Сыщица по амурным делам - Мария Жукова-Гладкова

– Нет, – твердо ответила я.

Это Лешку удивило, немного подумав, он поинтересовался, что я собираюсь делать со своими акциями.

– Не исключаю, что продам, – ответила я.

Это удивило Лешку еще больше, и он опять глубоко задумался. Прикидывает, какую гадость я замыслила на этот раз?

Пожалуй, так ни до чего и не додумавшись, Афганец вдруг признался, что наше совместное владение предприятием (каким угодно) никогда не являлось мечтой его жизни.

– А чем я тебя не устраиваю в качестве партнера? – удивилась я. – По-моему…

– Жить хочется спокойно, знаешь ли, Ланочка! – взорвался Лешка. – А с тобою рядом никогда не знаешь, что случится. Ничего ни спрогнозировать, ни предугадать невозможно!

– Боишься, что я подомну под себя твою торговлю героином? – с невозмутимым видом спросила я, потягивая джин из высокого стакана.

Услышав мою последнюю фразу, Лешка открыл рот, закрыл, отхлебнул большой глоток коньяку прямо из бутылки, поперхнулся, закашлялся и уставился на меня. Пожалуй, он в самом деле не мог ни слова вымолвить. Я ожидала, что он опять сейчас заорет, обвиняя меня в том, что я вечно сую свой любопытный нос не в свое дело.

Вместо этого Лешка расхохотался и смеялся довольно долго, я уже забеспокоилась, не съехала ли у него крыша и не пора ли приглашать добрых дядей-санитаров со смирительной рубашкой.

Отсмеявшись, Лешка снова стал похож на волка и совершенно серьезно заявил мне, что в свое время думал меня убить.

– Спасибо за откровенность, – я отпила еще джина.

– Но потом передумал, – продолжал Афганец. – Потому что понял, что без тебя мне будет скучно жить. И где я еще найду такой ценный источник информации? О том, что тебе оставлены акции «Невы-металл», ты узнала в среду, так?

Я кивнула: это соответствовало действительности. Я не ожидала получить наследство от Тарасова.

– Вчера ты уже знала, что я купил свои тридцать процентов у Багловского, сегодня ты уже в курсе, что через «Неву-металл» идет наркота, причем – какая именно. Откуда? Ты, кстати, сама можешь героин от кокаина отличить? А если это «царская смесь»? По-моему, ты наркотиками никогда не баловалась и их поставками не занималась. Или тебя в твоем медучилище научили в них разбираться? Или в Афгане?

– Что такое «царская смесь»? – спросила я.

– Не знаешь? Даже не слышала?

– Нет, – честно призналась я.

– Смесь героина и кокаина в равных долях, – пояснил Афганец. – Высыпается в рот. Кстати, чисто российское изобретение. Но вернемся к нашим баранам. Откуда ты узнала, что через «Неву-металл» идет героин?

Лешка поставил локти на стол и посмотрел на меня сурово. На этот раз его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Все тайное когда-то становится явным, – ответила я.

– Откуда?! – повторил Лешка вопрос, в своей манере грохнув кулаком по столу так, что все рюмки, тарелки и бутылки, стоявшие на нем, подпрыгнули.

Ответить «от верблюда» значило вызвать еще больший Лешкин гнев, а слишком сильно злить его не хотелось, поэтому я сказала, что от Тарасова. По идее, это соответствовало действительности: у меня не было оснований считать, что полученное мною письмо писал не он.

На повышенных тонах и периодически используя кулак (слава богу, чтобы грохнуть им по столу, а не по моей физиономии), Лешка заявил, что провел большую работу, задействовав немалые ресурсы и средства, чтобы выяснить, в каких отношениях я состояла с покойным Тарасовым.

– А зачем было тратиться? – удивилась я. – Если бы спросил прямо у меня – я бы тебе и так ответила. Или ты ревнуешь?

– Да, ты, конечно, ответила бы! – Посуда опять подпрыгнула. Когда он наконец кулак отобьет? Или, может, что-то разобьется, и он порежется? – От тебя дождешься! Ты такое ответишь!

Внезапно Лешка резко заткнулся, ненадолго задумался и спросил нормальным тоном:

– Откуда и куда идет героин?

– Не знаю, – честно ответила я.

– Но если его засыпают в гвозди, отправляемые в Голландию?!

– Значит, в Голландию, – пожала плечами я. – И я не понимаю, что ты меня об этом спрашиваешь. Будто сам не знаешь.

– Не знаю, – сказал Лешка спокойным тоном.

Теперь уже я посмотрела на него с большим удивлением.

– То есть как? – спросила я. – Разве он не твой?

– Не мой! – завопил Лешка. – Я случайно узнал, что его вообще гонят через «Неву-металл»! Я…

Лешка заткнулся, возможно решив, что сказал лишнее.

Я судорожно пыталась соображать.

– То есть он не твой? И не Тарасова? – наконец родила я.

– Как не Тарасова? А чей же еще? – спросил Лешка.

Стоило ему задать свой вопрос, как мы вылупились друг на друга большими круглыми глазами.

– Он не тарасовский? – снова уточнил Лешка.

Я покачала головой, сообщив, что Тарасов был уверен, что героин гонит Лешка. Я все пыталась хоть что-то понять. Кто же, если не эти двое?

Внезапно у меня в мозгу что-то щелкнуло: я вспомнила химиков, с которыми Тарасов вел переговоры. Они имели доступ на завод? Наверное, да. Могли там уже подкупить людей, а у себя на предприятии организовать перегонку опия в героин – мы же не знаем, какой именно товар поступает в Питер, но даже я в курсе, что героин – самый дорогостоящий в мире наркотик и поставлять его гораздо выгоднее, чем опий, а перерабатывать у нас в стране гораздо дешевле, чем в Европе.

Лешка заметил на моем лице напряженную работу мысли, сообщил, что если брать цены на наркоту у нас в городе, то цена на героин в десять-пятнадцать раз выше, чем на опий, и подтвердил правильность моих рассуждений: лабораторию по перегонке последнего в первый следовало бы организовать в Питере, задействовав безработных химиков. Он лично поступил бы именно таким образом. Я тут же вспомнила про известные мне проблемы с покрытием гвоздей, с которыми столкнулся завод, акционерами которого мы оба являемся, – и, соответственно, про некое химическое предприятие, дышавшее на ладан и жаждавшее получить от Тарасова большой заказ на химикаты. Но чего они хотели на самом деле? И не предлагали ли они Тарасову сотрудничество по вполне определенному направлению? Они дают товар (откуда его берут – другой вопрос), он его переправляет за границу. Тарасов отказал. Его убили.

Лешка о сложностях с покрытием кое-что слышал, но не в деталях – этим проблемам лично он внимания не уделял. На заводе в последнее время было и так много его людей: вся служба безопасности во главе с Серегой Стандецким, ее начальником. Им и было велено все разнюхать о путях поступления героина на завод, а также о местах назначения. У самого Алексея Петровича хватало и других проблем, так как приходилось управлять огромной империей.

Еще покойный господин Недорезов (он же – Седой), от которого Афганец унаследовал империю, желал в свое время контролировать весь городской рынок металла, и часть рынка давно входила в состав его империи. Правда, тарасовский завод долго оставался неохваченным, хотя в службе безопасности «Невы-металл» имелись «консультанты» от Седого. Но одних «консультаций» Седому было мало. Через подставных лиц Тарасову предлагали продать часть акций, но всегда на всех парах прилетала Алла Сергеевна и учиняла что-нибудь из своих фирменных штучек.

Мне стало смешно. Седой с Афганцем не смогли справиться с бабами! «Зато какие бабы», – подумала я, имея в виду Аллу Сергеевну и свою скромную персону.

– Нестандартный подход всегда срабатывает лучше, – заметила я вслух.

– Ага, – кивнул Афганец. – Твой и Аллы Сергеевны. То-то я смотрю: вы спелись.

Но покойный Недорезов, после того как ему донесли о подвигах жены Тарасова, в самом деле решил временно отказаться от проекта. Окончательно он никогда ни от чего не отказывался, но в то время было много других важных вопросов, империя регулярно присоединяла к себе все новые и новые предприятия, поэтому и Седой, и Афганец решили: не исключено, что по прошествии какого-то периода все наладится само самой – как и много раз бывало в прошлом. Мало ли как карта ляжет.

И она легла весьма удачно.

К господам обратился Вениамин Борисович Багловский, знавший об их интересе и, несомненно, бывший в курсе относительно величины империи и ее интереса к металлу.

Мне уже было известно, что Багловский – большой перестраховщик. В тот раз он тоже руководствовался элементарным страхом, правда, все акции продавать не пожелал, на всякий случай оставив себе десять процентов и попросив не лишать его должности коммерческого директора, пока он сам не пожелает с нее уйти.

Афганец заплатил хорошую цену и стал владельцем тридцати процентов «Невы-металл».

– Чего испугался Багловский? – уточнила я.

Выяснилось, что Вениамин Борисович случайно обнаружил какой-то наркотик в партии гвоздей. Вернее, в момент обнаружения он не знал, что это такое, правда, сразу же заподозрил неладное. Ну не зубной же порошок в гвоздях пересылают в Голландию? Приятель-врач подтвердил нехорошие предчувствия коммерческого директора.