В горах пощады нет - Сергей Самаров

– Впереди развилка трех дорог. До нее как раз десять километров. Долетим быстро, на полной скорости. Не успеют, думаю, перекрыть… Выезжаем на левую дорогу. Она ведет в сторону границы с Грузией. Преследователи обязаны предположить, что мы туда и направляемся. А мы обязаны показать им, что дело точно так и обстоит. И мы покажем это, чтобы они в ту сторону направились.

– Как покажем?

– Мы на этой дороге бросим БТР. Горючее все равно на исходе… Остатки сольем и бросим… Но это будет направлением поиска. Пусть ищут… А мы тем временем двинем в другую сторону. Сделаем тебе костыль и пойдем… За ночь мы к границе в любом случае выйдем. А как обойти перевал, я знаю. У нас там бой был. Нас обойти пытались, но мы на том месте засаду поставили. Я место помню. Сам подбирал…

– Ты, похоже, всю Чечню лучше местных знаешь… – с одобрением заметил Бессарион.

– Две войны здесь… В первую – больше в Грозном. Работа ночная. Ночью весь город на брюхе проползал. Ориентировался, как в своей квартире. Однажды днем по городу прошелся – ничего узнать не могу… Все иначе, когда днем, и еще в полный рост…

Тамаров рассказывал, сам над собой посмеиваясь. Но Бессариону, когда он думал о предстоящем пешем переходе, было совсем не до смеха. От одних мыслей о недалеком будущем нога снова болеть начала.

– Пересаживайся потихоньку к пулемету…

– Стрелять будем?

– На случай, если на развилке пост все же выставили. В людей можешь не стрелять, но заставить их залечь необходимо. Попугай основательно. А я на скорости проскочу…

* * *

Десять километров миновали быстро. Приближалась развилка. Бессарион уже устроился в башне стрелка, проверил готовность пулемета и познакомился с ночным прицелом. Сидеть в башне грузинскому подполковнику понравилось даже больше, чем на командирском месте. Оттуда обзор был лучше.

– Готов к неприятностям? – спросил Артем Василич.

– Я готов. Приятностей в нашем положении, признаться, маловато…

– Держись за пулемет крепче. Там дорога высокая. Откос метров в пять, и крутой. Машину спрятать негде. Если есть пост, они машину на дороге оставят. Перекрывать скорее всего не будут. Это они «уазику» перекрыли бы. Смотри сверху. Сейчас поверну, тебе поворот видно будет раньше…

Бессарион молча прильнул к окулярам прибора ночного видения. И сам Тамаров ехал, прильнув к мягкой окантовке своего прибора. На большой скорости подобная езда была слегка рискованной, но в данном случае риск, считал российский подполковник, вполне оправдан. Впрочем, неудобство подобной езды чувствовалось только с непривычки. Любой водитель привык держать голову откинутой, чтобы дальше видеть. А здесь, в бронетранспортере, чтобы видеть, требовалось, наоборот, вперед подаваться. Конечно, при этом шла дополнительная нагрузка на спину, которой не на что было опереться, но мышцы спины у Артема Василича были крепкие, и выносливости ему было не занимать. А из-за напряжения момента он вообще забыл думать о неудобствах.

– Есть… – сказал, наконец, Бессарион. – Машина на перекрестке. Дорогу не перекрывает. Стоит у самой обочины… И с десяток бойцов…

– Метров с пятидесяти начинай стрелять. Прижимай их к земле, чтобы голову не подняли…

Оставшееся расстояние преодолели за секунды. Но стрелять «краповые» начали раньше. Причем стреляли тоже из пулемета. Впрочем, крупнокалиберного у них при себе не оказалось, а простой повредить БТР был не в состоянии, хотя в состоянии изукрасить броню выбоинами. Тут же ответил и грузинский подполковник. Его пулемет оказался голосистее и серьезнее и сразу прервал встречный обстрел. А потом там, на дороге, ярко вспыхнул факел. Бессарион пробил бензобак грузовику, пули вышибли, видимо, искры, и машина загорелась. Это только облегчило действия Тамарову, который планировал повторение предыдущей ситуации с машиной, и он пролетел перекресток, не останавливаясь. Башня развернулась, и Бессарион продолжал стрелять. Но все же «краповые» успели сделать пару выстрелов из гранатометов. Первый был наиболее опасным, потому что стреляли бронебойной гранатой из «РПГ-7». Но гранатометчик промахнулся, и граната разорвалась впереди, вырвав приличный кусок асфальта из дорожного полотна. Бронетранспортер на этой выбоине сильно встряхнуло, руль в руках Артема Василича вздрогнул и попытался вырваться, но скорость была высокой, а проходимость машины завидной, и движение сразу же выровнялось. Второй выстрел был из «подствольника». Граната разорвалась вообще в стороне от дороги. А тут уже и сама дорога поворачивала, и скала скрывала бронетранспортер от обстрела.

– Ты, Бесо, гору трупов навалил… – заметил Тамаров.

– Едва ли… – не согласился Бессарион. – Я больше по машине бил. Ты слишком быстро ехал, чтобы успеть гору навалить… Мне показалось, вообще ни в кого не попал… А ты видел?

– Несколько человек снял… Все под твоей очередью вперед падали, а трое или четверо на спину отвалились. Пуля тяжелая, она тело далеко отбрасывает…

– И ладно, и ладно… Не будут под выстрелы лезть…

В действительности Тамаров не видел, чтобы кого-то отбросило пулей. Он просто проверял реакцию грузинского подполковника на сказанное…

* * *

– Выбирайся из башни…

– Что, уже приехали? – Бессариону профессия пулеметчика, видимо, понравилась, и башню он покидать не хотел.

– Подъезжаем… Придется тебе чуть-чуть потрудиться… Выходишь… Склон справа крутой. Но по нему необходимо забраться. Метров на семь… Там будет площадка под слюдянистой скалой. Смело иди вправо до самого края. Карниз шириной сантиметров в сорок. Три шага, и там будет грот. Небольшой, но одному человеку отлежаться можно.

– Ты и здесь какие-то гроты помнишь!

– Я помню все места, где бывал… Отдыхай…

– А ты?

– Я отгоню БТР километров на пять, солью топливо и бегом вернусь назад… Да, не забудь сухими пайками запастись…

– Значит, ты долго…

– Я же сказал, что вернусь бегом… Пять километров – не расстояние…

Бронетранспортер остановился. Бессарион неохотно стал спускаться в стрелковый отсек. Под сиденьем нашел пустой солдатский вещмешок, забросил в него несколько упаковок с сухим пайком. Тамаров передал консервы и сало, что позаимствовал в карманах «крапового», себе оставил только печенье.

– Я пошел? – неохотно спросил грузинский подполковник.

– Гони…

– Нога болит…

– Свою напрокат дать не могу. Мне назад бегом возвращаться…

– Возражать не будешь, если я такси вызову?

– В смысле?

– Позвоню, попрошу машину нам навстречу прислать. Пусть что-нибудь придумают с маскировкой… Они это умеют…

– Из Грузии, что ли?

– Нет. Из Ингушетии.

– Вызывай… – пожал Тамаров плечами. – Что касается маскировки, то недавно в Чечню въезжала тайно оперативная группа. В фуре… В фуре везли два десятка породистых свиней. Транзит куда-то… Позади свиней ящики, в которых наши парни сидели… Менты на посту местные – мусульмане. Даже досматривать машину побрезговали…

– Я не думаю, что в Ингушетии свиней разводят…

– Я просто пример привел. Для информации… Выходи. Я поехал…

Вздох был таким звучным, словно Бессариона высаживали на необитаемый остров без обещания вернуться за ним…

2

Капитан Максимов уже сам спешил навстречу подполковнику Бурлакову. И на ходу отдавал какой-то приказ одному из командиров взводов. Тот сразу, как заметил Александр Григорьевич, куда-то вперед заспешил, выкликивая отдельных солдат своего взвода и забирая с собой. Все в темпе, все бегом, но без суеты. Подобные действия любому командиру понятны – что-то впереди случилось, и Максимов высылает охранение и разведку.

Александр Григорьевич остановился, поджидая командира роты, и на часы посмотрел, чтобы проверить прохождение по графику. Опережение на двадцать восемь минут, несмотря на задержку в камнях. Капитан Максимов умеет водить маршевые колонны, этого у него не отнять. Хорошо знает, когда можно скорость прибавить, и обязательно прибавляет, понимая, что в любой момент может подступить ситуация, когда время придется терять.

– Разрешите доложить, товарищ подполковник…

К начальнику штаба подтянулись штабные офицеры, желая тоже послушать, что произошло, но почти откровенно радуясь задержке на месте, дающей им возможность присесть и отдохнуть. А ведь все они бывшие линейные офицеры, и когда-то взводами и ротами командовали, и в марши свои подразделения водили. Вот что такое штабная лень. Полностью дисквалифицирует былые навыки…

Бурлаков строго и недоуменно посмотрел по сторонам, взглядом показывая, что излишнее любопытство в армии наказуемо. Офицеры разошлись по сторонам, словно выслушали приказ, пусть и отданный только взглядом. Суровый нрав начальника штаба бригады они все знали, а многие служили под его началом в пору, когда Бурлаков батальоном командовал.