Пожиратель Чудовищ. Часть 1 - Юрий Розин

Но вовремя почувствовал движение воздуха и энергии и успел в последний момент откатиться в сторону, избегая хлёстких, как взмахи кнутов, ударов четырёх лисьих хвостов.

Недооценивать лису определённо не стоило. Хотя она и потеряла устойчивость, встав на три лапы и поджав к телу травмированную четвёртую, её хвосты вполне могли играть роль вспомогательных опор.

К тому же, несмотря на то, что размен травмированной и обледеневшей груди на полное уничтожение суставной сумки определённо закончился в мою пользу, праздновать победу было ещё ой как рано.

Во-первых, потому что лиса, явно не ожидавшая такого отпора, только теперь, похоже, приняла меня всерьёз. Потому что только теперь я ощутил начавший исходить от неё во все стороны холод, а от кончиков её хвостов начало исходить мерное свечение.

И во-вторых, потому что ещё были семеро других монстров, настроенных против меня не слишком дружелюбно.

Тем не менее, я уже уяснил, что, пока я сражался с лисой в ближнем бою, остальные боялись вмешиваться. А это означало, но останавливаться было нельзя, даже на секунду. Да и эффект проглоченной пилюли неизвестно, когда закончится.

Стряхнув с груди наросший иней, я бросился на лису, начиная второй раунд.

На этот раз она уже действовала более осторожно. Не стала сразу набрасываться, а, наоборот, крутанулась на месте, решила ударить меня своими хвостами.

И не важно, насколько пушистыми и мягкими они выглядели. Оставшиеся в земле глубокие кратеры от предыдущего удара ими недвусмысленно намекали: под этот удар лучше не попадаться.

Лучшим выходом, было отступить, позволить хвостам пролететь мимо, и потом атаковать. Но меня подгоняли ограниченное время действия пилюли, а также бурлящий в крови, несмотря на обледенение половины груди, азарт.

Я не хотел превращать этот бой в позиционную войну. Возможно в какой-то иной ситуации такой стиль и был лучшим выбором. Но сейчас, против диких зверей, я сам хотел биться как дикий зверь.

И вовсе не потому, что это было оправдано какими-то тактическими преимуществами. Просто мне так хотелось. Хотелось ощутить себя на краю пропасти. Хотелось почувствовать обжигающе холодное дыхание смерти на затылке. Хотелось выйти победителем из по-настоящему первобытной и потому максимально честной схватки.

Вместо того, чтобы отступить перед угрозой хвостов-кнутов, к тому же явно пропитанных магией холода, я лишь ускорил свой бег.

Четыре хвоста с силой врезались мне в бок, выбивая воздух из правого лёгкого и заставляя трещать рёбра. Однако из-за того, что я не разорвал, а сократил дистанцию, лисе не удалось ударить меня кончиками хвостов, в которых были сосредоточены и наибольший импульс, и максимум магии.

В мой бок, болезненно, но далеко не так, как могло бы быть, хвосты ударили участком сильно ближе к телу монстра. И хотя невредимым я не остался, силы этой атаки не хватило даже на то, чтобы сдвинуть меня с места, не то, что отправить в полёт, что вполне могло бы получиться при попадании кончиками хвостов.

И я был бы идиотом, если бы не воспользовался такой возможностью.

Раскинув руки будто бы для дружеского объятья, я схватил все четыре хвоста в охапку, наплевав на тут же начавший распространяться по рукам и груди холод. А затем, более-менее зафиксировав таким образом тело лисы, левой ногой нанёс сокрушительный лоу-кик ей по задней правой лапе.

Чтобы взмах хвостами получился достаточно мощным, лисе, тем более с учётом одной выведенной из строя ноги, пришлось довольно широко расставить задние лапы. И своей цели она добилась: даже максимально уменьшив урон благодаря сокращению дистанции, я всё равно схлопотал переломы минимум двух рёбер и, кажется, внутреннее кровотечение.

Но в то же время настолько жёсткая стойка не позволила ей достаточно быстро убрать лапу с траектории моей атаки, или хотя бы уменьшить урон, поджав лапу под себя. В результате чего мой лоу-кик, врезавшийся в середину её голени, переломил лапу лисы как сухую палку, наружу даже показалась кость.

В следующее мгновение хвосты лисы начали биться во все стороны, в моих руках будто оказался клубок беснующихся змей. Удержать их в таком состоянии было совершенно невозможно и пришлось разжать руки и, оттолкнувшись дополнительно ногами, позволить откинуть себя в сторону.

Очередной своей цели по крайней мере я уже добился, переведя лису с четырёх лап на две. Правда, и цену пришлось заплатить немалую.

Холод от её хвостов, которые я держал в максимально крепких объятьях почти секунду, на этот раз проник глубоко в мои внутренности. Несмотря на максимально жаркую обстановку и несущийся по телу адреналин меня колотило от холода, а каждый вдох будто вгонял в лёгкие миллион крошечных иголок.

И проблемы на этом даже близко не заканчивались. Лишившись левой передней и правой задней лапы, лиса потеряла восемьдесят процентов маневренности.

Однако, как монстр, уже начавший свой путь к уровню Майигу и обладавший куда более высоким, по сравнению с обычными чудовищами интеллектом, она, похоже, как и я, прекрасно понимала своё положение. И вместо того, чтобы продолжать с большой вероятностью проигрышный бой, она решила временно отступить.

Из её пасти вновь раздалось агрессивное шипение, но на этот раз «адресатом», похоже, был не я. Потому что семёрка монстров уровня четвёртых и пятых ступеней, до сих пор лишь неуверенно переступавших с лапы на лапу в десятке метров от нас, тут же, взревев, бросилась ко мне.

Сама же лиса, воспользовавшись хвостами, чтобы хотя бы отчасти компенсировать неустойчивое положение тела, отскочила далеко в сторону и там легла. Видимо решила восстановить силы и, возможно, даже залечить нанесённые мной травмы. Кто его знает, какого уровня достигала регенерация монстров на таком уровне мощи.

Очевидно, повинуясь приказу сильнейшего, шестилапый медведь, двухглавый волк и остальная мелочь не позволили бы мне приблизиться к лисе. И пока она восстанавливалась, я бы только больше уставал, в результате чего либо погиб от лап подчинённых монстров, либо, когда расправился бы с ними всеми, уже не имел бы никаких сил для сопротивления.

И тактика, вообще-то, была максимально грамотной. Думаю, в истории человечества невозможно было сосчитать количество битв и даже целых войн, выигранных благодаря ей. К тому же у меня действительно было немного времени до истечения срока действия пилюли и каждая секунда промедления могла стать фатальной.

Вот только лиса не учла двух факторов.

Во-первых, где-то семьдесят процентов урона, что она мне нанесла, приходилось на её ледяную магию.

Да, трещины в костях и кровотечения из рваных ран были неприятны. Но ещё до её появления я был покрыт куда бо́льшим количеством подобных ран и пара новых сильно хуже бы не сделала. А вот обледенение, в особенности заморозка внутренних органов, было куда более серьёзной проблемой. Но, отступив и перестав меня морозить, лиса позволила моему телу себя разморозить, сводя на нет больше половины своих усилий.

А во-вторых, я всё-таки был не просто очень сильным и большим человеком. Я был Пожирателем.

До сих пор, в хаосе и кутерьме боя против десятков противников воспользовался своим родством с мерзкими червями имперцев мне было невозможно. Но теперь, когда против меня было относительно немного врагов, а я сам стал намного сильнее любого из них, ситуация менялась в корне.

Скорость, несравнимая с той, на которой я двигался в начале этого сражения, на самом деле не длившегося даже пяти минут, в мгновение ока доставила меня прямо к одному из более слабых монстров.

Здоровенный, размером с какого-нибудь жирафа, козёл-переросток попытался боднуть меня рогами. Но я без особого труда уклонился и, подскочив под брюхо парнокопытного, выкинул руку вертикально вверх, пробивая грудную клетку монстра.

Вырвать сердце, которое, с учётом габаритов твари, должно было быть размером с крупный арбуз, очевидно не представлялось возможным. Но, когда я выдернул руку, на меня, будто в тропическом душе, хлынул поток горячей и сочной крови.

Кровь пумы уровня второй ступени почти не содержала энергии. По крайней мере на моём уровне её было настолько мало, что я её даже не ощутил. Но вот кровь прямо из сердца монстра уровня пика четвёртой ступени — совсем иной разговор.

Умывшись в ней и подставив широко раскрытый рот под поток, я отчётливо ощутил хлынувшую из желудка по телу пикантно-острую силу. Мгновенную регенерацию, подобно «сердцам» поглотителей эта сила не принесла. Но все мои раны тут же начали нестерпимо зудеть