Жена в лотерею (СИ) - Удалова Юлия

Я только головой покачала. Как говорится, результат налицо.

Впрочем, стоило мне войти, как ужастик продолжился. В основном, в этой лавке продавались куклы… И они ВСЕ были в таком стиле.

Ясно, как божий день, что все игрушки и куклы в комнате Брианны из этого магазина. Ошибиться в стиле было невозможно. Я еще тогда обратила внимание, насколько же они отталкивающие.

Такие точно коллекционировать надо, а не детям покупать! И то — коллекционер должен быть очень даже любитель.

По-моему, Джьюд, который двигался за мною молчаливой тенью, при виде рассаженных по полкам зловещих куколок испытал схожие чувства.

Положа руку на сердце, я предпочла, чтоб он остался в карете, но, очевидно, дворецкий, а ныне мой охранник, получил насчет меня от Рутланда четкие инструкции.

Слуга проводил нас на второй этаж. Джьюд остался в коридоре, а я оказалась в довольно небольшой гостиной. Игрушечный магазин находился на первом этаже, а на втором были расположены жилые комнаты. Удобно.

— О, леди Рутланд! — всплеснула руками Марв, словно мое появление доставило ей ни с чем не сравнимую радость. — Как же мы счастливы вас лицезреть! Думали, уж и не почтите нас своим присутствием!

— Опоздала, опоздала, как всегда… — послышались отовсюду недовольные шепотки.

Ну, опоздала и опоздала. Дальше-то что?

Участниц в клубе оказалось ровно двенадцать рукотворушек. Прямо по числу апостолов. Лица были мне знакомы. Почти всех я помнила по своей свадьбе. А главное, конечно, Лидию Гарднер, в улыбке которой явно чувствовалась душевность крокодила.

Я стала тринадцатой, превратив все это благообразие в чертову дюжину. Девушки под началом Марв и Талулы мастерили кукол. Кто-то расположился на софе, кто-то на диване или креслах.

Кружок кройки и шитья, который я посещала в школьные годы — ни дать ни взять.

Глядя на большеголовую, с тонкими ногами заготовку Талулы, можно было нисколь не сомневаться, что все игрушки внизу принадлежат ее авторству.

— А вот и ваша работа, леди Мередит! Узнаете? — елейным голоском проговорила Лидия. — Зря вы тогда так вспылили. Вот и девочки… тоже так считают. Садитесь ко мне, я буду показывать, что и как вам нужно исправить… Тогда к концу собрания вы сможете представить хоть что-то пристойное, а это помощь нашей дорогой Талуле.

На мой взгляд, нечто, что протягивала мне Лидочка, уже ничего исправить не могло. Куклы Татулы были хоть и жутковатыми, но выполненными очень искусно.

То, что сотворила Цицинателла на одном из прошлых собраний клуба — это был просто какой-то уродец. Не знаю, что она вообще пыталась изобразить. Не кукла, не животное, а какая-то неведомая зверушка, которую и в руки-то брать не хотелось. Ни желания, ни старания. Об аккуратности я вообще молчу.

Вот зачем, скажите мне на милость, Марв и Гарднер вытащили это чудо-юдо из мусорки — лучше б там оно и сгинуло в безвестности.

Хотя, наверное, я понимаю, зачем…

Гарднер подняла уродца повыше, как будто специально выставляя его на всеобщее обозрение. Работая над своими куколками, девы косились, ухмылялись, шептались, переглядывались.

Я не видела, кто конкретно что говорил, но кое-что разобрать могла.

— Шу-шу-шу… Мередит давно пора исключить из клуба… Шу-шу-шу… Она своими руками орудует, как курица лапами… Шу-шу-шу… Ни ума, ни фантазии… Шу-шу-шу… Даже с помощью душечки Лидии из этого пугала вряд ли получится детская игрушка! Мередит безнадежна, только пальцы себе исколет. Шу-шу-шу… Швец Дэнило, что ни шьет — все гнило!

Последнее особенно меня покоробило. Ах, так? То есть жутковатые непропорциональные куколки леди Таллулы, после которых потом кошмары будут сниться неделю — это нормально, а уродец Цицинателлы — нет?

Но больше всех задело то, что меня называли по девичьей фамилии. Между прочим, я теперь не Мередит, а Рутланд! И кому-то нужно это запомнить!

Я поудобнее перехватила свой новенький рукодельный чемоданчик, решительно взяла у Лидочки уродца и заняла самое дальнее место за столиком в углу.

— Что же вы, леди Рутланд? — Бо Пип метнула на меня недовольный взгляд из-под пышной пшеничной челки. — Я к вам в тот угол не пойду, там темно! Давайте сюда, к свету. Заодно все окружающие смогут наблюдать и делать вам замечания, если что-то пойдет не так.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Света в избранном мной углу было ничуть ни меньше, чем в других частях гостиной. Но ей не терпелось показать свое мастерство и учить меня у всех на виду. И чтобы при этом я ошибалась и тупила.

Интересное развлечение, ага.

— Я, пожалуй, откажусь от вашей помощи, леди Гарднер, и попробую сделать что-нибудь сама, — спокойно, без ужимки, сказала я и уселась в облюбованный угол.

Лидочка пожала плечами и отошла, явно разочарованная.

— Послушайте, моя дорогая, вам отказываться глупо, — вмешалась Марв. — Мы все здесь, чтобы помочь нашей дорогой Талуле. Каждая из нас в конце собрания передаст ей по сделанной своими руками игрушке. Мы все знаем… ваши способности. Без голубушки Лидии вы не справитесь!

— И все же я постараюсь, — заверила я и под ехидные усмешки остальных раскрыла свой чемодан, надежно отгородившись его крышкой.

Уродец-то, конечно, уродцем, но ткань при его пошиве Цицинателлой была использована подходящая — мягкий мохер золотистого цвета.

Предположим, что в Равенне водятся золотистые медведи!

Стежки были выполнены очень неаккуратно, поэтому подцепить их ножницами не составило ни труда, ни времени.

Гладя на разложенные передо мной на столе кусочки материи, я представила выкройки будущей игрушки. Только хотела взяться за мелки, чтобы набросать их на изнаночной стороне мохера, как, словно подчиняясь моим мыслям, на ткани появились светящиеся зеленые контуры.

И вот, идеально вырезанные детали уже лежат передо мной, хоть я и не прикасалась к ножницам!

Я хотела взять в пальцы иглу, но она вдруг сама, без моего участия принялась сшивать детали прочным и красивым швом, при этом испуская легкое зеленоватое свечение.

Это магия! Она была во мне — это она как будто оживила швейные принадлежности и теперь они двигались и работали сами по себе, словно в каком-нибудь мультике Диснея! В полном недоумении я ждала, что ножницы, иголка или наперсток заговорят со мной. Или споют.

Не дождалась.

Вместо этого со мной заговорила одна из участниц клуба — девушка с восточными чертами лица и темными волосами, стянутыми на затылке в узел:

— Ну и как вам статус замужней дамы, леди Мередит? Ой, прошу прощения, Рутланд… Поделитесь, нам та-а-ак интересно! Наверное, вы чувствуете себя как-то… по-новому? По-иному?

Я подняла глаза на рукотворушек. На меня смотрели в ожидании ответа и не видели, что какая магия творится за раскрытой крышкой моего чемодана.

Сообразив, что леди ждут каких-нибудь завуалированных подробностей первой брачной ночи, я ровно ответила: «Все ок» и уткнулась в свое шитье.

Тем более что медвежонок был почти готов — осталось только пришить ему глазки и придумать какой-нибудь интересный декор.

После того, как стало ясно, что новых тем для пересудов я подкидывать не собираюсь, да и вообще веду себя, на удивление тихо, дамы переключились на другое. А именно, на обсуждение самой животрепещущей темы — нападений мары.

Одна из девушек, рыжеволосая Элен Гросс, поделилась, что чудище, насылающее страшные сны, повадилось ходить к ее маленькому братику, который сильно боится пауков. Является в его сны в виде гигантского паучища, запугивает до полусмерти. И никакая магическая защита, никакие амулеты, зелья и заклятья не могут ее отогнать. Другая, Леола Латук, рассказала, что вчера ночью мара явилась к ее подружке — той приснился долгий и жуткий кошмар про смерть возлюбленного, последующее его оживление и преследование за ней в виде мертвеца по всему городскому кладбищу.

Такие разговоры явно не располагали к веселью. Обстановка в гостиной сгустилась, на лица склоненных за работой девушек легли тени, словно дух самой мары явился сюда. Никому не хотелось, чтоб чудище приходило и в его сны.