Кремль 2222. Тушино - Олег Бондарев

Предводителю нео эти насмешки явно не понравились.

– Хомо глупый, – сказал он с хмурой физиономией. – Хомо надо быть осторожней. Я не люблю, когда смеются надо мной!

– Пошли уже, – нетерпеливо произнес Третьяк.

Гуррб еще чуток поиграл желваками, а потом махнул рукой и сказал:

– Китрр! Забирай и пошли.

Лохматый оглянулся на вожака, тихо рыкнул, но приказу подчинился – нож спрятал, а труп взвалил на плечо, моментально перемазавшись в крови.

– Твою мать, Гуррб! – рявкнул Третьяк, в конец разозлившись. – Ты что, хочешь, чтоб он труп с собой таскал? Ты хоть представляешь, как от него воняет? Да на запах все муты в округе сбегутся!

– Мясо бросать? – выгнул бровь Гуррб.

– Да. Это мясо – бросай. Найдем вам еще мясо. Консервов полные мешки…

– Консе… Тьфу. – Нео презрительно сплюнул себе под ноги, остальные дикари закивали, соглашаясь с командиром. – Живое мясо. Свежее мясо. Не консе… Тьфу!

Он сплюнул во второй раз.

– Брось труп, – повернувшись к Китрру, велел Третьяк.

Лохматый вопросительно посмотрел на предводителя. Тот с явной неохотой кивнул.

– Смотри, хомо, ты обещал найти еще мясо. Я запомню. Я с памятью! – Гуррб с важным видом упер корявый указательный палец себе в висок.

– Обещал – найдем, – отозвался Третьяк и, повернувшись к дружиннику, сказал:

– А ты там чего встал? Живо сюда! Уходим!

Игорь без лишних слов подошел к опальному наемнику.

– Я достану тебя, – не удержавшись, сказал разведчик тихо. – Может, не сегодня и не завтра, но очень скоро. И ты ответишь за все.

– Ой, напугал! – фыркнул бугай, однако глаза его нервно забегали.

Да, сейчас, когда дружинник находился в окружении врагов один‑одинешенек, эти угрозы звучали довольно нелепо. Но Третьяк слишком хорошо помнил, чем закончилась их первая встреча, чтобы просто отмахиваться от слов Игоря.

– Я тебя предупредил, – добавил дружинник.

Наемник, глядя чуть в сторону и вниз, задумчиво кивнул. Разведчик уже отворачивался, когда что‑то врезалось ему в правую скулу. Яркая красная вспышка полыхнула перед глазами, а в следующий миг Игорь вдруг обнаружил себя на земле. Перед взором плясали «зайчики»; краем глаза дружинник увидел, как Третьяк замахивается на него прикладом, но Федор вовремя остановил товарища, положив ему руку на плечо.

– Хватит, – сказал он тихо, но твердо. – Убьешь еще, что потом Ресту скажем?

Третьяк опустил автомат и, окинув припавшего на одно колено дружинника презрительным взглядом, процедил:

– Никогда больше не смей мне угрожать, кремлевский выродок! Ты, сука такая, отнял у меня всю мою прежнюю жизнь! Из‑за тебя все это, из‑за тебя и твоего бородатого дружка с его долбаным «Рексом»!

Не успев остыть, он живо закипел вновь, но был снова остановлен Федором.

– Помни, что сказал Рест, – сказал наемник. – Кремлевский должен выжить и достать для нас ту штуковину… ну, о которой кио говорили… Как же ее…

– Я понял, понял, – поморщившись, перебил его Третьяк.

Поколебавшись, он протянул Игорю руку, и тот нехотя дозволил поднять себя на ноги. Встав, дружинник инстинктивно провел ладонью по лицу и поморщился, когда обнаружил, что правая скула стремительно набухает. Именно туда его ударил озлобленный наемник.

«В следующий раз – никаких разговоров, – решил дружинник про себя. – Убью на месте».

– Шагай, кремлевский, – тоном, не допускающим возражений, велел Третьяк. – И без глупостей.

Игорь молча кивнул и, развернувшись, потопал в том направлении, где находился Кремль.

– Не понимаю, почему мы не могли взять фенакодусов? – услышал он за спиной голос Федора. – Верхами мы бы в два счета до Кремля добрались.

– Да нет, верхами еще уметь надо ездить, иначе прямо в Поле Смерти упорхнешь – и поминай, как звали, – авторитетно заявил Третьяк. – Да и нео…

Он запнулся.

– Что – «нео»? – нетерпеливо спросил Федор.

– Нео б их уже сожрали, вот что, – ответил опальный наемник.

И сейчас он, безусловно, не шутил.

* * *

– О, Великий Механик! – воскликнул Рупор, сгибаясь в поклоне.

Прежде чем Громобой успел одернуть говоруна, все Дети Механизмов попадали на колени и принялись биться лбами о потрескавшийся асфальт.

– Заканчивайте, – буркнул нейромант.

Бородач наблюдал такое количество дикарей впервые со времен своего «оживления». И он соврал бы, если б сказал, что открывшееся зрелище ему нравится. Даже более того: на поклоняющихся людей нельзя было смотреть без жалости. Наряды всех до единого Детей Механизмов украшали различные шестеренки, болты да гайки. Громобой искренне недоумевал, что прекрасного эти люди нашли в груде проржавевшего хлама, который некогда был био или, допустим, автоматической повозкой (кажется, их прежде называли автомобилями?..). Сам нейромант давно отрекся от веры в Великого Механика и даже полученную при рождении шестеренку, как выяснилось, потерял – а ведь это был главный символ странного божества, стремящегося упорядочить все, что под руку попадется.

«Какая ирония, – думал Громобой, рассматривая молящихся на него дикарей. – Стоило мне уйти от этой позорной веры, и волей случай я сам стал для кого‑то воплощением божества, от которого прежде отрекся!..»

А еще большая ирония заключалась в том, что бородач никогда не мечтал стать кумиром или идолом. Все, чем он грезил – это найти свой угол, для себя, Бо и малышки (Громобой почему‑то не сомневался в том, что у них родится именно дочь), и жить, радуясь тем, что они есть друг у друга. В Зоне трех заводов им такого угла было не найти, поэтому они покинули те края и отправились в Кремль, где, как будто, имелась нужда в проверенных бойцах и отсутствовало деление на рабов и хозяев. Но по пути случилась трагедия, которая унесла жизнь Бо, а Громобою, будто в усмешку, подарила сначала способность подчинять себе разум био…

И вот теперь – последователей, преклоняющихся перед его чудесным даром.

«Но я ведь не искал этого? Зачем же мне это дали?»

Мироздание очень странно устроено: то, чего ищем, мы, как правило, не достигаем, но вот то, что нам даром не нужно, само сваливается к нам в руки. За умение вертеть громадным боевым роботом, точно куклой, многие отдали бы все, что у них есть, но сам Гробомой с радостью отказался бы от своих «выдающихся» талантов ради того, чтобы снова очутиться рядом с Бо. Ради того, чтобы видеть ее, слышать ее и чувствовать ее, он готов был перевернуть весь мир живых вверх дном…

Но Бо, увы, больше года назад против воли покинула его и переехала в мир мертвых. Почему‑то одна, без него. И тоже, наверняка, не по собственному желанию.

Дети Механизмов бились лбами о серое полотно асфальта, а Рупор все говорил и говорил, но Громобой даже не вслушивался в его слова. По крайней мере, до тех пор, пока Голос Племени и его молчуны не уставились на ожившее божество с таким видом, будто он что‑то должен был им ответить.

– Я обязательно упорядочу этот мир и сделаю вас шестеренками в своем механизме! – подумав, заверил нейромант.

Судя по тому, как тут же заулыбались все до единого дикари, бородач сказал именно то, что они хотели услышать. Впрочем, Детям Механизмов было очень легко угодить. По сути, достаточно всего лишь обещать им вожделенное слияние с прочей, уже упорядоченной Вселенной, и они будут носить тебя на руках, мысленно предвкушая этот чудесный (в их понимании) миг.

– Спасибо, что явился нам, о Великий! – от переизбытка эмоций энергично хлопнув в ладоши, с широченной улыбкой воскликнул Рупор. – То, что ты доверил свою телесную оболочку именно нам, многое для нас значит! Мы были счастливы заботиться о тебе и наблюдать, как ты обживаешься в новых для себя условиях! Хотели бы мы лучше подготовить Землю к твоему пришествию…

– О нет, меня все вполне устраивает! – предваряя новую пламенную речь, заверил собеседника Громобой. – Тем более какая разница, что было изначально, если в итоге мне все придется упорядочить?

Осмыслив сказанное нейромантом, молчуны уважительно закивали. На каждом лице было буквально написано: «До чего же мудр наш оживший бог!». Таковое поведение фанатиков вызвало у нейроманта еще большее отвращение, чем прежде.

– Но мне пора отправляться в путь, – спешно продолжил Громобой, не в силах больше заглядывать в их глаза, которые светились доверием и безграничной любовью. – Я должен уйти, чтобы разобраться со всеми злыми духами, которые вознамерились препятствовать мне… и вам, моим… детям.

«Дети. Какое же верное название они для себя подобрали! Дурить таких вот «помешанных» немногим сложней, чем крохотных детишек!»

– А есть еще духи? – изумился Голос Племени. – Кроме Природы?

– О, да, Рупор. Есть. И их довольно много. Но надо действовать по порядку, и начну я именно с Природы, так как она первая себя проявила. Разобравшись с ней, займусь и прочими…