В горах пощады нет - Сергей Самаров

Бронетранспортер не быстро, но уверенно набрал скорость и несся по длинной, дугой изогнутой вокруг подножия горы улице села.

– Держись крепче. Скоро село кончится, будет таран…

– Ты знаешь это село?

– Проезжал несколько раз. Вон за тем красным магазином последний поворот и выезд…

– Ты всю Чечню так знаешь?

Артем Василич не ответил, только крепче в руль вцепился, потому что поворот он уже проскочил, и в конце улицы показался пост «краповых» и стоящий у обочины «КамАЗ». Бойцы поста вышли на дорогу, заметив приближение знакомого БТРа. И только в последний момент сообразили, что скорость слишком велика для обычного передвижения. Значит, что-то произошло. Из троих только один заподозрил самое неприятное и поднял автомат, но в плечо упер не приклад, а ручку. Так стреляют только из подствольного гранатомета. Впрочем, подствольные гранатометы снабжаются обычно осколочными гранатами «ВОГ-25», которые не в состоянии причинить вред бронетранспортеру даже при прямом попадании. Но Тамаров, нагоняя страха на «краповых», правил прямо на них. Чтобы выстрелить, требовалось время, а времени у бойца не было. Даже если бы он успел нажать на спусковой крючок гранатомета, отскочить уже не успел бы. И боец принял решение отступить вместе с двумя товарищами. Отступлением в этом случае назывался стремительный скачок в сторону с дороги. Автомат при этом почему-то полетел в другую сторону.

Но Артем Василич не собирался давить людей. Он просто правил так, чтобы по касательной линии задеть боком тентированный грузовик. Касание, произведенное на полной скорости, было звучным и эффектным. «КамАЗ» сам весит немало, но центр тяжести имеет гораздо более высокий, чем у бронетранспортера, и свалить его в обочину труда не составило. Но для «КамАЗа» такое падение было чревато тем, что, получив толчок, грузовик продолжил движение по инерции и завалился набок. Дело было сделано. «КамАЗ» не изуродован, или почти не изуродован, но долгое еще время вести погоню не сможет. Теперь следовало гнать как можно быстрее дальше.

БТР после столкновения тоже часть скорости потерял. Но правая нога Артема Василича вдавила большую педаль акселератора в пол, и скорость нарастала быстро. «Краповые» на посту хватились все же и начали обстрел. Сначала по броне застучали пули, но это была стрельба исключительно для очистки совести и, грубо говоря, «выпускания пара». Броня бронетранспортера только слегка позванивала от многочисленных попаданий, но и это позванивание скорее походило на насмешку машины над стрелками. Потом любитель стрельбы из «подствольника» все же свой автомат, видимо, подобрал и выстрел произвел. Самого выстрела в БТРе слышно не было, но время для стрельбы прямой наводкой было упущено, а после навесного выстрела граната разорвалась даже в стороне от дороги. Подствольный гранатомет, как хорошо знал подполковник Тамаров, способен и на более точные выстрелы, но для такого выстрела требуется особое умение, может быть, даже талант. Он сам хорошо знал несколько человек, которые гранату кладут так, словно рукой ей место определяют. Но прежде, чем боец научится стрелять точно, приходится пару подствольников списывать в связи с износом ствола и механизмов. Следующий выстрел гранатомета, произведенный, видимо, другим бойцом, потому что разрыв по времени был слишком малым, чтобы можно было «подствольник» перезарядить, был более успешным, и взрыв произошел на самой дороге, только чуть в стороне от бронетранспортера. Осколки броне никакого вреда не причинили.

– Они нам колеса не пробьют? – поинтересовался Бессарион.

– Резина пулестойкая. Но даже если два колеса пробьют, ты этого не заметишь… На остальных доедем… Система такая…

– Отлично… Жалко, правая нога не работает. Хотел бы я сам на такой прокатиться…

– Твои годы молодые… – утешил компаньона Тамаров. – Успеешь. И лучше, чтобы не в такой обстановке.

– Сейчас куда?

– Через мост. Напрямую. Нацепи это… Тебе пойдет… – протянул Артем Василич трофейный краповый берет. – Перед мостом высунься в люк и поприветствуй местных ментов.

Бессарион примерил берет.

– Мне мама в детстве всегда говорила, что я слишком умный. Голова большая. Не лезет…

– Там шнурок есть. Развяжи…

Грузинский подполковник с задачей справился. Берет оказался ему к лицу. Хотя носить такие головные уборы он явно не умел. Лихости в посадке не было. Тамаров свой надел, и, отпустив руль, поправил берет на голове Бессариона.

– Э-э-э… Лихач… Мы так с дороги вылетим…

– Не вылетим. Восемь колес – это слишком много. По прямой на БТРе можно вообще без рук ездить… Чем там тебя женщина угостила?

– Хлеб, сыр, мясо…

– Кусок хлеба мне и кусок сыра…

Впереди была развилка дорог. Тамаров выбрал правую дорогу…

* * *

Перед мостом скорость пришлось сбросить. Одну полосу движения перекрывал бетонный блок, а через десять метров другой блок перекрывал вторую полосу. Специально, чтобы никто не надумал здесь разгоняться. Все, как на посту при въезде в Чечню.

Бессарион приготовился открыть люк, чтобы высунуться, как и просил Тамаров.

– Ногу побереги, чтобы не морщиться. А то местные менты обидчивые, подумают, что дразнишься… И вообще, присмотрись сначала, как они встречают. Если есть связь, «краповые» могли позвонить. Нарвемся на «РПГ-7», мало не покажется…

Грузинский подполковник приник к командирскому прибору наблюдения.

– Уже темновато…

– Рядом ночной прибор. Справа тумблер включения.

– Понял. Ага… Два человека… Нет, трое… Третий сидит около будки… В бинокль на нас смотрит… Что-то говорит своим… Гони, там спокойно…

– Высовывайся…

Артем Василич уже в свой прибор смотрел и по поведению ментов сделал вывод, что их предупредить просто не успели. Значит, «краповые» не имеют выхода в связь охраны объектов, и в будущем это можно учитывать.

– Улыбайся что есть силы… Крикни что-нибудь, чтобы не поняли… По-грузински крикни… И приветливо… Радуйся жизни, раз в нас не стреляют… Они все равно не поймут…

Так и проехали – на малой скорости, помахав постовым рукой. Менты к краповым беретам с уважением относятся. Говорливый двигатель бронетранспортера, естественно, полностью заглушал то, что громко говорил Бессарион. Ему в ответ что-то прокричали, не более понятое беглецами, чем слова самого грузинского подполковника были поняты чеченскими ментами. На самом мосту Артем Василич снова развил скорость, но перед выездом другой пост с точно такими же бетонными блоками, и там пришлось опять притормаживать. Но на втором посту, при выезде, на них вообще внимания не обратили. Только мент даже без автомата стоял в дверях будки и провожал бронетранспортер равнодушным взглядом. Вокруг уже сгустились сумерки, а в будке горел свет, и силуэт мента показывал позу полной беспечности и безмятежности.

– А ты говорил… – сказал Бессарион значительно.

– Что я говорил?

Грузинский подполковник не ответил. Его переполнял восторг от такого легкого преодоления серьезной природной преграды. Если бы им не сопутствовала удача, не сумей напарник захватить бронетранспортер, пришлось бы сооружать плот и где-то искать место для переправы. И со сломанной ногой такое плавание доставило бы мало удовольствия. Но про свою ногу Бессарион уже почти забыл. Или боль сама слегка утихла, или подействовал все-таки промедол. Восторг был вызван еще и ощущением возможности быстрее добраться до места, не утруждая ногу ходьбой. Но Артем Василич быстро охладил пыл Бессариона.

– Ну, еще километров десять проехать сумеем. Дальше уже труднее будет…

– Десять километров? – переспросил Мерабидзе.

– Около того. Тебе что-то не нравится?

– Откровенно не нравится…

– Что конкретно?

– Не нравится пешком ходить. Нога…

– Придется идти. БТР мы бросим…

– Какой смысл? – не понял грузинский подполковник, включил подсветку кабины и поднес ближе к лампе карту. – В темное время нас никто не обнаружит. Сможем проскочить на колесах до самой границы с Ингушетией.

– На дороге постов много. Не проскочим…

– Ты знаешь, где посты?

– Знаю.

– Значит, объедем.

– Там горы вокруг такие, что не объедешь. Только пешком можно идти.

– Даже БТР не проедет?

– Его конструкция не предполагает скалолазания. В гору он лезет максимум под углом в тридцать градусов. Максимальный боковой уклон – двадцать пять градусов. Как ты сегодня на «уазике» ехал – для БТРа это немыслимо. Центр тяжести высокий.

– Ну, хотя бы до поста. Сколько километров до поста?

– Около восьми. Пост стоит на перевале.

– Для меня пройти восемь километров, убегая от преследования, – это немыслимо…

– А без преследования?

– А без преследования… – медленно повторил Бессарион и на пару секунд задумался, понимая, что российский подполковник не просто так на своем настаивает. – Выкладывай, что придумал…