Твой путь (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна

У Ренхольда в запасе оставались ещё целые сутки: Лейдольв вполне обоснованно предположил, что войска Империи не бросят взятый город просто так. Несколько дней они будут праздновать первую победу, давшуюся относительно нетрудно, грабить, закатывать пиры в наполовину сожжённых или разрушенных домах. Кит рассчитывал, что они придут под стены Ренхольда на пятый-шестой день после этого. Волнение его росло, хоть он и старался оставаться таким же спокойным, как и всегда. Леннарт не возвращался из Вендана со своим отрядом, а он был одним из сотников, замену искать было слишком поздно. В крайнем случае Кит рассчитывал на то, что во главе первой сотни встанет он сам, но исполнения этого не хотелось: командир войска в гуще сражения из него был никудышный, он и сам это знал и предпочитал оставаться в резервных частях или в запасе. Оттуда легко можно было послать гонца в самый центр битвы, да и рассуждать на холодную голову там было гораздо проще. Хромота делала Отца Совета очень уязвимым, езде же на лошади в условиях битвы он обучен не был, поэтому надеялся на возвращение своего поверенного.

Осенний ветер крепчал, тучи темнели, где-то над перевалом ворчал и перекатывался гром. Гроза не заставила себя долго ждать: мощные потоки ливня обрушились на Ренхольд ещё до рассвета. Город не спал: нападения ждали в любой момент. Дождь всё усиливался, и, наконец, через подземный ход в город вернулся дозорный отряд с докладом о том, что за линией холмов был замечен первый лагерь Дартшильда. Однако следовало ожидать, что единственным лагерем дело не ограничится — и вскоре второй отряд принёс вести о ещё одном, расположенном по направлению к востоку от первого. Кит разочарованно вздохнул: четверо поверенных во главе с Леннартом так и не вернулись. Приходилось принимать командование над первой сотней лично.

Укрытий для мирных жителей за стенами нашлось предостаточно, однако большинство простых людей присоединились к защитникам. Их роль была невелика, но общему делу был способен помочь каждый: срубать крепления верёвочных лестниц, сбрасывать камни, лить смолу, кипящее масло и выпускать горящие стрелы — словом, работы было вдоволь всем. Многие женщины по примеру супруги Кита тоже не остались в стороне и обосновались в тайном подземном ходе, натаскали туда еловых веток, чистых тряпок, тёплой воды, всякого рода трав и настоек. Безопасность и прочность этого положения оценил Йала, чьи отряды оставались в засаде и должны были выйти из-под стен по сигналу в качестве подкрепления.

Гроза и не думала затихать; наоборот, дождь припустил только сильнее. Глухо рыкнул гром, словно сигнал, и на стены Ренхольда обрушился град стрел, а за ним ещё один, и ещё. Ответом им был такой же град, пущенный со стен отрядами, находившимися под командованием Ольгерда. Стены недолго оставались неприступной крепостью: захватчики тащили верёвочные лестницы, брёвна для тарана, железные крюки для крепления тех самых лестниц. По распоряжению Кита новобранцы и стрелки оставались на стенах и башнях: перерубали верёвки, таскали камни и чаши со смолой и маслом, доведённым до кипения. В ближний бой этих бросать было опасно: от легко вооружённых лучников и неопытных юнцов будет мало толку и куда больше потерь.

Ярико остановился подле бойницы, слегка высунулся из-за плеча стрелка. Ренхольд был укреплён на холмах с покатыми, пологими склонами, и сейчас все эти склоны были сплошь усеяны людьми в тёмно-бордовых богатых одеждах, у многих даже расшитых золотом. Вооружение большинства не было тяжёлым: от такой пехоты проку немного. Защитники пока не отвечали такими же атаками: выжидали подходящего момента, когда можно будет вывести своих из подземных ходов и запасных ворот, которых враги, вероятно, ещё не отыскали.

— Отойди, парень, не мешай, — строго сказал лучник, стоявший у края бойницы перед Ярико. Юноша отошёл к куче камней, которые следовало сбрасывать на тех, кто отважится пойти на штурм. Натягивая лук, стрелок отвёл назад правую руку, согнутую в локте, плавно отпустил тетиву, но, не успела стрела соскользнуть с полочки, как сам лучник крикнул что-то неразборчивое, схватился за бок и ничком сполз вниз. Ярико бросился к нему, проверить — жив ли, но вдруг чья-то рука крепко ухватила за плечо и с силой швырнула наземь. Через какую-то долю секунды по тому месту, где только что была его голова, мазнула метко пущенная стрела. Юноша осторожно поднялся. Локти были содраны, рукава рубахи порвались и испачкались кровью. Неожиданный спаситель тем временем наклонился над упавшим лучником, оттащил его в сторону и встал на его место.

— Цел? — он обернулся через плечо, мельком взглянул на юношу, и Ярико с изумлением узнал Ольгерда. — Хорошо. Ещё раз сунешься, куда не просят, я тебя собственноручно с этой стены спущу.

Ярико улыбнулся, но Ольгерд на него уже не глядел: накладывал стрелу на полочку и натягивал тетитву. Сверху холм выглядел, как растревоженный муравейник. Атакующие сновали туда-сюда, их тёмные одежды ещё более добавляли им сходства с насекомыми. Пробить ворота тараном, представлявшим собой бревно с остро заточенным концом, им не удалось: сразу за первыми следовали вторые, окованные железными листами, а конец тарана уже затупился. На головы тех, кто бился в первых рядах, лились горячая смола и кипящее масло, огромные камни с промежутком в минуту-другую летели сверху. То и дело повсюду раздавались жуткие крики и стоны раненых, обожжённых. Лучники обстреливали со стен ряды, следующие за первыми. Конница из-за холмов всё не показывалась и не показывалась — то, чего больше всего опасались Кит и Йала, пока ещё не произошло.

Однако удача недолго оставалась на стороне защитников города. Спустя некоторое время нападающие пробили и вторые ворота, и тогда чёрная людская река хлынула в образовавшийся проём. С высоты стены Ярико увидел знакомые фигуры всадников — то были Кит, Хольд и Эгилл. Вслед за ними наперерез пешим дартшильдцам бросились легко вооружённые всадники. У самого въезда в город завязалась жаркая битва. Ярико с тревогой следил за фигурой отца, но вскоре она пропала из виду: защитники Ренхольда потеснили атакующих и вышли за стены.

— Не зевай! — окликнул Ольгерд юношу, даже не оглядываясь, и вдруг закричал так, что испарина на висках выступила: — Крюки! Крюки сбрасывай! Руби верёвку!

Ярико оторвал железный крюк от стены, поспешно вытаскивая из-за пояса небольшой нож. Две фигуры, балансировавшие на верёвочной лестнице, с ругательствами полетели вниз. Юноша с омерзением увидел, как густая трава, отяжелевшая от воды, обагрилась кровью. Однако долго разглядывать землю под ногами не пришлось: третий, тот, что забрасывал крючья, умудрился удержаться на стене и теперь, ловко взобравшись по выступам, бросился в сторону защитников стены.

Из-за соседней бойницы в него выстрелили, но стрела пролетела мимо. Ярико отступил на несколько шагов и крепко сжал рукоять ножа. Ладони взмокли от напряжения и волнения. Секунду-другую враги смотрели друг другу в глаза, а потом вдруг сцепились на самом краю стены, с трудом удерживая равновесие. Ярико не успел понять, как одна его рука оказалась за спиной у дартшильдца, как остриё ножа мягко вошло между чужих лопаток. Руки сразу стали горячими и липкими от крови. Противник тяжело рухнул на камни и больше не шевелился.

Колени предательски дрогнули; Ярико подошёл к загородке поближе, схватился одной рукой за выступающий камень. Неожиданно его замутило, к горлу подобралась тошнота, перед глазами поплыли круги. Сердце бешено колотилось, выпрыгивало: это он, он, он виновен в их смерти! Да, они — чужие, они — враги, но… как можно собственными руками лишить человека жизни? Жизни, которой ты ему не даровал?

— Что с тобой? — Ольгерд ненадолго отвлёкся: сменить порванную тетиву и положить стрелу. Ярико только неопределённо помотал головой в ответ, и в тот же миг его вывернуло наизнанку. Он упал на колени подле мёртвого тела и с ужасом взглянул на свои окровавленные ладони.

— Бывает, — командир корпуса лучников отвернулся. — Это, дружок, перетерпеть надо. Пережить. Когда впервой — оно, знаешь ли, всегда тяжко…