Самоцветы для Парижа - Алексей Иванович Чечулин

набитым кошелем.

Лопатой орудовал Макар Андреевич Воронков, копал неторопливо, экономно расходуя силы. Вены набухли на сморщенной шее, липли к потному лбу поредевшие волосы. По застарелой привычке Макар Андреевич поплевывал на ладони и снова углублял яму. На утоптанной траве сидела Даша, обхватив руками колени, и бездумно жевала былинку. Из оцепенения ее вывел легкий скрежет, будто металл врезался в гравий. Она вскочила, и ее движение сорвало людей с места. Все столпились возле ямы, из которой торчала спина Воронкова.

Макар Андреевич попросил совковую лопату и стал черпать ею «гравий». Это были самые разнообразные зеленые кристаллы: то коротышки с ноготь, то крепыши с палец — отборные самоцветы.

— Ну вот, — глухо обронил дед Макар, — приехали!

(3) Рассохи. Август 1988 года

Земля надежней швейцарского банка хранила добычу Воскресенского прииска. Да и что значат какие-то семьдесят лет, когда время делится на геологические эры?

Изумрудам ничто не могло повредить, они не портятся, не тлеют, как недолговечные изделия рук человеческих. Вот и саквояж, их слабая оболочка, превратился в прах, а камни...

Неуютно было на душе у Сани.

Странно чувствовал себя и Димыч. Вроде бы надо радоваться, что сокровища найдены, а радости нет. Ну нет, и все.

Даша, ожидавшая, что изумруды должны выглядеть как на витрине ювелирного магазина, не сдержала восклицания:

— Какие замызганные!

Никто не отозвался. И только Витковский воспринял эти слова как личный упрек.

— Это сырье, — снисходительно к возрасту Даши сказал он. — В руках мастера им цены не будет.

Витковский помолчал и меланхолично добавил:

Был королем я только в сновиденье.

Меня лишило трона пробужденье.

Даша подняла на него вопросительный взгляд. И он послушно ответил:

— Шекспир. Концовка восемьдесят седьмого сонета.

Примечания

1

На жаргоне — десятирублевая купюра, червонец. — Прим. Tiger’а.