ГЛОБАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ - Сергей ГОРОДНИКОВ

Режим диктатуры коммерческого космополитизма полностью запутался среди трёх сосен именно в вопросе отношений с откровенно тянущейся к союзному единству Белоруссией, показывая, что не имеет какого-либо осмысленного видения государственных интересов России. Его господствующие силы беспокоят только вопросы сиюминутного политического выживания, ибо символ веры выразителей интересов коммерческого космополитизма всегда и везде заключался в выражении: "Apres nous le deluge!" – "После нас хоть потоп!" Наиглавнейшей, животрепещущей проблемой для режима пока остаётся политическая борьба с коммунизмом. Не столько даже с парламентскими коммунистами, сколько с общероссийскими настроениями коммунистического реваншизма, которые может объединить и возглавить президент Белоруссии Лукашенко. Проблема эта подсказывает режиму только один приемлемый путь сближения с Белоруссией – её полное поглощение, как политическое, так и экономическое. В таком случае возможной стала бы быстрая скупка частными российскими банками лакомых кусков в экономике Белоруссии, ускоренное разгосударствление, превращение в товар остальных экономических предприятий подобно тому, как это совершается в России.

Умозрительно такое поглощение Белоруссии политически не представляет особых сложностей. Однако для его осуществления требуется дорогостоящий и требующий времени для подготовки референдум. Но как раз поэтому референдум невыгоден коммунистам. И они борются с такой идеей, и борются успешно. Им помогают распад производительных сил и промышленного производства в самой России и порождённое этими обстоятельствами разрастание морального, политичес­кого паралича правительственной и всей исполнительной власти, и подтверждаемое раз за разом опросами общественного мнения и результатами местных выборов сужение среды поддержки либеральной власти как таковой.

Верхи режима больше не в состоянии опираться в схватке с региональным коммунизмом на идеологию либерализма, на либеральных демократов, что было возможным в России осенью 1993-го года. Сейчас неуклонное падение доверия к либеральной демократии и к проводимым в угоду требованиям коммерческого политического интереса рыночным реформам заставляет российскую клику власти загнанно лавировать ради собственного политического выживания. И она вынуждена растягивать процессы  сближения с Белоруссией на этапы, не в силах больше забалтывать и тормозить их.

Она вынуждена сначала пойти на подписание устава выгодной коммунистам конфедерации, в которой небольшая Белоруссия будет иметь равные политические права с Россией. Это позволяет коммунистам строить планы, де, завоевав подступы к власти в Белоруссии, взять реванш за поражение в 1993 году, влияя на внутреннюю политику России в обход Президента и Конституции. В случае успеха такой тактики, по прошествии времени, они, коммунисты, намереваются, – во всяком случае декларативно, –   провести осуществление преобразования конфедерации в федерацию.

Но именно такая ступенчатая последовательность объединительных шагов чрезвычайно пугает очень влиятельные финансовые круги банковского частного капитала и связанных с ними правительственных чиновников. Слишком неустойчивым становится режим, чтобы быть способным хоть как-то проводить дальнейшее реформирование страны, а стагнация в проведении реформ делает режим обречённым. Он нынче подобен старому локомотиву, который из последних сил тащит эшелон в гору, – ему нужна помощь другого локомотива, а вместо этого к нему сзади прицепляют ещё один тяжёлый вагон, способный надорвать двигатель, потащить эшелон назад и опрокинуть.

Если противоречия на пути сближения настолько сложны в отношениях с Белоруссией, то ещё запутаннее они в отношениях с Украиной. И только революционный русский национализм способен разрубить данный гордиев узел.

Революционный русский национализм не имеет оснований бояться конфедерации России, Украины и Белоруссии. Наоборот. Его наиважнейшей целью является спасение промышленных производительных сил России, которые глубоким разделением труда, которое осуществлялось при советской власти, зависят от промышленных производительных сил Украины и Белоруссии, тоже находящихся в настоящее время в отчаянном положении и требующих спасения, возможное только в едином экономическом и политическом пространстве. Поэтому русский национализм видит в конфедерации с этими республиками шаг к созданию политических предпосылок Национальной революции, но шаг короткий, за которым должно последовать федеративное объединение.

Как раз в этом принципиальное различие отношения революционных националистов, с одной стороны, и коммунистов – с другой: к ступенчатости объединительных процессов. Думские деятели коммунистической оппозиции боятся союзной конфедерации снизу, которая имеет силу перерасти в федеративное объединение, выгодное прогрессивному общерусскому национализму, и они требуют конфедерации сверху, чтобы таким путём вернуть себе, захватить для себя привилегии власти. Они не в состоянии даже выдвинуть лозунг спасения производительных сил – эта проблема для них вторична. Ибо воздействие коммунистической идеологии на прогрессивное развитие производственных отношений полностью исчерпалось уже в семидесятые годы. С того времени коммунистическая идеология стала исторически реакционной, разлагающей производственные отношения и, соответственно, производительные силы страны.

Для коммунистов конфедеративное экономическое и политическое объединение с Белоруссией есть лишь некая ступень в цели осуществления подобного же объединения со всеми государственными образованиями СНГ. А для русских националистов объединение России со всеми странами СНГ представляется гибелью для России, неприемлемо ни в коем случае, ни под каким политическим соусом. Спасение России только в историческом движении вперёд, к качественно новым производственным отношениям, какие возможны единственно в русской национальном обществе. В большинстве же бывших советских республик пережитки феодализма, чуждого, враждебного идее русских городских национально-общественных отношений, самой промышленной европейской цивилизованности, очень сильны и разрушительны для производительных сил России, что было явным уже в последнее десятилетие Советского Союза.

Русская Культурная революция должна будет ставить целью духовное объединение русских, украинцев и белорусов, а так же расово и исторически близким им этносов в единую нацию с единой национальной культурой глобальной Сверхдержавы. А не пытаться внедрить в городское русское самосознание обновлённое советское имперское мировосприятие, которое не станет никаким иным, кроме субконтинентального и провинциального для современного миропорядка, – что с таким иррациональным упорством предлагают все национал-патриоты и народные патриоты.