Одиночество Мередит - Клэр Александер

на пару минут.

Моя джинсовка висела у Фионы на руке. Когда я за ней потянулась, она прижала ее к животу и прошептала: — Так странно.

— Я не далеко уезжаю. — Я выхватила куртку и тут же надела, пока ее снова не отобрали.

— Знаю, но…

— Я все понимаю.

Мы никогда не разлучались даже на сутки. Ни я, ни она понятия не имели, какой теперь станет наша жизнь. При мысли о будущем мне было одновременно и страшно, и интересно. Что интересного могло ждать сестру, я себе не представляла.

— Бред какой-то. — Фиона посмотрела в небо — она всегда так делала, когда пыталась сдержать слезы. — Мне нужно собираться. В два начинается смена. Иди ко мне, дуреха. — Она крепко обняла меня, затем повернулась и побежала наверх.

— Я позвоню вечером, — крикнула я ей вдогонку.

Она не обернулась, но подняла руку, сложив пальцы в знак V.

Я оглядела коридор: жестянку с монетами на столике рядом с телефоном и пыльную вазочку со всякой мелкой дребеденью — она стояла там целую вечность. Пора. Я глубоко вздохнула и прошла в гостиную.

Она все еще сидела в халате, смотрела шоу «Зачистка супермаркета». Волосы были накручены на бигуди, кожа блестела от крема.

— Мама, я уезжаю.

Она резко обернулась и растянула губы в улыбке:

— Садись, поболтай с матерью, посмотрим телик. Могу это выключить, включу «Таггерт».

— Я терпеть не могу «Таггерт».

— Правда? — Она уставилась на меня словно на чужака, только что вошедшего к ней в дом без приглашения.

Я молчала.

— Произошло у-уби-и-ийство, — прорычала она, пытаясь пошутить, и у меня слегка кольнуло в груди.

— Мне надо идти. Вещи уже в машине, Сэди ждет.

— Сэди-шмеди… Ладно, как знаешь. Зануда.

— Ну да, зануда. Тогда… увидимся. До скорого.

Она закурила сигарету и глубоко затянулась:

— Может, пригласишь нас как-нибудь в гости?

— Конечно… как только устроюсь. Наведу красоту к твоему приходу. Обои там ужасные.

— Я буду по тебе скучать, куколка.

— Что, правда?

Она удивленно посмотрела на меня, и рука с сигаретой застыла в воздухе.

— В смысле? Ты же моя дочь.

Я пыталась разглядеть что-то — хоть что-нибудь — в ее стеклянных глазах.

— Береги себя, хорошо? Не увлекайся всем этим.

— Чем этим? — Она взмахнула сигаретой. — Ты же меня знаешь, куколка. «Я могу противостоять всему…»

— «…кроме соблазна»[6], — закончили мы хором.

Я слегка улыбнулась.

Мать с трудом поднялась с дивана. Ей было всего сорок три, но выглядела она на добрый десяток лет старше. Сигареты, конечно, делали свое дело, но возраста ей прибавляли не только тусклая кожа, пожелтевшие зубы и многочисленные морщины. Она давно махнула на себя рукой, и больше всего на свете я боялась последовать ее примеру.

Я была выше нее, но ненамного. Мы стояли посреди гостиной и смотрели друг на друга, а потом она вдруг обняла меня. Я на несколько секунд замерла. Потом осторожно погладила ее по спине — она казалась очень хрупкой.

— Мне надо идти, — сказала я. — Еще куча дел.

Мать отступила и скрестила на груди руки.

— Тогда проваливай. — Спустя секунду она уже снова пялилась в экран.

Я закрыла за собой дверь гостиной. Не успела дойти до выхода, как услышала ее смех.

— Я тебе весь вечер звоню, где ты была?

Фиона икнула:

— В пабе с мамой.

— Ты же никогда не ходишь с ней в паб.

Я повернулась на бок и натянула одеяло до подбородка, глядя на голые стены. Я не нашла в себе сил что-нибудь на них повесить.

— Ну а сегодня пошла. Все лучше, чем сидеть дома одной и смотреть дурацкий телик.

— А Лукас? Ты говорила, что встречаешься с ним вечером.

— Ему пришлось тащиться на работу. Опять.

Лукас работал на мясокомбинате в ночную смену. Оставаться на хорошем счету у мамы ему удавалось благодаря стейкам, которые, по его словам, он получал бесплатно, но я в этом сильно сомневалась.

— Могла бы прийти ко мне.

— Хм. В другой раз. У тебя даже телевизора еще нет.

Одеяло все еще хранило запахи нашей спальни: духов, ароматических палочек и табачного дыма. Я глубоко вдохнула.

Дыхание Фионы стало тише. Я прислушалась к другим звукам, доносящимся из трубки, услышала, как закрылась дверь, потекла вода.

— Ты что, принимаешь ванну?

Она засмеялась:

— Я делаю кофе.

— Господи, Фи. Зачем пить кофе в такое время? Ты же всю ночь спать не будешь.

— Ой, да плевать. Поболтаешь со мной?

Я пошевелила пальцами ног. Они были еще холодными, но слабенький электронагреватель и одеяло понемногу делали свое дело.

— Где мама?

— Еще в пабе.

Засвистел чайник, я снова услышала звук льющейся воды и стук металла о керамическую поверхность. Я закрыла глаза и представила себе сестру на кухне: она сидит на кухонном столе, вытянув ноги и упираясь пятками в обеденный. В моем воображении она поднесла кружку ко рту, и в тот же миг из трубки раздалось шумное прихлебывание.

— Жаль, что я сейчас не с тобой, — прошептала я.

— Ой, ничего тебе не жаль. Ты уже устроилась в своей шикарной квартире.

— Фи, она ни капли не шикарная.

Помимо того что здесь не было центрального отопления, задвижка на входной двери шаталась, ковер вытерся, а холодильник был размером с обувную коробку. Оказавшись там впервые, я не обратила на это внимания. Я видела только свободу.

Она снова отхлебнула кофе:

— На вкус дерьмо.

— Что было в пабе?

— Ничего интересного. Встретили тетю Линду, Брюса и Кенни. Когда я уходила, они пили текилу.

— Господи. Мать будет в таком состоянии, когда вернется… Тебе лучше лечь спать.

— Может, она и не вернется. Кенни проходу ей не давал, прилип как пиявка. Думаю, они пойдут к нему — он живет там рядом.

— Вот черт.

— Да уж. Тетя Линда про тебя спрашивала.

— Я скучаю по тебе, — сказала я, не понижая голоса, — я знала, что под воздействием алкоголя люди обычно не слышат шепота.

— Да перестань ты сообщать мне об этом каждый вечер. А то придется тебя заблокировать.

Я молчала в надежде, что она заполнит паузу более приятными словами. Но это была Фиона, так что я зря надеялась.

— Не уверена, что правильно сделала, что уехала.

— Все ты правильно сделала, дурочка. Тебе теперь небо по колено.

— Может, все-таки море?

— Да какая разница.

Я перевернулась на спину.

— Мне казалось, ты не хочешь, чтобы я уезжала.

— Ну, ты же все равно уехала. Так что нам просто нужно к этому привыкнуть.

— Да, наверное. Тут на потолке огромная трещина. Я ее раньше не замечала.

— Прекрасно. Что еще?

Я оглядела крошечную