ты всю дорогу твердишь мне об ответственности, я признаю её. Мне надо позаботиться о том, чтобы мои люди не замёрзли на лютом холоде и смогли поспать.

– Сон Йонг!

– Хватит кричать, сонбэ.

Йонг махнула рукой Хаджуну, что, хмурясь, уже обнажал меч. Видно, последние события подкосили его выдержку сильнее прочих, и теперь он искал повод, чтобы ударить Рэвона. Не мог сонбэ этого не замечать, но считал, видимо, что воин дракона не найдёт в себе храбрости поднять руку на бывшего друга ёнгданте. Рэвон почти всех в драконьем войске считал безропотными подчинёнными Нагиля, а к Хаджуну, похоже, относился ещё снисходительнее, раз тот выполнял волю женщины.

– Мы идём в храм Дерева, – хмуро добавила Йонг, глядя прямо в глаза Рэвону. Тот проглотил слова возмущения и демонстративно махнул рукой. А потом ушёл помогать Харин выбраться из сугроба.

Пропасть, что разделяла их, стала ещё шире, и теперь Йонг не была уверена, что примирение принесёт ей хотя бы облегчение. Не всегда мир между бывшими возлюбленными возможен. Не всегда он нужен. Йонг тихо выругалась и повернулась к Хаджуну и иноземцам, пытающимся вытащить из-под снега бедную лошадь.

Когда добрались до тропы, о которой Йонг говорила, занялся день. Солнце поднялось над горизонтом, снежная равнина, открывшаяся глазам усталых путников, сверкала в его лучах, и вид казался даже красивым. Бессонная ночь и усталость, невыраженные обиды, что повисли между Йонг и Рэвоном, протянулись через всю череду долгих дней, выжали из неё всю радость. Смотреть на бесконечные поля и горы не было сил – Йонг молча шагала в середине отряда, выискивая под ногами ровный склон, чтобы не спотыкаться.

– Не так давно, – переводя дух, начала Йонг, – тут шли ожесточённые бои за земли у храма Дерева.

– Что за страна! – подхватил разговор идущий впереди неё иноземец – Хольхе. Йонг была уверена, что и его имя она произносит неправильно [38]. – Что ни земля, то поле битвы.

– Вы правы, – устало согласилась Йонг. – Но всё дело во времени. Уверена, в другие годы Чосон спокоен, точно море в штиль.

– В другие годы Чосон раздирают ваши же короли, – возразил Перу. – Уж нам ли не знать, бэла.

Пришлось прятать горькую улыбку и гнать от себя непрошеную вину. Не Йонг посадила в забытую всеми тюрьму невинных людей, не Йонг вынесла приговор. Только с приближением к столице её всё больше одолевали сомнения в верности принятых ранее решений. И те грызли, подтачивали её совесть.

Храм Дерева, полуразрушенный прошлыми сражениями у его ворот, встретил их неприветливо. Йонг с грустью оглядела снесённые тараном врата, сломанные колонны, поддерживающие загнутую крышу. Крыло одного карниза накренилось, весь он перекосился – священный храм стихии воздуха походил на место, пережившее катастрофу. Кажется, после того как войско Нагиля отвоевало его обратно, Лан повелела вернуть сюда статую Лазурного Дракона…

Йонг прошла под своды храма, аккуратно ступая по осыпавшейся деревянной стружке и пыли, смешанной со снегом. Да, статуя была здесь – стояла посреди главного зала, смотрела на Йонг затёртыми позолоченными глазами. В раскрытой пасти не было пары клыков.

– Что здесь произошло… – выдохнул Рэвон, замирая позади Йонг. Она не обернулась, но ответила:

– Война, сонбэ. Японцы дошли до этих земель, и Нагиль прогнал их. Не всё сохранилось в целости, как видишь.

– Киты дерутся – креветки мрут [39], – заметил Хаджун. Губы Йонг тронула грустная улыбка. Всё так, ёнгро [40].

– Но есть и утешение, сонбэ, – бодрее, чем себя чувствовала, произнесла Йонг. Она посмотрела на Рэвона через плечо – тот выглядел опустошённым, что поразило её сильнее замеченной в голосе дрожи.

– Кэму? [41]

Йонг покачала головой.

– Хуже я здесь ничего не сотворю.

От усталости Рэвон смог только невесело рассмеяться. А в следующее мгновение его хриплый смех перекрыл ошарашенный голос.

– Сыта-голь? Великий Лазурный Дракон, что ты здесь делаешь, упрямая госпожа?

Древо и кость

9

Хансон, Чосон, первый день 1593 года, год Водяной Змеи

Совет длился так долго, что Ли Хон всерьёз задумался о том, что его заднице требуется бакбан помягче. Трон, на котором он восседал, пах свежей древесиной: его выпилили специально для нового вана Чосона взамен старому, сгоревшему. Прежний король, ныне похороненный где-то в северных землях, сказал бы, что его наследник успехов в управлении государством не добьётся, раз начинает с того, что попирает вековые традиции. Ли Хон должен был сохранить хотя бы часть старого трона при изготовлении нового, но он приказал мастерам не тратить на это время. Трон нужен был ему срочно, раз советники и высокопоставленные лица государства тряслись об этом больше, чем о реальных проблемах в Чосоне.

Советник Лю считал это знаком – хорошим ли, плохим ли? – того, что с приходом к власти Ли Хона в стране начинается новый период её истории. Новое сменяет старое, как заведено Великим Циклом и жизнью. Старое должно умереть, чтобы на его место пришло новое. Ли Хон старался о таких вещах не задумываться (мало ли что старики почитают за правду – они ему и о наследнике твердят с того момента, как Ли Хон впервые появился в Кынчжоне [42]).

– Мы должны перевезти тело Согён-тэвана [43] в столицу, чонха [44]! – снова завыл шурин советника Кима. Ли Хон поморщился. У него раскалывалась голова, всё тело ныло из-за долгого сидения на одном месте, а ещё чесались руки: на свежую древесину неприятно отзывалась кожа ладоней, да и подвывающим советникам хотелось врезать.

– Вам не кажется, что прямо сейчас у нас есть более насущные вопросы, требующие внимания? – процедил Ли Хон. Советники крутились вокруг тела отца так яро, будто других проблем не замечали. Или же оттаскивали от них молодого короля всеми возможными способами. Выводить Ли Хона из себя получалось у них так хорошо, будто они с рождения учились этому мастерству от своих родителей-советников и от их родителей…

– Но необходимо провести церемонию погребения в соответствии со всеми традициями… – заблеял шурин советника вновь. Сам советник Ким, конечно же, давить на короля не пытался – за него и весь его клан говорил один болтливый шурин.

– Насколько мне известно, церемонию провели в Хэнджу, – выдохнул Ли Хон. – И похоронили отца со всеми почестями. Храмовое имя вы же ему уже выбрали.

Хотя Ли Хон поспорил бы с титулом, данным чиновниками отцу. Заслужил ли король Сонджо звания «великого короля»?

Шурин советника помялся, бросил заискивающий взгляд