Молчание - Мишелль Сагара

– Звучит не сильно разочаровано.

Они оставили лестницу и направились по коридору. Коридор не был коротким. Комнаты, которые располагались вдоль него, были не маленькими.

– Ванная комната вон там, – сказала Эмма, указывая на дальнюю дверь в стене справа. Она чувствовала как, басы аудиосистемы вибрировали под ее ногами, будто земля дрожала; учитывая, что она была в туфлях, это не сильно чувствовалось. Но она пошла дальше по коридору, а затем повернулась лицом к Чейзу.

– Что, в конце концов, мы ищем? – Это был резонный вопрос.

Чейз был не в настроении что-либо объяснять.

– Я дам тебе знать, если увижу это.

– Мне бы хотелось какого-нибудь предупреждения.

– Скорее всего, ты не...

– Увижу это?

Он нахмурился.

– Нет, – сказал он наконец. – Скорее всего ты это увидишь. Но, возможно, это будет чем-то, что не покажется тебе опасным.

– Мертвецов ты тоже видишь?

Его брови слегка приподнялись, и он состроил гримасу.

– Можно я просто скажу, что не знаю, о чем ты говоришь?

– Если тебе нравится врать мне в лицо, то конечно.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. – Он направился в ванную, и она последовала за ним. Комната была освещена так ярко, что это чуть ли не причиняло боль, но верхний свет был тусклым и темным, хотя один край скошенного стекла отражал свет.

– Да, – сказал он, толкая дверь. – Я могу видеть мертвых. Но не так, как Эрик. У Эрика врожденный талант. Мне же приходится сильно постараться, чтобы увидеть что-то хотя бы мельком. Я ленивый, – добавил он на случай, если это было неочевидным. – Боже, эта комната огромна.

Так как в первый раз ее реакция была такой же, Эмма не рассмеялась.

Едва.

– То, что ты ищешь, – спокойно спросила она, – это могло быть установлено быстро?

– Если быстро – это менее чем за один день, то да. Если быстро означает пять минут, то нет. Если не... не бери в голову. Нет. – Он остановился посмотреть в зеркало и замер. Зеркало занимало большую часть стены. В части стены, не занятой зеркалом, располагалась раковина с большой дымчатой мраморной столешницей.

– Я говорила тебе, – сказала Эмма. И затем она поняла, что он на самом деле не смотрел на свое отражение – или, более точно, на волосы – вообще.

– Чейз?

– Приведи Эрика.

Она посмотрела вместо этого на свое отражение. Оно отражало его; его глаза были немного шире, а выражение его лица было застывшим.

Его волосы выглядели массой опаленных концов, а его обычно бледная кожа была красной, что, обычно, требует длительного воздействия солнца.

– Чейз?

– Приведи Эрика, Эмма.

Она поколебалась, стоя в дверном проеме и наконец, сказала.

– Только с тобой.

– Эмма, я не шучу. Приведи Эрика.

–- Я не смеюсь, если ты заметил. Я не пойду за Эриком без тебя. – Она не могла позже сказать, почему она не сдвинулась с места. Чейз явно показал, что не сильно напуган и сможет справиться сам. Она заставила лицо расслабиться в улыбке и добавила. – Эми убьет меня.

Выражение его лица изменилось от разочарования до, что удивительно, покорности. С другой стороны, когда он отворачивался от зеркала, он сильно выругался.

Чейз и Эрик поднимались по лестнице, а Эмма следовала за ними, будто была чем-то неважным. Они не говорили вообще. Чейз не сказал Эрику, что он видел, а так как Эмма не видела ничего, она не могла заполнить это молчание. Но тревожило больше всего то, что Эрик ничего не спрашивал. Он просто встал с пола кухни – где Скип все еще был без сознания – и вышел.

Но он замер, как только дотронулся до двери ванной.

– Эрик? – мягко спросила Эмма. Эрик обернулся, и то, что она увидела на его лице, заставило ее отступить назад. Он сдержался, но она видела, что это стоило ему усилий, и она начала нервничать.

Он говорил раньше о необходимости убить ее, но это были только слова для Эммы. Впервые, с тех пор как он это сказал, это стало серьезным. Он увидел по ее лицу, что она все осознала, его губы сжались, когда он взялся за ручку двери и отвернулся.

Не глядя на нее, он сказал.

– Это слишком много, надеяться, что ты вернешься вниз и останешься со своими друзьями?

Он почти угадал, но она не сказала этого.

– Но останься в дверях, Эм. Стань ногами на ковер и держись руками за стены, если у тебя есть возможность схватиться за что-нибудь. Что бы ты ни делала – или ни видела – оставайся снаружи.

Она кивнула. Она спросила бы его почему, но в экстремальных ситуациях, почему было первое слово, которое хотелось произнести, а в Эрике все говорило, что сейчас ситуация именно экстремальная.

– Стой – как же Чейз?

Напряжение покинуло его плечи, и он покачал головой.

– Чейз, – мягко сказал он, – может сам о себе позаботиться. – Сколько ты его знаешь? Минуты?

– Люди, которых я никогда не встречала, умирают все время.

– И ты волнуешься за них?

– Они не стоят передо мной. И я ничем не могу помочь им.

– Поверь, ты ничем не можешь помочь Чейзу. Или мне. – Эрик покачал головой. – Я сдаюсь, – сказал он, никому конкретно.

– Ты всегда говоришь это.

– Я всегда оптимистичен по своей природе. Заткнись, Чейз. – Глубоко вздохнув, он вошел в ванную. Чейз стоял по одну сторону зеркала, скрестив руки на груди. Отсутствие куртки не уменьшало его фигуры, что много говорило о его строении и совсем немного о куртке.

Эрик подошел к столешнице, изучил зеркало и замер.

Эмма – ноги на ковре, руки прижаты к стене – тоже замерла. Она видела отражение Эрика в зеркале; она могла видеть черту через его щеку, темная полоса запекшейся крови, но это было хорошо видно и во флуоресцентном освещении на кухне.

То, что она не видела до этого момента не было отражением, имеющим физический аналог: бледные, почти прозрачные профили мужчины средних лет и молодой девушки. Они стояли по обе стороны от Эрика с руками, поднятыми над головой, и стеклообразным взглядом открытых глаз людей, которые больше не в мире, что продолжается вокруг них.

– Чейз? – произнес Эрик одновременно мягко и резко.

– Двое. Если есть третий, то я не могу ощутить его.

– Ты касался зеркала?

– Я похож на идиота?

– Обычно. Готов?

Чейз кивнул, еще сильнее прижав руки к груди.

Эрик протянул ладонь и положил ее на гладкую поверхность зеркала.

Зеркало – и отражение Эрика – слегка колебались. Эмма чувствовала это; это было, как будто легким колебанием зеркало нарушило не только свою собственную поверхность, но и поверхности любой твердой вещи в комнате. Чейз скривился в то же время, что и она вздрогнула; даже Эрик сжал челюсти.

Только два молчаливых человека с вытянутыми руками в зеркале казались полностью неподвижными, и тогда Эмма поняла, что они мертвы.