Европейские поэты Возрождения - Коллектив авторов

ДЖОВАНБАТТИСТА СТРОЦЦИ

* * *

В слезах меня ласкала,А смеясь — отвергала.В горе — тепло дарила,В радости — зло творила.Радость — дитя страданья,Скорбь — от веселья. Знайте,Любящие! ПитайтеСтрахами упованья.

* * *

Звезда в лазури яснойНе так светло в ночной тиши сияет,Как тот цветок прекрасный,Дар Флоры. А вокруг него пылаетКостер зеленых трав, смеется, льетсяС волной и дуновеньем.И, как дождем, дол напоен томленьем,И Купидон клянется,Что всех прелестней твой цветок медвяныйУ ног его в лучах зари румяной.

ЛУИДЖИТА ТАНСИЛЛО

* * *

Амур крыла мне дал. И вот, крылат,Так воспарил я мыслью, пренеде пленной,Что мнится мне: рукою дерзновеннойСтучаться буду у небесных врат.

Но я дрожу, лишь оглянусь назад,А он вослед пророчит мне, надменный,Что упаду, что будет смерть мгновенной,—Но что за дерзость славой наградят.

Икар, что прежде к небесам проник,Когда смягчили воск лучи светила,Дал имя морю в свой последний миг.

Но обо мне б молва провозгласила:«Взалкавший звезд, он цели не достиг.Не мужества, но жизни не хватило».

* * *

Глаза, как вас назвать?Глаза? Пожалуй, бледно. Как иначе?В словах высоких поискать удачи?Сравню со звездами — солгу безбожно?В них нет огня, и красота их ложна.

И с солнцем не сравню: огонь светилаШальная ваша красота затмила —Я говорю по праву очевидца.К тому ж не вы, а солнце туч боится.Где слов былая сила?Виновны сами вы, что все сравненьяНичуть мне не по нраву:Для красоты — словесной нет оправы.

ГАЛЕАЦЦО ДИ ТАРСИА

* * *

Спокойные до первой непогоды,Вы превзошли себя на этот раз,Напоминая боль мою сейчас,Ревущие, не умолкая, воды.

Смолистые челны и хороводыВеселых нимф сокрылися от вас,Как от моих сокрыта ныне глазВиновница нечаянной невзгоды.

Увы, мой день унылый все длинней,И значит — время счастья недалеко,Но мне удел от всех отличный дан:

Ни трепетных ночей, ни светлых дней,Будь солнце низко, будь оно высоко,Не принесет жестокий мой тиран.

* * *

Побеждены недугом, на порогеОтчаянья, бросают люди дом,Спасения ища в краю чужом,Когда пред ними нет иной дороги,—

Покинув так богатство и чертоги,Где бог любви с особым мастерствомПускает стрелы, я решил в глухомУбежище забыть мои тревоги.

Но всюду — и в безлюдной стороне,И стиснутый толпою, — постоянно,Где б ни был я, Амур, как тень, при мне:

Скачу в седле — и моего тиранаВезу, плыву — и он со мной в челне,Я плачу, он смеется, как ни странно.

* * *

Дворец, где жен высокородных лицаСияли счастьем, царственный колосс,Ты стольким радости любви принес,Но эта перевернута страница.

Сегодня ты — жестокая темница,Обитель страха, пыток и угроз,Вместилище теней и вечных слез,Где равносильно смерти очутиться.

Другие времена — и ты другой,Нам одинаково не повезло,—Недаром были мы с тобой похожи.

Надежды все утратив до одной,Я, хоть и поздно, убедился тоже,Что наслажденья — хрупкое стекло.

* * *

Седые Альпы — зыбкая преграда —Остались позади, и ожил я;Ты предо мной, Италия моя,Для счастья больше ничего не надо.

Какой была мучительной отрада,Чужим красотам противостоя,Не забывать для них твои края,Не ведают твои слепые чада.

Блажен, кто небольшой земли клочокИмеет здесь, и кров над головою,И пропитанье, и воды глоток!

Я не стремился некогда к покоюИ плачу ныне, что, увы! не смогПроститься раньше с юной суетою.

ТОРКВАТО ТАССО

АМИНТА

Отрывок

Дафна.

Ужель ты станешь, Сильвия,И впредь себя в твои младые годыЛишать волшебных радостей Венеры?И слова «мама» так и не услышишьИ не увидишь, как играют детиВокруг тебя? Послушайся совета,Оставь, оставь упрямство,Одумайся, глупышка.

Сильвия.

Другие пусть в любви отраду ищут,Когда в любви найти ее возможно,А я довольна жизнью; лук и стрелы —Моя забава, бег за быстрым зверемИ наконец решительная схватка —И он сражен. Покуда звери в заросляхИ стрелы не перевелись в колчане,В забавах я не знаю недостатка.

Дафна.

Воистину нелепые забавы,И если ты довольна этой жизнью,То потому, что ты другой не знаешь.Так представлялись первобытным людямВо времена младенчества вселеннойПитьем чудесным и чудесной пищейВода и желуди, теперь же это —Питье и пропитание животных,А люди хлеб и виноград узнали.Быть может, если б ты хоть раз вкусилаИ тысячную часть отрад сердечных,Которых не узнать, любви не зная,

Джорджо Гизи (1520–1582). Венера и Адонис. Резец

Ты б молвила, вздыхая:«Напрасно тратит время,Кто не живет любовью.О, месяцы и годы,Как много одинокихНочей и дней без другаЯ провела впустую,Что посвятить обычаю могла бы,Который большей сладостью известен!»Оставь, оставь упрямство,Одумайся, глупышка:Спохватишься потом — да будет поздно.

Сильвия.

Как только я произнесу, вздыхая,Твои слова — красивые, не спорю,—К своим истокам возвратятся реки,Трусливый заяц за борзой припустит,А овцы — за волками, и медведиПолюбят море, а дельфины — горы.

Дафна.

Я знаю, до чего упряма юность:И я была такой, судьбой похожаИ ликом на тебя, — светловолосой,Как ты, была и с алыми губами,И на ланитах пухлых цвел румянец,С такой же сочетаясь белизною.Мне было в радость (радости у глупыхСвои) одно: натягивать тенета,На ветки клей намазывать, о каменьТочить копье, отыскивать по следуЗверей; когда же на себе случалосьМне взгляд подчас почувствовать влюбленный.Дикарка, я глаза склоняла долу,Полна стыда и гнева; счастье мнилосьНесчастьем мне, и нравиться другомуНе нравилось, как будто это былоМоей виною и моим позором —Внушать любовь и возбуждать желанья.Но время шло. Чего любовник верныйСо временем от милой не добьетсяПовиновеньем, вздохами, мольбами?Да, я сдалась, — оружьем победительИзбрал недаром слезы, и смиренье,И скорбный вид, и просьбы о пощаде.Открыла тень одной короткой ночиМне то, что долгий свет тысячедневныйОткрыть не властен был бы и поныне.Я прокляла тогда свою наивностьИ слепоту и молвила, вздыхая:«Вот лук мой, Кинтия, — с меня довольноИ стрел твоих, и твоего устава».Хочу я верить, что и твой АминтаВ один прекрасный день преодолеетТвое упрямство дикое и сердцеЖелезное твое смягчит. Быть может,Он не пригож? Или тебя не любит?Или другим не люб? Или, отверженТобою, бросился другой в объятья?Он Сильвии, быть может, не достоин?Достоин: если ты — дитя КидиппыИ внучка бога этой славной речки,То он Сильвано сын, который сыномБыл божеству стада пасущих — Пану.Когда ты смотришь в зеркало речное,Тебе не уступает АмариллисНичуть в красе, но он пренебрегаетПриманками ее, предпочитаяСтрадать из-за тебя. Ты, видно, хочешь(Да не исполнится твое желанье!),Чтоб он другой, отчаявшись, прельстился,Которая его прельстить бы рада.Какими бы глазами посмотрелаТы на него тогда? На то, как счастливС другою он и над тобой смеется?

Сильвия.