Гарпагониада - Константин Вагинов

- Будьте любезны, гражданин, зайти в будку.

- Расстегивайтесь.

Отобрали, составили протокол, штрафу 325 рублей. Мы все взволновались. Ребята совершенно были взбешены. Товарищеский суд над ним. Мы своими кровными мозолями добывали первенство в СССР, а ты из-за проклятой мембраны - ты сознательно или несознательно только это позор - не только тебе. - А он, смотрит, большущие глаза такие с синими яблоками. Вынесли: выговор и лишение прав заграничного плавания на 6 месяцев. Вот как перевоспиталась публика. Десять лет тому назад мы ведь все горами прямо возили контрабанду.

- Лошадка славная, - сказал токарь, держа игрушку за гриву. Наследник твой доволен будет. Сколько ему лет-то?

ВАГОН-РЕСТОРАН

- Вот, - сказал видавший виды вузовец - был я в Кутаисе и при мне такой случай произошел: - Около Кутаиса жила семья. Там есть такой обычай: ездить частенько к родственникам в гости. Вино пить, весело проводить время. Там пьют не так, как у нас: там всегда выбирается председатель. Председатель выпивки, значит, следит за порядком. Они пьют организованно, никогда там человек под столом не валяется. Приезжает старик из Кутаиса к своим дальним родственникам. Конечно, те рады, вино свое, тут же и виноградники. Созвали, как водится, родственников, друзей. Старика, натурально, выбрали председателем. А старик подвел - во время выпивки за столом помер. Конечно, паника. Везти хоронить в Кутаис надо. Вагон нанимать? А вагон нанять дорого, не по средствам! Родственники и друзья беседуют; как тут быть? Видят, наступило утро. Один был тут человек хитрый, предлагает нарядить покойника, как живого, посадить на арбу и отвезти на вокзал. Поспорили, обсудили. Так и сделали. Вот, явились они на станцию: бутылки в руках держат, покойника под руки тащут совсем пьяного. Песни поют, кричат: ура! Одним словом веселье будто в разгаре. Ввалились в вагон, мертвеца посадили у столика. Пьют, беседуют, хитрого человека хвалят. Случилось так, что вино все вышло. Вот они на очередной станции оставили старика одного - побежали за вином. Входит тюрк. Ставит один чемодан на одну полку, а другой чемодан был тяжелый. Поднимал, поднимал тюрк и уронил на старика. Стукнул чемодан пассажира по башке, тот и упал. Стал поднимать старика тюрк, видит, пассажир мертвый. Весь задрожал тюрк: убил я человека! Поезд в это время тронулся. Слышит шум, сейчас войдут, что делать. Подождал. Выпихнул мертвеца в окошко. Вот, возвращаются те все оравой, в руках бутылки держат. Удивляются, видят, сидит тюрк, а мертвого родственника нет, спрашивают:

- Где тот человек, что у окна сидел?

- Пошел, - отвечает тюрк.

- Как пошел?

- Я почем знаю. Встал и пошел. Он сказал, я пошел покурить.

- Да как же покойник мог пойти покурить?

Похолодел тюрк. Откуда они узнали, что я убил его? Молчит тюрк.

- Да ведь это же был покойник, мы везли его в Кутаис.

- Рассердился тюрк.

- Так что же вы людей морочите, я думал, я человека убил.

- Да куда же ты его дел?

- Да я его за окно выбросил.

Высадились они на первой остановке и пошли обратно своего мертвеца искать.

- А нашли они его? - спросил старик.

- Конечно, куда покойник денется. Он в кустах сидел.

- Анекдот! - презрительно сказал геморроидальный субъект сидевший в углу.

Не анекдот, а новелла, - отрезал вузовец. - Читали Боккачио? Там такие новеллы встречаются. Вот и я рассказал, чтобы вас поразвлечь, а вы вместо благодарности - анекдот!

Он принялся разрезать шницель.

За столиком ближе к буфету высокий человек с орденом Трудового Знамени покашливая рассказывал.

Это было на новом гиганте - Автозаводе, возникшем на пустом месте. Я там был начальником цеха, работать пришлось свыше всякой меры. Разыгралась одна история. На строительном, как водится, много приезжало туристов. Появляется среди прочих туристов человек, на нам кожаная тужурка, под мех воротник, высокие сапоги со шнуровкой, подметки точно на водолазных сапогах, причудливый берет на голове. Явно иностранец. Пошел он прямо в американский поселок, вошел в домик к инженеру, вышел вместе с ним, сели они на машину, стал турист управлять. Критиковать стал, замечать дефекты.

- Ну, человек сразу видно, знающий, - решили мы, - ведь нам нужны специалисты, обрадовались, будет еще один лишний специалист у нас. Сговорились с ним насчет работы, он согласился, ответственным работником стал чуть не за должность инженера. Важно ходит так - достает - цветет - сияет. Только проходит время - выяснилось - он совсем не инженер, а парикмахер, огорчились мы, предложили ему оставить завод и отправляться восвояси, а он уезжать не хочет - в Америке кризис, - говорит, просит оставить простым рабочим. Ничего, ха, ха!

- Что ж, оставили?

- Оставили. Парня этого можно приспособить, автомобильное дело знал самоучкой. Потом принял подданство и остался совсем в СССР.

За другим столиком.

- Теперь по сравнению с нашими электростанциями в Норвегии и Швеции просто живопырки.

- Я читал заметочку в газете, на самом севере нашли какую-то речушку и там построили гидростанцию. Белый уголь пошел в моду, Волгу запрягут тоже. Вот шагаем.

- Да, на Волге будет построена электростанция, запрягут реку.

- Оказывается климат Волги вполне подходит к произрастанию винограда, будет у нас виноград. Ничего уха!

- Мы создали крупнейшие заводы сельскохозмашиностроительства.

Харьковский.

Сталинградский.

Ратсельмаш.

Саратовский комбайный.

Страну как корабль, оснастили сельхозмашинами. Станет прошлым корова навозница и лошадь одер.

- Вот возьмите моего отца, жил он в деревне Пупырево - одно название чего стоит, землицу имел вместе с журавлями на болоте. Бывало, выйдет в поле - люди жнут рожь, а у него и в хороший год цветки да трава на ниве - некогда было землю ковырять, тридцать лет батрачил у графа Строгонова.

Теперь там колхоз Самохвалова.

- Да у моего отца была избенка, что чирий, а деревня носила помещичье название "Бабонегово", какой-нибудь дурак помещик так назвал.

В конце вагона-ресторана сидела компания цыган в своих пестрых костюмах, пила вино и видно было, что в деньгах они не стесняются.

ГЛАВА 16

Истый хулиган пел:

Прощай Тарковская больница,

Прощай железная кровать,

Пойду в родную я квартиру

В своей я койке умирать.

Пропал мой нос, пропали губы

Пропал и тонкий голос мой.

Он стал задевать прохожих. На нем был заграничный галстук, купленный на проспекте Огородникова у иностранного моряка. Этот галстук и свою болезнь хулиган уважал. Галстук по его мнению, его выделял и сообщал ему красоту, болезнь, доказывала его смелость.

- Эй, неудачная блондинка! Нельзя ли мне пришвартоваться к тебе. Давай поищемся, что ли.

Женщина бежала от этой истощенной жалкой безголосой фигуры. Ветер погнал высохшего хулигана, как сухой лист, по проспекту.

Это был последний выход "Вшивой Горки". "Вшивого Горку", Мирового и Ваньку-Шоффера арестовали за хулиганство и выслали из города.