Пятый угол - Леонид Мендельсон

Несколько секунд Шоу перебирал фотографии с места трагедии, затем добавил:

- Он отдал Богу душу здесь, рядом с воротами.

- Тогда можно предположить, что Моррисон, оставив машину, направился навстречу знакомому человеку, то есть кому-то из дома Вольских?! — загорелся сержант.

- Возможно. Возможно, что это был знакомый нотариуса, но совсем не обязательно, что он вышел из ворот виллы.

Гофман сдержался, чтобы не задать уже готовый вопрос, а, быть может, и не один. Комиссар сложил фотографии стопкой на краю стола, откинулся на спинку кресла, и продолжил:

- Это мог быть некто, знавший, что Моррисон находиться в доме Вольских, но не имевший возможности или не пожелавший войти вовнутрь. Сейчас твой коллега, сержант Уорбик, пытается установить местонахождение единственного сына нотариуса — Генри. Не ладили они между собой по причине разности характеров и интересов.

- Как я понял, ты не исключаешь участие сынка? — спросил вошедший хозяин кабинета.

- И — не только его. Кстати, есть ли новости из дома Вольских? Нам сегодня предстоит поговорить с некоторыми, так что нелишне узнать их самочувствие. Надеюсь, доктор Бэрри еще там; сержант, позвони на виллу и попроси его к телефону.

Сэм встал из-за стола и подошел к окну. Сегодня выдался яркий солнечный день; легкий морозец образовал ледяные корочки в затененных местах, на тропинках между деревьями, с которых опали еще не все пожелтевшие листья, а там, где прямые солнечные лучи касались земли, лед превратился в маленькие, играющие яркими цветами шарики. Это казалось нереальным, сказочным, как на картине импрессиониста; хотелось почувствовать между пальцами тающую полоску льда, коснуться этих шариков, разрушая мифическую игру красок.

- Что, Скульптор, размечтался? — Смит подошел к окну и положил руку на его плечо.

- Ты как всегда очень догадлив! Вот уйду на пенсию, и будешь мне завидовать.

- Конечно, буду. Ты ведь планируешь много гулять, дышать свежим воздухом и помогать Сарре пополнять архив. Или свой заведешь?

Но Сэм не дослушал коллегу, подошел к телефону и набрал свой домашний номер.

- Сарра, мне нужен твой архив.

В трубке раздался довольный смешок.

- Несколько лет назад было весьма шумное дело, связанное с ипподромом и тотализаторами. Проверь, не было ли там упоминания о Генри Моррисоне, и перезвони мне в Оксфорд.

Сэм представил себе выражение лица жены и улыбнулся.

- Что это тебе пришло в голову? — спросил Смит.

- Сестра покойного нотариуса вспомнила, что когда-то этот молодой человек, увлекающийся азартными играми, изрядно вляпался в дерьмо. Так вот, в том судебном деле были замешаны и крупные воротилы, и мелкая сошка, которую использовали для грязных поручений. Помниться мне, имя Моррисона-младшего там мелькало, и не исключено содействие адвокатской конторы Вольских.

- Ну, и что же из этого вытекает? Ты ищешь Генри или подозреваешь нечто более крупное?

- Для меня было бы достаточно найти этого «ребенка». По крайней мере на данный момент. Сержант, я уже могу переговорить с доктором Бэрри?

- Да, сэр. Доктор сам позвонит сюда минут через пять-десять.

- Сэм, как продвигается твоя скульптурная деятельность? — Смит сделал вид, что готов выслушать язвительный ответ коллеги.

- Когда уйду на пенсию, первым делом вырежу из большого полена твой бюст и установлю у входа в Скотленд-Ярд. Все будут восхищаться твоим обликом, читая надпись: «Он был знаком с великим Сэмом Шоу».

На несколько секунд в кабинете повисла тишина, в которую буквально врезался телефонный звонок.

- У аппарата доктор Бэрри.

- Здравствуйте, доктор, здесь комиссар Шоу. У меня есть к вам несколько вопросов, и я бы хотел задать их не по телефону.

- Насколько это срочно и важно?

- И то, и другое. Предлагаю на ваш выбор: или мы с сержантом сейчас приедем на виллу, или вы предпочитаете переговорить здесь, в управлении.

Для доктора, как и для комиссара, альтернатива была маловероятна.

- Высылайте за мной машину..

Вид Бэрри, входящего в кабинет, выражал откровенное недовольство. Можно было предвидеть такую ситуацию, и Сэм, чтобы хоть как-то снять напряжение, попросил оставить их с доктором наедине.

- Я настоял на нашем разговоре, мистер Бэрри, поскольку вы являетесь семейным врачом Вольских. То о чем мы будем беседовать — не для протокола, но если понадобиться зафиксировать, предупрежу.

Не дождавшись реакции собеседника, комиссар продолжил:

- Я прекрасно понимаю состояние членов семьи, но обстоятельства требуют безотлагательных встреч с ними; назовите это допросом, снятием свидетельских показаний или беседой — как вам больше нравится. В связи с этим, я хотел бы услышать ваше мнение о состоянии их здоровья и возможности начать процедуру уже сегодня. Если вы откажетесь, мы будем вынуждены привлечь нашего специалиста, но, как мне представляется, это не лучший вариант. Вы согласны со мной, доктор?

Несколько секунд Бэрри хранил молчание, и Сэм уже подумывал повторить вопрос, но ответ все-таки прозвучал:

- Не имею принципиальных возражений, хотя ваши методы запугивания не вдохновляют.

- Пожалуйста, доктор, более конкретно.

Бэрри снял очки, протер стекла и, не одевая их, ответил:

- Моральное состояние, естественно, подавленное, но противопоказаний для проведения вашей работы не вижу. В разумных пределах, — добавил он, — и с ограничением для миссис Мерин.

- Она больна?

- Не могу сказать, что произошло что-то внезапное, но в связи с трагедией последних дней состояние ее ухудшилось.

- Вы хотите сказать, она до всего случившегося болела?

- Уже несколько лет состояние ее здоровья оставляет желать лучшего, и все сложнее снять головные боли и их последствия.

- О каких последствиях вы говорите?

- Не всегда она в состоянии контролировать себя, так что ее близким приходиться не сладко.

- Ей нужна постоянная опека?

- Она ее имеет со стороны слуг, особенно Джона. Он в доме много лет и в состоянии оказать эффективную помощь.

- Да, я уже знаком с его послужным списком, — констатировал комиссар, а про себя подумал: «Странная гувернантка».

Реакция доктора оказалась неадекватно резкой:

- Я предпочитаю не обсуждать эту тему.

- Естественно, доктор, я тоже не любитель сплетен.

- В таком случае, разрешите откланяться, — Бэрри встал со стула.

- Еще несколько минут. Вы не помните, звонил кто-нибудь мистеру Моррисону в тот вечер?

Доктор немного задержался с ответом, затем утвердительно кивнул головой.

- Может быть, знаете кто?

- Нет, к сожалению. Мне было необходимо выйти из кабинета.

- Как скоро после этого звонка Моррисон покинул виллу?

- Думаю, около часа.

- Спасибо, доктор. Передайте, пожалуйста, мистеру Бену, что я жду его звонка.

Когда Бэрри уже стоял у двери, комиссар задержал его еще одним вопросом:

- На щеке у нотариуса обнаружен свежий порез; видели вы его ранее или, может быть, нотариус обращался за помощью?

- Ничего подобного я не заметил.

Бен позвонил через сорок минут, и они договорились о встрече через два часа на вилле.

- Отлично, Скульптор, у тебя есть великолепная возможность повидаться с Терезой и съесть пару кусков мяса. Или ты уже забыл, как зовут мою жену? — засмеялся Смит.

Нет, конечно, Сэм ничего не забыл, хотя они не виделись уже несколько лет.

К моменту их знакомства он уже был сержантом, а Смит только начинал свою карьеру. Был он красивым парнем, напористым и смелым; его лихачество переходило все границы, за что молодому полицейскому доставалось от начальства. Но девушкам это нравилось, и он с такой же лихостью перескакивал от одной к другой, пока не познакомился с Терезой. Один из штатных острословов Ярда заметил, что Смит «стукнулся с разбегу головой о закрытую дверь, и остановился в стойке дрессированной собаки». Однажды Смит пришел с ней на какую-то вечеринку, и Сэм понял, да и не только он, насколько оправдана эта «стойка»; один танец и несколько минут беседы, и он почувствовал, почему так «пострадал» Смит. Девушку нельзя было назвать красивой и, более того, некоторые черты лица, — например нос, не могли доставлять удовлетворение хозяйке, но ей непостижимо удавалось преподнести их как естественное дополнение достоинств. Это был гипноз: вас «заставляли» смотреть только туда, куда хотела девушка — на высокий красивый лоб, в меру полные, чувственные губы, белоснежную улыбку и, конечно, глаза — искрящиеся и призывные. Вы чувствовали себя настоящим мужчиной рядом с красивой, немножко неравнодушной к вам женщиной. Наблюдая со стороны поведение Терезы с другими кавалерами можно было легко убедиться, что вы — не единственный, в ком заиграло природное чувство самца.

В какой-то момент Сэм обнаружил на себе удивленный взгляд Сарры и понял, что пора взять себя в руки.