Table-Talks на Ордынке - Борис Ардов

— Я очень рад за Мишу Маклярского. Он стал известным сценаристом. Вот видишь — его картина…

И он указал собеседнику на огромную афишу, там рекламировался фильм «Секретная миссия».

— Саша, — сказал ему в ответ старый товарищ, — если бы ты знал, как Миша Маклярский бил меня на допросах, выколачивая показания на тебя, ты бы меньше радовался его успехам…

Самого Маклярского так же не миновала эта чаша. Но его арестовали незадолго до смерти Сталина, а потому просидел он совсем немного. В этой связи рассказывалась забавная история, как я понимаю, выдуманная.

Лето 1953 года. Маклярский — в одиночке, связи с внешним миром никакой. И вот его вызывает следователь.

— Я рад вам сообщить, что дело в отношении вас прекращено за отсутствием состава преступления.

— Спасибо, — отвечает Маклярский, — я знал, что справедливость рано или поздно восторжествует. Я еще смогу послужить делу Ленина — Сталина…

— Иосиф Виссарионович Сталин умер 5 марта этого года, — сдержанно говорит следователь.

— Ах, какая невосполнимая утрата! — восклицает Маклярский. — Но я еще смогу принести пользу нашим доблестным органам, которые возглавляет верный ленинец Лаврентий Павлович Берия!..

— Враг народа Берия расстрелян по приговору трибунала.

— Боже! — восклицает Маклярский. — Как же я теперь выйду в этот страшный мир?!

В восьмидесятые годы под Одессой существовал дом отдыха КГБ имени Дзержинского. (Тут надобно заметить, что во всякой мало-мальски соблазнительной курортной местности непременно были три дома отдыха или санатория — ЦК партии, КГБ и Министерства обороны.) Так вот отдыхающим в доме имени Дзержинского чекистам как-то подали за обедом маслины. После этого они написали начальству жалобу, дескать, их тут кормят «гнилыми сливами».

В тридцатых годах умер некто Вельбушевич, композитор, который писал легкую музыку. Ему устроили вполне советские похороны с так называемой «гражданской панихидой». С надгробными речами выступали коллеги, эстрадные артисты, а от работников цирка сказать слово поручили клоуну по фамилии Гарин.

Тот стал отнекиваться:

— Да я говорить не умею…

— Ничего, ничего, — настаивало начальство, — несколько слов от нас, циркачей, надо сказать. Это — общественное поручение.

Словом, уговорили.

Гарин перед похоронами очень волновался и для храбрости хватил стакан коньяку.

И вот распорядитель дал ему слово.

Клоун подошел к гробу и сказал:

— Вот перед нами лежит наш замечательный композитор товарищ Вельбушевич… А ведь он мог бы еще жить, мог бы радовать нас своей музыкой… Вот, говорят, попугай живет триста лет… А на хер он кому нужен, попугай?..

После этих слов в помещении остались лишь гроб и оратор — все прочие участники траурной церемонии выбежали, давясь от смеха.

На похоронах кинорежиссера Васильева министр С. В. Кафтанов начал свою надгробную речь такими словами:

— Пользуюсь случаем, чтобы…

На похоронах композитора Чемберджи присутствовал поэт Виссарион Саянов. Это был человек совсем небольшого роста, внешности довольно комической и к тому же постоянно нетрезвый. На кладбище он попросил слова, начал надгробную речь, но тут его качнуло, и он свалился в разверстую могилу. По причине опьянения и малого роста Саянов никак не мог выбраться из ямы и при том бормотал:

— Я сейчас… Я сейчас… Свидетели говорили, что в этот момент даже вдова покойного улыбнулась.

Происходили похороны одной из преподавательниц английского языка, которая работала на филологическом факультете Московского университета. На кладбище слово взяла заведующая кафедрой, профессор О. С. Ахманова. Она сказала:

— Мы сегодня хороним Софью Степановну Петрову. На нашей кафедре она была лучшим специалистом по английским глаголам. Английские глаголы делятся на…

Тут последовала двадцатиминутная лекция о глаголах, после чего тело было предано земле.

На Ваганьковском кладбище хоронили актера и режиссера Давида Гутмана. Среди провожавших его в последний путь был знаменитый исполнитель роли Чапаева — артист Борис Бабочкин.

Ваганьково в своем роде «фабрика смерти», гробы туда доставляются в большом количестве. Затем они выставляются в ряд возле входа на кладбище пока в конторе выправляют бумаги.

И вот, стоя возле этого печального ряда, Борис Бабочкин задумался о бренности всего земного… Вдруг он увидел, что гроб его друга Гутмана берут какие-то незнакомые люди и хотят нести.

— Вы куда его несете? — спросил артист.

— В церковь, — говорят, — отпевать…

— Вы с ума сошли! В какую церковь? — удивился Бабочкин. — Ведь он был еврей…

— Это мой папа был еврей?! — возмутился какой-то человек и полез на артиста с кулаками.

К счастью недоразумение быстро разрешилось. Оказалось, что Бабочкин в задумчивости перепутал гробы — гутмановский стоял рядом, и его никто не трогал…

В пятидесятых годах умер один из московских актеров. Гроб привезли в крематорий, но там, как назло, скопилось много покойников, и мероприятие грозило сильно затянуться. Тогда приятели покойного артиста решились пойти к администратору, представиться и сказать, что они спешат в театр на репетицию, и таким образом попытаться ускорить дело. Но этот их маневр заметили те, кто сопровождал прочих покойников, и они тоже поспешили к администратору, громко выражая свое возмущение. Тогда служащий крематория успокоил разволновавшуюся публику такими словами:

— Товарищи, не волнуйтесь! Кремировать будем в порядке живой очереди!..

Когда умер композитор Арам Хачатурян у властей Армении возникла идея похоронить его в центре Еревана. Однако же, кто-то решился спросить благословения на то у католикоса Вазгена. Иерарх высказал такую мысль:

— Я высоко чту великого сына армянского народа — Арама Хачатуряна… Но насколько мне известно, вне кладбищ хоронят только самоубийц и преступников.

В самом начале войны, во время бегства Красной армии один из полков вошел в маленький городок. Надо было срочно накормить солдат и двигаться дальше. Офицеры нашли продовольственный склад, сбили с него замки, и тут выяснилось, что в этом помещении хранятся только бочки с черной икрой больше никакой провизии нет, и тут каждому бойцу выдали по целому котелку черной икры. Простой деревенский паренек, который никогда в жизни этого лакомства не пробовал, отошел со своим котелком в сторону и всердцах произнес:

— Война еще только началась, а уже каким дерьмом кормят!..

В журналистском мире весьма колоритной фигурой был фотокорреспондент «Правды» Василий Темин. Это был человек циничный, горький пьяница, но при том — «жестокий профессионал». Об этом, в частности, свидетельствует такая история.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});