Обманутое счастье (СИ) - Литовская Даша

– Поняла, – хрипит, выставляя ладошки вперед. Защищается от нападок строгого доктора. Выпроваживает его.

Ее отец сидит возле кровати, сцепив руки в замок. Смотрит в пол. Челюсть сжата.

– Я ведь говорил. Говорил, – цедит сквозь зубы.

– Вас оставить наедине? – спрашиваю, глядя Лизе в глаза.

– Оставь! – ядовито плюет мужчина, но сама Лиза в это время отрицательно ведет головой.

– Да за что вы меня так ненавидите?! – срываюсь в агрессию.

Знаю, не должен. Но держать эмоции под контролем, когда внутри все взрывается - практически невозможно.

Останавливаюсь уже у самой двери:

– Я знаю, что вы тогда были против наших с ней отношений. Но я вашу дочь любил, Георгий Викторович. Люблю и сейчас.

Хлопаю дверью. Та отскакивает от удара, оставляя зазор.

Сорвался.

Кому это, к чертям, было нужно вообще?

Растираю руками лицо.

Устал. В голове какое-то месиво. Все мысли с Варькой. И хочется на стены ползти, от того, что прямо сейчас ничем ей больше помочь не могу…

– Ты ему не рассказала? – слышу из палаты напряженный голос Георгия Викторовича.

– Нет… – обреченным шепотом отзывается Лиза. Слышу, что плачет. – Но, папа… Я должна сделать еще один тест… Я уверена, что Варя моя. Моя дочь…

Отступаю на шаг, смотря на дверь палаты, как на призрака воплоти.

Что за…?

«Ты ведь видел, мы с ней похожи…»

«Мне кажется, она мне не чужая…»

«С самого первого дня мы привязались друг к другу. Так сильно. И это необъяснимо…» – эхом звенят в голове отголоски нашего разговора.

Грудь вздымается часто и глубоко. Руки сжимаются. Разжимаются. Боль в теле проходит.

В голове хаотично сыпятся мысли.

«Мне кажется, она мне не чужая…»

Лиза считает, что Варя ее дочь?

Хватаюсь рукой за батарею возле стены. Дверь палаты сверлю тяжелым, непонимающим взглядом.

Лиза настоящая мать Вари?

Они так сильно похожи. И эти глаза…

Но… как такое возможно?

Абсурд.

Почему она мне не сказала?

Я мечусь взглядом по коридору.

Родители Вари погибли в аварии.

Это все невозможно. Это же бред. Да ей ведь три года уже!

Это бы значило, что Лиза родила ее почти четыре года назад!

Почти четыре года назад…

– Почти. Четыре. Года. Назад… – все замирает.

Мне кажется, что планета вращаться перестает.

Останавливается время. Теряет мое тело в пространстве.

«С самого первого дня мы привязались друг к другу. Так сильно»

И я понимаю, о чем она говорит.

Потому что сам ощутил то же самое, когда впервые увидел малышку…

~Глава 41~

Яр .

Делаю шаг, но останавливаюсь в то же мгновение, потому что дверь палаты распахивается. На пороге показывается Лизин отец.

Мужчина, увидев меня, тоже замирает на месте. Сосредоточивает внимательный взгляд, будто пытаясь понять, слышал ли я.

Кажется, по моему лицу все и так очевидно.

Он бледнеет, затем яростно багровеет, раздувая ноздри.

– Пап…? – слышится тонкий голос Лизы из палаты, но ее отец плотно захлопывает дверь в ту же секунду.

– Ты все слышал? – хрипит.

Смотрю на него с ненавистью. С отвращением.

Если, все это правда…? Если Лиза мне не сказала…

Решительно направляюсь к палате, отодвигая мужчину плечом.

Но он стоит насмерть. Отталкивает меня, не позволяя поговорить с его дочерью.

– Не пойдешь ты туда! – Рявкает на меня. – Ей покой сейчас нужен!

Наверное, от дикого шока, я перестаю контролировать свои дальнейшие действия. Ни слова не говоря, хватаю его за грудки. Намертво вцепляюсь в ткань рубашки и пригвождаю к стене.

– Говори, – хриплю. Со стороны, наверное, на сумасшедшего похожу.

Пытается отбиваться, стряхнуть с себя мои руки.

– Лиза была беременна от тебя, – наконец-то сдается. Говорит это нехотя, будто делает мне одолжение.

Со злостью отпускаю его, но глаз не свожу. Хочу узнать все.

Мужчина брезгливо отряхивается, поправляет рубашку, посылает мне один недовольный взгляд за другим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Как Варя попала в детдом? – давлю хрипло и яростно.

– Да не ее это дочь…! Ваша дочь умерла! Лиза ее недоношенной родила! Ясно тебе?!

Мне кажется я слишком медленно соображаю, потому что целостная картинка никак не желает уложиться в моей голове.

Лиза была беременна. Беременна. От меня.

«Ваша дочь умерла…»

– Почему Лиза… Почему она считает, что Варя ее дочь? Ее и… моя? – поверить в это слишком тяжело. Настолько, что даже мысли в слова кое-как трансформируются.

– Я не знаю, – плюет ее отец с горяча, – ты не видишь? Она как в аду все это время жила! С кровати первое время почти не вставала! И только оклемалась, как снова ты появился! Ублюдок! Щенок! Ты же всю жизнь моей девочке переломал! – он смотрит на меня с такой нескрываемой ненавистью, и я ощущаю ее почти что физически.

Но заставляю себя не заострять сейчас на этом внимание. В голове слишком много вопросов.

Я трясу головой в отрицании, мысленно мечусь от одной догадки к другой, но ни одна из них не находит рационального подтверждения.

– Лиза считает, что ее дочку перепутали в роддоме с другим ребенком, – нехотя поясняет мужчина. – Но мы делали тест ДНК. Это не так. – Он вдруг меняется в лице. Взгляд становится умоляющим. Подходит ближе, всматриваясь в меня и тихо просит: – Оставь ты мою дочку в покое. Что тебе, развлечений мало? Ты однажды уже переломал ее, еле выбралась. Второй раз не выдержит, понимаешь? Оставь ее в покое. Уходи просто. Оборви все связи. Так ей будет лучше.

Сглатываю. Дергаю рукой, сам даже не понимая, что сделать намерен. Бессмысленное движение выхода не находит, и я провожу пальцами по волосам.

– Мне надо поговорить с ней… – глядя в прострацию, произношу.

– Не надо. Не трави ей душу. Уходи просто. Увози свою дочь. Сделай так, чтобы она вас больше не видела.

И это «больше не видела» такой яростной болью внутри меня откликается, что хоть сейчас в могилу ложись. Я вдруг отчетливо осознаю, каково это - вновь ее потерять. Вновь терзаться вопросами и сомнениями. Искать миллионы ответов, и понимать, что среди них нет ни одного верного.

И самое главное - не иметь больше возможности к ней прикоснуться. В глаза заглянуть. Рукой провести по белокурым локонам мягких волос.

Сердце рядит дробью в груди.

– Я люблю ее, – хриплю, словно раненый зверь.

– Не любовь это, сынок, – как-то слишком фальшиво бросается успокаивать Лизин отец. – Все пройдет, забудете друг друга. Как и не было ничего.

– Четыре года прошло. Не забыли, – отбиваю его аргументы. – И не вам решать за нее.

Решительно дергаю ручку двери на себя, замечая, как маска напускного радушия стекает с мужского лица.

– Если она потом не выдержит всего этого, ты будешь виноват. Слышишь? Запомни. Ты в этом будешь виноват! – кидает мне в спину, но даже это не останавливает.

Я не представляю, насколько огромной была та потеря для моей нежной и хрупкой девочки. И понятия не имею, как она все это пережила.

Боюсь думать, что чувствовала, когда увидела Варю и приняла ее за свою дочь.

Но точно уверен в одном - мы сможем все починить.

Мысль, что у нас могла быть дочурка больно бьет по рассудку, и я старюсь затолкать ее как можно глубже. Потом я обязательно буду скорбеть по крошке, которой не суждено было прожить с нами жизнь. Но сейчас необходимо взять себя в руки, и расставить все точки над «и».

~Глава 42~

Лиза.

Я понимаю все, еще до того, как он задает свой первый вопрос.

Я понимаю все по его взгляду, по поджатым в строгую нитку губам, по крепко стиснутой челюсти.

Я понимаю, что Ярослав все узнал.

Как только он переступил порог этой палаты, я уже знала, зачем он пришел.